— Где ты, — тихо спросил он, долго поцеловав ее в губы; в поцелуе не чувствовался привкус крови, как всегда раньше. Михаил специально, чтобы не сделать ему больно своей благодатью, шла к нему по языческому городу, нарочно ослабевая: она знала, что будет делать в этот день, и настолько доверилась, что и помыслить не могла о предательстве.
— Я с тобой, — она погладила его по спине и улыбнулась с такой любовью, что будь у демона совесть, она бы разъела его изнутри. Но ее не было.
— Михаил, оглянись. Я спрашиваю, где ты, а не с кем.
Архангел оглянулась, все ещё не понимая, не веря, и демон щёлкнул пальцами, создавая ветер в пещере, который сдул песок к стенам, больше обнажая и до того заметную резьбу по каменному полу.
— Я все равно не понимаю, Хастур, — ее улыбка стала виноватой. — Когда ты рядом со мной, я ни о чем не могу думать.
— Я знаю, — он посмотрел на ее губы, потом глянул в растерянные глаза. — Ты в ангельской ловушке, — наконец смилостивился и пояснил он. — Я их придумал. Ты здесь отрезана от всего мира, а главное, от Небес. Ты слабеешь без присутствия Всевышнего, который, конечно, вездесущ, но только не здесь. Здесь ты одна. Точнее, здесь ты со мной.
Михаил смотрела на него снизу вверх молча, не в силах осознать и поверить.
— Ты без оружия, без благодати, я почти всю ее выжег в тебе, — продолжил Хастур и усмехнулся. — Ты не знала, что такое для ангела близость с демоном, верно? Думала только о том, что на меня влияет твое присутствие, что я внутренности выкашливаю.
— Ты меня поймал? Но зачем? Я ведь сама пришла к тебе.
— Хочу, чтобы ты пала вместе со мной, — Хастур провёл рукой по ее длинным тяжелым волосам, волной лежащим на каменном полу, на котором он несколько дней вырезал символы, способные удержать архангела. — Я ждал этого тысячу лет. Неужели ты думала, что я добивался твоей любви? Она и так у меня была. А с тобой я стану владыкой ада.
— Простой демон станет владыкой ада? — презрительно сказала Михаил, пытаясь сбросить его с себя. Ей было горько до боли, что она поверила ему, демону, пойдя наперекор всем своим убеждениям, а оказалась всего лишь ступенькой в карьерной лестнице. — Никогда этого не случится.
— Это ты знаешь меня как простого демона, — усмехнулся Хастур. — Тебе оказана великая честь, Михаил, ведь ты падешь из-за герцога ада, — ему надоели слабые, но постоянные попытки вырваться, и он сжал ее руки, больше не играя нежность и трепетное отношение, свойственное ему в раю и усыпившее бдительность Михаил — слишком его поведение было похоже на прежнее, и она не связывала имя своего Хастура с доходившими до Небес сведениями об ужасающих деяниях герцога ада, от которых содрогалась даже преисподняя. Хастур в ее понимании был тем, кто в аду вообще ничего не делает, только сидит на скалах и скорбит о падении вот уже тысячу лет, а герцог, герцог ада, безымянный для Небес, был невыразимым злом, сподвигшим на первое в истории убийство самого Каина. Теперь зло обрело имя, и Михаил отвернулась, закрыв глаза, чтобы не видеть его.
— Ты слабеешь, — озвучил очевидное демон, наблюдая за ней с вниманием вивисектора. — Я мог бы уйти и оставить тебя, вернуться, когда ты впадешь в отчаяние без Его присутствия, — он ткнул пальцем в нависший потолок пещеры. — Но я так никогда не сделаю. Никогда тебя не оставлю. Разве я пропущу такое зрелище?
Михаил, взглянувшая на него, когда он снова заговорил, опять отвернулась, глядя в стену. О, он действительно расстарался для нее: привыкшие к темноте глаза теперь различали мелкую резьбу по камню — он покрыл символами всю пещеру, не только пол, а она не заметила, потому что он специально позвал ее днем, а когда они разделись, он лег так, чтобы солнце освещало ее, сказав, что хочет видеть, а на самом деле ему надо было лишь, чтобы свет ее ослеплял, и она не увидела раньше времени, что попалась. Да и откуда ей было знать о том, что ангелов можно поймать. Ей казалось, что он любит ее, а он нарочно ее выматывал, чтобы не оставить сил к возможному сопротивлению.
— Не расстраивайся, — низкий, с вибрирующим на глубине легких смехом голос Хастура вырвал Михаил из убежища собственных мыслей, он повернул ее лицо к себе и шепнул прямо в губы. — Когда ты падешь, мы отправимся к ледяному озеру, я дам тебе свой меч и возможность меня убить. Ты представить не можешь, насколько тебе станет легко у нас, внизу. Давай, скажи, как ты меня ненавидишь.
— Я люблю тебя, Хастур, — ответила Михаил и добавила. — И убью, как только представится возможность.
— Ты не лжешь, — разочарованно протянул демон. — Действительно любишь. А если так? — он приподнялся, развел руками ее колени, и Михаил отвернулась от него снова, закрыв глаза от невыносимого стыда. Неужели сегодня, всего несколько мгновений назад по меркам бессмертных, она могла чувствовать наслаждение от прикосновений этого отвратительного существа? — Когда ты стонала мое имя, мне нравилось больше, — подначил Хастур, поднимая голову. — Что случилось, неужели что-то испортило тебе настроение? Кто посмел, скажи, я заставлю его пожалеть об этом, — он взвыл от смеха, снова наклоняясь к ней. Михаил кожей и всем своим нутром чувствовала его горячее дыхание, упиваясь своей виной. Она сама пришла сюда, к нему; когда она выберется, эти воспоминания станут ее броней, цепью на ее шее, которая удержит от падения, что бы ни случилось.
Она не скажет ему ни слова больше.
Он не оставил ее в покое, и Михаил из-за его плеча уставилась на потолок пещеры, на сталактиты, нависающие над широкой спиной Хастура. О, если бы один из них упал, пронзив их обоих насквозь! Неожиданно, послушный ее желанию, каменный нарост отломился, и архангел с болезненной детальностью увидела, как он попадает прямо в позвоночник демона… и раскалывается, осыпаясь, словно был из стекла и упал на гранит. Хастур, словно не заметив, долго поцеловал ее в губы, и вдруг в сердце Михаил загорелась надежда.
Убить его
