— А это никого не касается. Только… вот хоть убей, но на какую фамилию придет письмо?
Полночи Азирафаэль корпел над подробным письмом на имя директора Хогвартса Минервы Макгоннагал — пришлось даже сходить в магический квартал, чтобы узнать последние новости, такие, как, например, кто является директором и министром Магии, где объяснял, почему ему и его протеже так необходимы должности при Хогвартсе. Демон тем временем заполнял документы за последние тридцать лет, чтобы и он, и Азирафаэль стали полноправными членами магического общества с дипломами и долгим опытом работы за границей. Все, что он подписывал за себя и за ангела, магически раздваивалось, и одна копия отправлялась в министерский архив. Последний раз Кроули страдал подобным тридцать четыре года назад, когда одновременно устраивал свои похороны и вступление в наследство в качестве собственного сына и впервые страдал по средневековью, где не было компьютерных баз данных.
— Я передам письмо с тем, кто придет рассказывать Хассалеху о Хогвартсе, — Азирафаэль стянул с носа очки и плеснул вино 1754 года в граненый стакан. Он нервничал все сильнее: с утра пораньше заявится мальчик, о котором известно только то, что он — нарушение всех законов мироздания и дитя владыки ада, а из хорошего в нем — архангельская составляющая, но если учесть характер того, от кого именно ему досталась эта составляющая, все четыре всадника могут с чистой совестью идти на пенсию. — А почему ты такой спокойный? — наконец он понял, что не так. Обычно демон паникует даже сильнее него самого, а тут спокойно лепит печати на бумажки, даже руки не дрожат.
— У этого есть несколько причин, — нараспев ответил Кроули. — Во-первых, мы ничего не изменим, следовательно, волноваться не за чем. А во-вторых, я в мясо.
— Чье мясо?
— Мое мясо. Я в хлам. В дрова. В говно. Вусмерть. В…
— Я понял, но чем?
— Я запил абсент текилой, — гордо заявил Кроули и вдруг вспомнил то, что придумал, пока еще был относительно трезв. — Знаешь, что я нам сделал? Свидетельство о браке! — он помахал листочком со свежей подписью; ангел жестом глубочайшего разочарования прикрыл дланью чело. — У тебя такая подпись… сложная, как будто ты не хотел на мне жениться, но я сделал, — гордо закончил Кроули.
— Дорогой мой мальчик, — с сарказмом окликнул Азирафаэль. — Нет, не так. Дорогой мой супруг, не соизволишь ли ты возлечь и проспаться, чтобы с утра не дышать на сына архангела перегаром?!
— Возлю, — кивнул Кроули, отправляя последний документ в архив, а его копию — в плавающую в воздухе папку. — То есть, возлягу. Ты шесть тысяч лет не предлагал мне возлечь.
— Я тебе и раньше не предлагал, — Азирафаэль встал возле кровати с пледом наготове, но Кроули перекинулся в змея и свернулся в кресле. — Ладно, как хочешь, — он накрыл пледом кресло и, сходив на кухню, принес тарелку с молоком. — Не захлебнись только, — предупредил он, помня, что после выпивки Кроули с утра ищет молоко как наркоман дозу.
Вельзевул мрачно смотрела на сына, который едва не подпрыгивал от возбуждения, только думая о том, что скоро окажется в Лондоне. В Лондоне! Лондон ассоциировался с мороженым, которое Вельзевул приносила с Земли, с ветром, всего однажды коснувшимся лица, когда Габриэль перехватил его буквально с рук на руки, прежде чем вознестись. Хассалех проводил взглядом плотно набитый чемодан, который Хастур, прикинув в голове карту Лондона, отправил прямиком в лавку Азирафаэля, и повернулся к Вельзевул.
— Я куплю себе кота, — заявил он. — В Хогвартс можно котов.
— Укради себе кота, — посоветовал Хастур. — Зачем тратить деньги.
— А если ты превратишься в жабу, я тоже могу взять тебя с собой и показать тебе Хогвартс.
— Нет, — Хастур закурил.
— Тебе неинтересно?
— Неинтересно.
— Ну ладно, — привыкший к тесному тактильному контакту с Вельзевул, Хассалех робко придвинулся к Хастуру и обнял его за пояс; демон поморщился и отодвинулся. Хасс украдкой вздохнул: Хастур много раз говорил, что от него так фонит благодатью, что от любого прикосновения он начинает чесаться. Зато Вельзевул не только обняла, но и поцеловала, погладила по щеке и наконец развернула спиной к себе.
— Ты появишься прямо перед дверью в лавку, — сказал Хастур. — Просто иди прямо в дверь, которая будет перед тобой.
— С чего ты взял, что он появится прямо с утра пораньше? — поинтересовался из-под пледа Кроули.
— Зло действует по ночам и…
— Это Хастур действует по ночам. И ночь — не утро.
— А утро — наиболее уязвимое время, потому и кошмары вы насылаете под утро обычно.
— Ты мне Лавкрафта будешь поминать всю вечность! — взвыл Кроули. — Я просто тогда пошутил! Кто знал, что он такой впечатлительный? К тому же он читал книгу Хастура, он еще тогда мог двинуться и без моих кошмаров.
Азирафаэль спустился по лестнице в торговый зал магазинчика, оставив Кроули просыпаться и приходить в себя. Ну да, как будто он поверит, будто все так случайно вышло: Говард прочел чудом уцелевшую пьесу «Король в желтом», написанную самим демоном, а ночью это все ему приснилось в подробностях.
Посреди стеллажей с книгами стоял старомодный кожаный чемодан, которого явно быть не должно. Азирафаэль огляделся — никого, обошел странный предмет, и в тот же момент дверь распахнулась.
========== Часть 2 ==========
На пороге остановился мальчик и, не переступая его, заглянул внутрь. Неужели это он? Азирафаэль ожидал увидеть уменьшенную копию Габриэля, ребенка, может быть, похожего на Адама, широкоплечего, высокого, с запоминающейся внешностью и громким голосом. Мальчик даже выглядел тихим.
— Входи, Хассалех, — негромко позвал Азирафаэль, наблюдая за тем, как ребенок переступает порог только после приглашения. Как поступает истинная нечисть.
Он был невероятно похож на Вельзевул: тонкий, невысокий, с упрямыми черными волосами, падающими на лицо. От Габриэля ему достался только прямой подбородок и четко очерченные губы, в целом Азирафаэль не сразу бы и понял, если бы не знал, что это мальчик, а не девочка; вычурная старомодная одежда это сходство только подчеркивала.
— Здравствуй, Азирафаэль, — голос тоже от Вельзевул, тихий и вкрадчивый, но кажется, звучит из всех уголков комнаты.
Кроули скатился по ступенькам и воззрился на сына Вельзевул, приподняв очки, потом издевательски поклонился: запомнив сказать потом Азирафаэлю, что Хассалех одет точно ему под стать.
— Принц ада, мое почтение.
— Хорошо, называй меня так, — надменно сказал Хасс. — А ты, — он повернулся к Азирафаэлю и продолжил уже
