Она еле успела подхватить свои синие шаровары, которые Эстер только что разрезала.
– Это еще за что?
– А за то, что пытаешься быть и всегдашницей, и никогдашницей одновременно, некормленая тупица! – прошипела Эстер и повернулась к Агате: – Но Дот права. Он не мог сказать «мост».
Агата скривилась:
– Но это именно то, что он…
– Может, это ловушка? – спросила Дот, превращая отрезанные лоскуты штанов в листья шпината.
Эстер и Анадиль уставились на нее.
– Послушайте, – Дот откинула назад волосы, – теперь я знаю себе цену, и, если вы будете вести себя как хулиганки, то я переезжаю к Рине и…
– Налицо слабые проблески интеллекта, скажи? – пробормотала Анадиль.
– Воодушевляющие, но мимолетные, – мрачно заметила Эстер и снова повернулась к Агате: – Это может быть уловка декана. Сложно создать школу без принцев, если одна из старост мечтает увидеться с мальчиком, правда? Может статься, она наколдовала Тедроса, чтобы поймать тебя на попытке встретиться с ним.
– М-м-м-м, представь, что будет, если они обнаружат, что Великая Девичья Надежда собралась бросить их ради мальчика, – промурлыкала Анадиль, кивнув на курсирующих мимо девочек. – Да тебя подадут на ужин под славным беарнским соусом!
У Агаты кровь застыла в жилах.
– Так значит, сегодня я все-таки иду на встречу с Тедросом?
– А разве у тебя есть выбор? – более мягким тоном спросила Эстер, поглядывая поверх плеча Агаты. – Тебе точно не стоит спать с ней в одной комнате.
Развернувшись, Агата увидела взволнованную Софи, спешащую к ней сквозь толпу. Похоже, ей было страшно оставаться одной после урока. Три бабочки порхали следом за ней, приближаясь к Агате и ведьмочкам…
– Но я же живу с ней в одной комнате! – задохнулась раздосадованная Агата. – Как же мне выбраться, чтобы ни она, ни Беатрис не заметили…
Однако Эстер и Анадиль уже приотстали, приложив горящие пальцы к губам. С нахальными ухмылками они сдули дымки с кончиков своих пальцев, красный и зеленый, которые заплясали перед Агатой в воздухе и слились в толстые буквы…
Бабочки врезались в надпись и заметались, сбившись с курса.
– Ведьмы собираются помочь нам достать Сториана? – выдохнула Софи, догняя Агату.
Агата повернулась к ней и едва сдержала крик – Софи прикрывала шею шалью со щенятами.
– Это шаль Кико, – угрюмо вздохнула Софи. – Просто здесь такой морозильник, а ты знаешь, как легко я простужаюсь. Маленький процент жира в организме и все такое. Шея ужасно чешется, между прочим. Наверное, ткань жуткая дешевка…
Мертвенно-бледная Агата не сводила глаз с шали. Ведьмы были правы. Нужно провалить все остальные испытания и встретиться с принцем. До того, как появятся остальные симптомы.
Теперь, когда Эстер и Анадиль были на других уроках, Агате стало особенно страшно сидеть рядом с Софи, которая что есть мочи чесала кожу под шалью.
Профессору Доуви, как и профессору Анемон, приходилось вести урок под пристальным наблюдением декана, чье присутствие сводило на нет все попытки бывшего преподавателя курса «Добрых дел» поговорить с Агатой. Но профессор Доуви, казалось, понимала, что у девочки на уме и, рассказывая о системе оценок, кидала на нее многозначительные взгляды.
– И, думаю, стоит повторить следующее, – громко сказала она, сидя за своим столом из леденцов. – Ученики, которые окажутся в конце списка, будут охранять ворота леса сами, без учителей…
– Они все это уже знают, Кларисса, – сказала декан.
– Это значит, что они будут в лесу совершенно одни…
– Кларисса!
Профессор Доуви продолжила урок, кинув на Агату последний многозначительный взгляд.
Учебник «Как избавиться от принца и стать сильнее» являлся замаскированной версией старого курса профессора Доуви под названием «Добрые дела». Было только одно отличие – на конфетной стене класса теперь сияло лицо Агаты, выложенное мармеладками. А ниже появилась надпись:
Агата еле сдерживала себя, чтобы не разнести это лицо вместе со стеной в щепки. Разве мало того, что ее лучшая подруга превращается в ведьму? Теперь она еще и девочка с плаката, пропагандирующего рабство! Профессор Доуви, судя по всему, разделяла ее негодование и упорно игнорировала любые недовольные гримасы декана, сопровождающие ее лекцию.
– На самом деле мальчиков, равно как и девочек, угнетать нельзя. Да, действительно, у девочек есть сострадание и чуткость, которых лишены большинство мальчиков. Поэтому время от времени мальчикам и девочкам тяжело понять друг друга…
Сидя на стуле из карамели, Агата посматривала на Софи, чтобы удостовериться, что у нее не появились новые бородавки или не начали выпадать зубы. Если не принимать в расчет, что Софи беспокоил зуд, выглядела она, как всегда, мило. Агата вытянула шею, чтобы заглянуть под шаль и проверить количество бородавок, но Софи заметила ее движение, и Агата притворилась, что как раз собиралась почесать нос.
По столу скользнула рука Софи с запиской:
Агата рассеянно улыбнулась. Если она хочет увидеть Тедроса, нужно провалить это состязание. Причем сделать это, не вызвав у Софи подозрений.
– Чтобы выжить, мальчики учатся прятать любые чувства за своей силой, – продолжала профессор Доуви. – Вот почему они ищут в девочках мягкость. Оставаясь мягкой и слабой, вы делаете мальчиков уязвимыми, возможно единственный раз в их жизни. Понять мальчика – значит получить ключ к его приручению.
– И подчинению, – добавила декан, закидывая ногу на ногу. – Как все мы знаем, лучше всего мальчики реагируют на порку и голодовку.
– Лучше всего мальчики реагируют на дружескую поддержку и здравый смысл, Эвелин, – возразила профессор Доуви. – А также на веру в любовь между принцессой и принцем.
Щеки декана вспыхнули. Стены класса задрожали.
– Кларисса, девочки должны иметь право быть счастливыми без этих диких мерзких свиней…
– Что девочкам действительно нужно, так это право знать, почему мальчики заслуживают любви. И право самим делать выбор! Им следует руководствоваться собственными чувствами, а не мнением декана или учителя, – вскипела профессор Доуви и продолжила, повысив голос: – А еще девочкам нужно знать, что этого декана здесь вообще не должно быть!
Декан вскочила. Засахаренные руки вынырнули из стен, схватили Доуви и вышвырнули ее вон из класса, да еще с такой силой хлопнули за ней дверью, что от удара все парты покрылись конфетными крошками. Многие ученицы вскочили на ноги.
Агата побледнела, уговаривая себя сидеть ровно и не дергаться. Девочки вокруг нее изумленно озирались.
– Итак, – начала декан, поворачиваясь к классу. – Приступим к состязанию?
Перешептываясь, девочки расселись по своим местам. Все вели себя так, словно грубое выдворение профессора Доуви было в порядке вещей. Агата тоже постаралась принять невозмутимый вид, помня, что фея-крестная хотела, чтобы Агата во что бы то ни стало встретилась с принцем и сделала окончательный выбор. Но что значили последние слова Доуви? Знала ли она декана Садер раньше?
Неожиданно она обратила внимание на Софи – та остервенело чесалась, сунув руку под шаль. Кажется, она и не заметила, что произошло.
Агата побледнела еще больше и еле сдержалась, чтобы не свалиться без чувств.
С покрытого патокой потолка спустились
