В этот раз Тедрос не возражал.
Агата разглядывала часы в углу кабинета.
Десять минут до конца следующего урока.
Она осмотрела кабинет декана, который оказался на редкость скучным. У профессора Доуви стол всегда был завален сломанными перьями, школьными журналами и манускриптами под тыковками – пресс-папье. А вот рабочее место Эвелин – стол из красного дерева был пуст. На нем стояла лишь тонкая высокая свечка цвета пергамента.
«Зачем сюда приходила Яра?» – спрашивала себя Агата. Она была уверена, что именно Яра разговаривала с деканом в музее Добра. Эвелин говорила что-то о том, чтобы девочка продолжала… Агата отбросила посторонние мысли. Ей нужно сосредоточиться на декане, а не на какой-то чокнутой девчонке, которая может ей ничего и не рассказать…
Агата устроилась в кургузом деревянном кресле за пустым столом. Минуты шли. Она отстраненно уставилась на фитиль свечи.
Декан появилась в тот день, когда школа Добра и Зла стала школой для мальчиков и школой для девочек. Значит, их с Софи сказка не только уничтожила Директора школы, но и каким-то образом сумела вернуть обратно злого учителя истории.
Но зачем?
Агата вспомнила, что ей сказали Доуви и Лессо. Симптомы Софи могли появиться из-за самой девочки или их могла спровоцировать Эвелин. Эвелин и раньше обвинялась в преступлениях против учеников. Она была рядом с Софи при каждом проявлении ее симптомов… Чудовище… Бородавки… испорченный могриф… Почему я не могу выкинуть все это из головы?.. Конечно, это должна была быть Эвелин… Это и была Эвелин…
И все же… А что, если это не она?..
Агата закрыла глаза, позволяя сну увлечь ее… Тедрос выглядел таким спокойным и счастливым, копна его золотых волос блестела, как корона… Она смотрела на его улыбку, на рубашку, не застегнутую до конца, как в тот день, когда он пригласил ее на бал в этой самой школе… Их сказка словно свернула не на ту дорожку… Будто все это было одной большой ошибкой… Она снова и снова прикасалась к его губам, ощущала их вкус, а он держал ее в объятиях. Сердце отчаянно билось в ее груди, и она, прижавшись к принцу, чувствовала, как его сердце вторит ее собственному.
Глаза Агаты распахнулись в пустом холодном кабинете.
Теперь это был не сон.
Ее сердце все еще желало быть с Тедросом.
И желало этого еще сильнее, чем раньше.
Агата залилась краской. Она по-прежнему предпочитает принца своей подруге?! Ее преданной подруге, которая рисковала жизнью, чтобы уберечь их от этого мальчика, которого выбрала Агата? Она со злостью оттолкнулась от стола, проклиная слабую глупую принцессу, которая сидела в ней. Принцессу, которая никак не соглашалась замолчать…
Агата медленно села обратно.
На свече была одна странная зазубрина. Она протянула руку и дотронулась до нее, ожидая прикосновения к воску, но ощутила под пальцами только бумагу. Агата придвинула свечу к себе и присмотрелась – замаскированные под воск бумаги были бережно обернуты вокруг свечи и перевязаны тонкой белой нитью. Агата постаралась взять себя в руки, понимая, что декан может вернуться в любой момент. Она аккуратно развязала нитку, сняла бумаги со свечи и развернула их на столе.
Там было три страницы.
На перовой была карта Синего леса, точно такая же, какую каждый год получали члены лесных отрядов. Там были указаны все необходимые области: заросли папоротника, Бирюзовая роща, Синий ручей…
Агата заметила, что одно из названий было обведено красным, и девочка пристально вгляделась в обведенный кружок:
Учителя никогда не водили сюда учеников и, более того, никогда не упоминали об этих пещерах. Скорее всего потому, что путь к ним преграждали отвесные скалы, да и причин исследовать пустые пещеры не было. Зачем же они понадобились декану?
Агата взглянула на другой листок: это было письмо со сломанной сургучной печатью в форме алой змеи. Оно было датировано сегодняшним днем.
Дорогая Эвелин,
Дабы избежать любых неясностей, высылаю тебе правила Испытания:
1. Завтра в полдень я встречусь с тобой у ворот Синего леса. Каждый из нас будет иметь тридцать минут на то, чтобы спрятать ловушки на поле боя.
Исключение – Голубые пещеры, как ты и просила.
2. Учитывая высокие ставки, традиционный осмотр леса перед Испытанием будет отменен для обеих сторон.
3. С обеих сторон будет представлено по десять участников. Каждый из них может взять с собой только один вид оружия по своему выбору. Никто, кроме соревнующихся, не имеет права находиться на месте проведения Испытания.
Лес будет скрыт от наблюдения. Участникам разрешено использование любых магических заклинаний и талантов.
4. Если к рассвету в числе участников все еще будут и мальчики, и девочки, то Испытание будет продолжаться до тех пор, пока останутся либо мальчики, либо девочки.
5. Вне зависимости от результата условия Тедроса будут соблюдены. Если победят девочки, то мальчики сдадутся вашей школе как рабы. Если победу одержат мальчики, то читатели будут переданы нам для казни, а школы снова станут школой Добра и школой Зла. Любое нарушение этих правил сделает условия Испытания недействительными и повлечет за собой войну. Желаю удачи.
Профессор Билиус Мэнли, действующий декан школы для мальчиков
Агата озадаченно нахмурилась. Почему Эвелин захотела, чтобы осмотр леса перед Испытанием был отменен? И зачем она выделила эти пещеры, если они вообще находились за территорией Испытания? Она открыла третью страницу, все еще злясь на себя за то, что до сих пор мечтает о Тедросе…
Ее сердце замерло.
В ее руках был листок, на котором убористым, не слишком аккуратным почерком был написан рецепт зелья, а за ним следовало еще более объемное и доскональное описание его правильного приготовления. Каждый кусочек старой потрепанной бумажки был заполнен подробнейшими комментариями.
Это был тот самый листок, который Юба потерял в классе несколько недель назад.
Сидя в кабинете декана, Агата не могла отвести глаз от клочка бумаги, и в ее голове вертелся один-единственный вопрос, не давая отвлечься на другие мысли.
Вопрос не о том, как Эвелин Садер узнала, что у гнома был рецепт потерянного заклинания Мерлина.
Вопрос о том, как она его использовала.
20
На шаг впереди
Стоя на коленях, Тедрос схватил с пола еще один кусочек баранины и вонзился в него зубами, как лев, сдирая мясо с кости, которую затем бросил в кучу других. После того как принц расправился еще с шестью кусками, он, слегка порозовевший, обхватил живот руками, словно стараясь удержать еду.
Дверь темницы скрипнула, открываясь, и он увидел Филипа, проскользнувшего внутрь. Мальчик вспотел, а его рука была в пятнах засохшей крови. Он нес две дымящиеся кружки.
– Так и знал, что ты переешь, – сказал Филип, поставив напротив него чашку с пенящейся жидкостью. – Немного заваренного риса успокоит желудок. Если бы у нас были мята или имбирь, можно было бы
