Тедрос дотронулся языком до отвара и, нахмурившись, поставил кружку обратно:
– Опаздываешь на дежурство у Сториана, Филип?
– Я сказал Мэнли, что сначала должен допросить тебя, – без обиняков ответила Софи и села напротив него.
«Вот почему я спасла ему жизнь», – убеждала она себя и, облокотившись на стену, расслабила свои широкие плечи. Потому что Тедрос расскажет ей, где спрятан Сториан. Вот почему. А вовсе не потому, что беспокоилась за него. Софи взглянула на него, и ее мышцы непроизвольно напряглись, точно приготовившись к схватке.
– Скажи мне, где он, Тедрос.
– В последний раз повторяю: мы с Тристаном закопали Сториана, чтобы спрятать его от Софи и Агаты, – сердито ответил Тедрос. – Мы оставили его под отходящим кирпичом. Я не знаю, каким образом он мог куда-то деться из этого тайника, – он заметил, что Филип разглядывает его, и опустил голову: – Послушай, Филип, после того, что ты для меня сделал, я не буду тебе врать.
– Но кто же тогда его взял? – спросила Софи, которую начало мутить от волнения. – Учителя допрашивали Тристана?
– Пф-ф-фф! Он первый отдал бы перо учителю, – проворчал Тедрос, сбрасывая башмаки. – Кроме того, Тристана никто не видел уже несколько дней. Похоже, он исчез как раз до того, как начались уроки. Что ж, его многие не любили.
– Но Кастор сказал, что, если мы не найдем перо, мы обречены…
– Все дело в том, что перо отражает душу своего хозяина, – пробормотал Тедрос, устраиваясь удобнее. – Если оно попадет в руки декана Садер, будь уверен, уйма мальчиков умрет в конце каждой истории. Начиная с моей.
Моей! Это слово ударило Софи, точно пощечина. Это оказалось неприятней, чем перспектива смерти в лесах. Она всегда считала, что это ее история, в которой Тедрос – просто злодей на ее пути. Но теперь она поняла, что Тедрос верит, будто это его сказка… И что он заслуживает своего «долго и счастливо» не меньше, чем она.
– Агата загадала желание, чтобы быть с тобой, – тихо проговорила Софи. – Как ты смог услышать его?
Какое-то время Тедрос молчал, стиснув зубы, а потом произнес:
– Мне было девять, когда моя мать исчезла. Это случилось посреди ночи, я спал в противоположном крыле замка. Я помню, что очнулся в луже собственного пота и, спотыкаясь, понесся к окну, не понимая зачем, только мое бедное сердце болело так, словно уже было разорвано. Последнее, что я увидел, была моя мать, скачущая в лес на моей же любимой лошади, – он вел пальцем по зазору между кирпичами. – Я точно так же проснулся, когда почувствовал желание Агаты. Она хотела, чтобы я его услышал, Филип, – его глаза увлажнились. – И я поверил, что ее желание было искренним.
Софи нервно теребила свои пальцы с неопрятными ногтями.
– Может быть, оно таким и было, – пробормотала она себе под нос. – Может быть, просто что-то… вмешалось.
Тедрос протер глаза и сел прямо:
– Ты хороший друг, Филип. Ведь ты вообще не должен был мне помогать.
Софи покачала головой.
– Я не мог позволить тебе умереть, – прошептала она, не смея взглянуть на него. – Я не мог.
– В прошлом году Софи тоже говорила такое. Поклялась, что защитит меня на Испытании, а затем бросила умирать одного, – сказал Тедрос, ковыряя дырку на своем грязном черном носке. – Наверно, в этом и есть разница между мальчиком и девочкой.
Софи наконец подняла на него взгляд.
Тедрос кивнул:
– Поверь мне, Филип, я-то знаю. Она именно такая злая, как ее описывает сказка.
Софи сглотнула:
– Ты можешь… рассказать мне о ней?
– Она самая красивая девочка, которую я видел, – светлые волосы, прямо как у тебя… И сейчас, когда я начал вспоминать… Глаза у нее точно такие же изумрудные, как твои, – промолвил Тедрос, разглядывая Филипа. Его сокамерник отвернулся, почувствовав себя неловко, и Тедрос быстро перевел взгляд. – Но под этой внешностью ничего нет. Пустота. Каждый раз, когда я давал ей новый шанс, то обнаруживал лишь новые слои лжи и обмана. Казалось, что она просто хочет иметь рядом с собой принца, ни секунды не заботясь о том, кто я на самом деле. Я никогда не понимал, почему Агата считала, что Софи достойна спасения…
– Наверно, потому, что ты не знаешь Агату так, как ее знает Софи.
– Зато я знаю, что Агата хорошая, добрая душа, которая заслужила «долго и счастливо» с любящим ее принцем, – парировал Тедрос. – А теперь она променяла свою настоящую любовь на то, что только притворяется ею. Это с ней сделала Софи. Софи разрушила ее.
– Только потому, что ты заставил свою принцессу выбирать, – не сдавалась Софи, и ее нежное эльфийское лицо вспыхнуло. – Ты сам отвечаешь за свою судьбу, Тедрос. Не Агата. И не Софи.
Тедрос только скорчил гримасу и ничего не ответил.
– Почему у девочки не может быть и то, и другое? – тихо спросила Софи, поглядывая на отражение своего мальчишеского лица в спинке металлической кровати. – Почему она не может любить и своего принца, и лучшую подругу?
– Потому что мы взрослеем, Филип, – сказал Тедрос, вздыхая. – Когда ты юн, ты думаешь, что лучший друг – это все, что тебе нужно на свете. Но как только ты встречаешь настоящую любовь… Все меняется. Ваша дружба уже никогда не станет прежней. Потому что, как бы ты ни пытался сохранить обоих, твоя верность будет принадлежать только кому-то одному, – он грустно улыбнулся своему сокамернику. – Вот в чем главная ошибка Агаты. Она не понимает, что их дружба с Софи была обречена с того момента, когда она позволила себе полюбить меня.
Тедрос сказал то, о чем уже думала и сама Софи. Думала – и отгоняла от себя эти мысли. Но сейчас деваться от них стало некуда. В ту ночь Агата должна была поцеловать Тедроса и потом жить с ним долго и счастливо. В ту ночь Софи должна была отправиться домой одна, оставив свою единственную подругу с мальчиком…
Но она переписала их историю. Она вернула себе подругу.
Но какой ценой!
– Но для меня все это уже не имеет значения. Слишком поздно, – зевнул Тедрос, положив руки под голову. – Я уже больше никого не полюблю.
– Может быть, Софи нуждается в Агате больше, чем ты, – настаивал его сокамерник со слезами на глазах. – Может, чувства к Агате – самые сильные из тех, что Софи когда-либо сможет испытать. Может, Софи тоже совершает добрые дела, в конце концов!
Тедрос поднял голову, пристально глядя на Филипа.
– Разве ты не видишь, Тедрос? Ты найдешь кого-нибудь еще, – произнес Филип дрожащим голосом. – А вот Софи – нет.
– Ты такой же дурной, как и читатели, Филип, – мрачно сказал Тедрос. – Настоящая любовь бывает только одна. Только одна.
Мальчишки пристально взглянули друг на друга, а
