Агата сглотнула:
– Что это значит?
Они уставились на четыре сотни мальчиков и девочек, жаждущих перерезать друг другу глотки, разделенных только провалом моста.
– Война, – вымолвил Тедрос. – Это означает войну.
Ветки ив начали сиять все ярче и ярче, как синяя парча, и, достигнув ослепляющего света, взорвались, разлетевшись сапфировыми искорками. В лунном свете стало заметно, что искорки были бабочками. Тысячи синих бабочек давали ивам их неоновое свечение… Они кишели по округе, как саранча, собираясь в единый устрашающий рой. Агата закрыла лицо руками, а Тедрос попытался было разогнать бабочек мечом, но поскользнулся и упал…
Громкий вздох изумления раздался позади них, и Агата обернулась. Облако бабочек оторвало леди Лессо от земли.
– Эвелин… – произнесла леди Лессо, побледнев как полотно. – Она все слышала…
– Постойте! – крикнула Агата, пытаясь ее удержать…
– Поцелуй его, Агата! – прошептала леди Лессо. – Поцелуй его, когда придет время!
А затем бабочки подняли ее высоко в воздух и понесли к синему замку. Просьба леди Лессо потонула в рычащих звуках войны.
Агата застыла на залитой лунным светом поляне, с трудом переводя дыхание.
– Что она сказала? – спросил кто-то.
Агата взглянула на Тедроса, который, пошатываясь, поднимался с земли. Его золотые волосы были спутаны.
– Агата? – спросил другой голос.
Агата повернулась. Последние клубы красного дыма рассеивались между деревьями. Из дыма выступил силуэт Софи.
– Что сказала леди Лессо? – напряженно спросила ее подруга.
Агата уставилась на Софи с другой стороны залитой лунным светом поляны. Отзвуки воинственных криков мальчиков и девочек гремели, леденя кровь.
Вдруг верхушки деревьев над ними начали трещать и шататься, что-то тяжелое с хрустом прорывалось к ним…
Агата в ужасе отскочила, и серебряная башня Директора школы обрушилась между ивами. Перемещающаяся башня сверкнула в лунном свете и затормозила. Земля вокруг нее заходила ходуном и пустила глубокую трещину, оставив Тедроса на одной стороне, а Софи на другой. Агата же оказалась зажатой на небольшом островке земли, возвышающемся посередине провала.
Из окна башни вырвалась стайка бабочек и ринулась вниз, навстречу трем ученикам. Ударившись оземь, они превратились в стройную женщину. Словно вызванная на сцену актриса, Эвелин Садер шагнула на поляну, подсвеченную прожектором луны. Ее длинные ногти впились в том в вишнево-красной обложке, который Агата сразу узнала.
Это была их с Софи сказка.
– «Испытание», – проворковала декан. – Какое прелестное словечко! У него так много подходящих значений. Например, так можно назвать эксперимент, проверяющий чьи-то возможности и способности. Или тест на веру и выносливость. Или сложный жизненный этап. И наконец… Мне больше всего нравится именно это значение, – она сделала драматическую паузу, окидывая взглядом Софи и Тедроса, стоявших по разные стороны трещины. Ее темные брови взлетели над лиственно-зелеными глазами. – Когда-то так называли судебное разбирательство, призванное определить вину.
Ее взгляд метнулся к Агате, стоящей посередине. Декан загадочно улыбнулась:
– Вот теперь начнется настоящее Испытание.
Острым ноготком Эвелин развязала пакет, примотанный к корешку книги. Сверкающий Сториан вырвался наружу и яростно засиял алым. «Сказка о Софи и Агате» как по волшебству выплыла из рук декана на лунный свет. Перо бросилось на парящую книгу и, открыв ее своим острым кончиком, принялось рисовать красочные иллюстрации к их истории. Приближаясь к последней странице, перо замедлилось, с упоением прорисовывая Агату, стоящую между Тедросом и Софи…
Только эта Софи выглядела совсем не так, как та Софи, что замерла сейчас между ивами.
Софи на рисунке была лысой старой ведьмой, покрытой бородавками.
Под изображением ведьмы перо вывело:
Агата и Тедрос поглядели на Софи, молочную белизну кожи которой подчеркивало лунное сияние.
– Видишь ли, Агата, ты думала, что симптомы Софи вызвала я. Что я и есть злодей. – Эвелин изящно присела на пенек на темном краю поляны. – А ведь это была вовсе не я, верно?
– Агата, я не ведьма… Ты же знаешь, я не ведьма… – Софи попыталась опровергнуть слова декана.
Агата сделал шаг к Тедросу. Лицо Софи вспыхнуло от удивления.
– Ты думаешь, я все еще могу быть злой? – прошептала она. – Что я могу сделать тебе больно?
Агата печально покачала головой:
– Ведьмы разрушают сказки, Софи. Ведьмы врут, чтобы заполучить тот конец, который хотят.
Софи обратилась к Тедросу:
– Я была тебе хорошим другом, разве не так? Такой друг никогда не превратится в ведьму! Скажи ей!
– Хорошим другом? Если дружба основана на лжи, то это не дружба, – вскипел Тедрос, стоящий по другую сторону пролома. – Директор школы по всему свету искал человека, настолько же злого, как и он. Теперь мы видим, почему он выбрал тебя, Софи. Ты будешь злой всю свою жизнь – всегда!
– Я не зла-а-а-ая! Я стараюсь быть хорошей! Разве вы не видите? Я стараюсь! – кричала Софи. – Директор ошибся! Он ошибся во мне!
Агата взглянула на отвратительно старую каргу в книге и еще немного приблизилась к Тедросу:
– Сториан не врет, Софи…
– Нет, Агги… Пожалуйста… – просила Софи. – Ты знаешь правду…
В отчаянии она бросилась к Агате по поляне, испещренной провалами и проломами. Она вскрикнула от обжигающей боли на шее, а тем временем жжение уже охватило ее запястья и предплечья.
Агата и Тедрос попятились, глядя на нее округлившимися глазами. От страха у Софи свело живот. Она подняла руку и увидела, что на ее коже вскочили две отвратительные черные бородавки. Потом появилась еще одна бородавка, и еще… Кожа Софи начала трескаться и покрываться морщинками и пигментными пятнами.
– Но… Это же она… Это все декан… – задыхалась Софи. – Она делает это со мной!
Агата перепрыгнула провал, вставая рядом с Тедросом. Даже их пальцы горели одинаковым золотым огнем… И одинаково держали Софи на прицеле. Тем временем светлые волосы Софи упали на землю, спина выгнулась горбом, а ноги ссохлись в две костлявые палки.
Агата покачала головой, разрываясь между жалостью и злостью:
– Так это была ты. Это все-таки была ты!
– Прости меня… За все, что я сделала… – рыдала Софи, сгибаясь от боли. – Но это не я!
– Ты больше не можешь здесь оставаться, Софи, – печально произнесла Агата. – Мы сможем быть счастливы только отдельно друг от друга.
Тедрос удивленно взглянул на свою принцессу.
– Агата, нет! – крикнула Софи.
Сториан стал еще более красным, чувствуя приближение заветного слова «конец».
Агата помедлила. На ее глазах зубы подруги почернели и рассыпались, а волосы начали выпадать еще быстрее. Лицо Агаты исказила мука…
– Мы будем счастливы всю свою жизнь, Агата, – уверил ее Тедрос. – Но мы должны сделать это сейчас.
Агата кивнула, в ее глазах стояли слезы.
– ТЫ ДОЛЖНА МНЕ ВЕРИТЬ! – умоляла Софи…
– Не могу, Софи, – Агата обняла Тедроса. – Я больше не могу тебе верить.
– НЕТ! – Софи бросилась к ней, но внезапная боль отшвырнула ее обратно.
Ее лысый череп, покрытый бородавками, поблескивал в лунном свете, лицо сморщилось и превратилось в личину злой старой карги…
– Сейчас, Агата! – произнес Тедрос, видя, что Софи поползла к ним, пытаясь преодолеть пролом.
– Агата, я
