Он подвел Люка к противоположной стене и показал второй холст. Это был наполненный светом пейзаж, по сравнению с предыдущей картиной он был странным образом лишен конкретных деталей.
Был изображен рассвет на берегу моря. Обширные заросли тростника и редкие деревья с корой, тронутой серебристым свечением. Художник выбрал палитру размытых цветов: бледно-коричневые стебли, бледно-голубое небо, бледно-серая вода. Но мир в картине сиял, словно сквозь старую ткань светило невидимое солнце.
И только когда Сильюн переместил канделябр, стала видна фигура, и Люк ахнул.
Король стоял на берегу моря в красном одеянии, изодранном и тонком, как тень, его рука лежала на шее оленя, застывшего рядом с ним. Рога оленя и корона из веток на голове короля делали их силуэты на сверкающей воде узорчатыми. Человек как будто тихо разговаривал со своим спутником или, возможно, с окружавшим их пространством.
Казалось, в любое мгновение тонкая небесная лазурь может порваться и они пройдут сквозь нее.
– Это он! – выдохнул Люк. – Но я никогда не видел эту картину, поэтому я не мог себе представить…
Собака наклонился к раме в поисках таблички с названием картины.
– Названия нет! – прорычал он.
– Закрыто позолотой. Но если присмотреться, можно разглядеть буквы. Полотно называется «Прощание с королем».
– Пейзаж напоминает морской берег у Фар-Карра, но короля мы видели на Эйлеан-Дхочайсе, – сказал Люк. – Кто он?
– Он был единственным монархом в этой стране, который обладал Даром.
– Я не думал, что такой вообще когда-либо существовал.
– Существовал, – ответил Сильюн. – Теперь ты понимаешь, почему я снова хочу его найти. Если, конечно, ты согласен пуститься со мной на эти поиски.
Люк прислонился к длинному столу, протянувшемуся через весь зал, и внимательно рассматривал картину.
– Но почему он имеет для тебя такое значение? Ты сказал, что есть нечто более важное, чем безопасность моей семьи и друзей, и убийств, которые совершаются по воле твоего отца, и всего того, что происходит в мире.
Горло у Сильюна перехватило, когда он поставил канделябр на стол. Он всегда проводил свои исследования один в библиотеке или в лесу. Обретение знаний проходило в уединении.
И вот теперь…
– Есть два вопроса, на которые я хотел бы получить ответ, – произнес наконец Сильюн. – Что есть источник Дара? И почему Равные не правили изначально, а существовал период королей и королев, лишенных Дара? Я полагаю, что оба эти вопроса ведут к королю-чудотворцу, так его называют в наших сказках. Его следы разбросаны повсюду. Я показал твоей сестре кресло канцлера в Кайнестоне, на нем сохранилась резьба, которая, как мне кажется, является фрагментом жизнеописаний короля-чудотворца. Мы с моей тетей Эвтерпой любили читать друг дугу «Сказания о короле» – прекрасный средневековый стихотворный цикл о его деяниях. В сгоревшей библиотеке в Орпен Моуте была копия, подлинник мне так и не удалось найти. Возникает вопрос, – продолжал Сильюн, – почему о нем так мало сведений? Раньше я думал, его вычеркнули из истории по той причине, что мы никак не можем забыть всех королей и королев былой эпохи. Да, мы читаем перед сном сказки, где насмехаются и глумятся над монархами, как, например, над несчастной статуей последнего короля, у которой вместо лица выдолбленная дыра. Тем не менее каждый школьник может перечислить всех королей и королев. – Сильюн заметил, как Люк скептически усмехнулся, и поправился: – Каждый прилежный ученик. Но кто знает короля-чудотворца? Все, что мы имеем, – это вот такие фрагменты, как эта картина, поэма или резьба на кресле канцлера.
Люк внимательно слушал. Он тяжело сглотнул, Сильюн понял, что у него перехватило горло.
– И ты думаешь, что сможешь найти ответы в моей голове? – спросил Люк.
– Но именно в твоей голове мы его и видели. Там мы с ним познакомились. Более того, ты разговаривал с ним.
Сильюн запомнил все детали той встречи. Люк спрашивал короля, умер ли он и чудится ли ему его присутствие. И король подтвердил, что Люк жив и он не причуды его воображения. Люк спросил, где они, и король ответил – здесь. Светящийся контур двери, в которую Люк вошел и увидел себя сидящим в кресле в замке Крована. И загадочные слова короля: «Видишь, как близко мы друг от друга». И приглашение короля: «Заходи».
Это было самое потрясающее переживание в жизни Сильюна. И с тех пор он мечтал о новой встрече с королем.
Судя по выражению лица Люка, он погрузился в размышления. Сильюн был уверен, что у него рождается какая-то идея.
Действительно, в голове у Люка созрел план.
– Если я соглашусь на эксперимент, то ты в свою очередь тоже должен кое-что сделать для меня. Мне нужно вернуться в замок Крована, чтобы убедиться, что с моей подругой все в порядке. Тебе тоже может быть интересно с ней познакомиться. Поэтому, как только ты закончишь путешествовать в лабиринтах моего мозга, я хочу, чтобы ты сразу позвонил своей семье и выяснил, где сейчас находится Крован. Если он в Лондоне, то мы немедленно отправляемся в Шотландию.
– Люк, тебе не терпится познакомить меня со своей подругой? Восхитительно! – усмехнулся Сильюн, заметив, как сильно Люк покраснел. – Договорились.
Обещания. Сделки. Люди. Политика. Мотивы. Маневры. Как все забавно!
И какая ерунда по сравнению с исследованием тайны Дара.
– Хорошо, – ответил Люк. Лицо у него было бледное, но голос решительный. – Давай приступай!
Он откинулся на спинку кресла, Собака удобно свернулся на коврике, предвкушая развлечение. Но ему это покажется довольно скучным. Их с Люком тела сделаются неподвижными, будто они погрузились в глубокий сон или кому. Глаза закатятся. Сильюн знал об этом по неоднократным просьбам матери не погружаться в себя в присутствии прислуги, потому что это сильно пугает горничных.
Сильюн прижал пальцы ко лбу Люка, закрыл глаза…
…и открыл их.
Первое, что он увидел, была золотая нить, исходящая из его тела, тонкая, как паутина. Второе – залитые солнцем луга, уходившие к горизонту. Третье – орлы, они кружили над головой.
Нить связывала его с Люком. Люк стоял на коленях. Одет он был в американские джинсы и футболку с логотипом канадской группы. Группа была хорошей, хотя, на вкус Сильюна, чересчур граймовой. Ни такие джинсы, ни футболку Люк не мог бы купить в Британии, это были вещи, о которых он только мечтал. Сильюн оглядел себя, не одел ли Люк его в какое-нибудь идиотское безобразие. Нет, на нем были не толстовка с капюшоном и кроссовки, а его куртка и сапоги для верховой езды. Люк все еще воспринимал Сильюна как Равного, но вид у него был вполне обычный.
Люк поднялся, золотая нить, их соединявшая, исчезла. Он нахмурился и потянулся рукой туда, где она только что была, от его прикосновения невидимая нить, проявляясь, вспыхнула. Когда он опустил руку, она снова исчезла.
– Ты – человек, – удивленно произнес Люк. –
