Носильщики с телами медленно приближались. Гавар отделился от группы скорбящих родственников и повел мать к воротам мавзолея.
Аби наблюдала за маленькой процессией. Первым несли тело человека, которого она готовилась убить, если бы не случилось то, что случилось. В тот момент она поняла нечто важное: зачастую лучшее не значит хорошее. В конечном итоге Гавар убил своего отца. Но Аби отдала Собаке приказ убить и сразу же почувствовала, как этот приказ изменил ее, казалось, это она собственноручно застрелила Уиттема Джардина.
Но его ей не было жалко.
Второго ей было жалко, настолько, что она не могла выразить это словами.
То, что она чувствовала к Дженнеру, не было любовью, теперь она знала точно. Но это была некая изумительно красивая иллюзия, очень похожая на любовь. И хотя все обернулось ужасом и предательством, Аби все же кое-чему научилась у Дженнера. Если ты любишь кого-то, это не значит, что ты можешь его спасти. И себя ты не спасешь лишь тем, что в сердце твоем горит любовь.
Жестокая ирония судьбы заключалась в том, что Дженнер не дожил до того дня, чтобы увидеть мир, в котором все Равные, лишившись Дара, стали бы ему равны. Аби не пыталась остановить слезы, которые катились по ее щекам, когда мимо проносили его тело. Горькие соленые слезы несли ей очищение. Аби простила его и простила себя.
В смерть этого мальчика Аби отказывалась верить. Но она собственными глазами видела бледное, холодное лицо Сильюна, когда три Джардина лежали в большом зале Кайнестона, чтобы все желающие могли выразить свою скорбь и проститься с ними.
Никто точно не знал, что произошло в комнате для допросов в тот час, что последовал за странной ослепительной вспышкой света. Когда служба безопасности вошла туда, они нашли три трупа и комнату, залитую кровью. Никто из выживших ничего не сказал о том, что же там все-таки произошло. Может быть, Люк когда-нибудь расскажет ей.
Несмотря на то что Аби очень хотела, чтобы ее брат проснулся, она в то же время боялась, как сказать ему, что папы больше нет. Он до сих пор так и не знал о его гибели. Аби попросила кремировать тело отца, и, когда Люк проснется и мама вернется, они все вместе найдут красивое место и развеют его прах.
Поскольку неизвестно, что случилось в допросной, возможно, Люк не знает и о смерти Сильюна. Их поцелуй в коридоре застал Аби врасплох, хотя сейчас, спокойно анализируя, ей кажется, что в этом и кроется ключ к разгадке. Она помнила, как наткнулась на Сильюна, который наблюдал за обнаженным по пояс Люком, рубившим дерево в лесу Кайнестона.
Восторженный ответ Люка на его поцелуй выбил почву у нее из-под ног. Но Люк был вдали от семьи почти год, и все они за это время изменились, как внешне, так и внутренне.
Но только не Дейзи. Аби сжала руку своей младшей сестры.
Стойкая, мужественная Дейзи. Она первой разглядела доброе сердце Гавара и все это время оставалась преданной ему и его маленькой дочери.
Интересно, сможет кто-то еще увидеть в нем эту доброту. Плохое всегда лежит на поверхности. Тем более что Гавар перед телекамерами всего мира признался в убийстве своего отца.
И все же настроение страны изменилось, как мечтала об этом Мидсаммер. И его отец уже не был великим государственным деятелем, о смерти которого надлежало скорбеть, он явил свое истинное лицо тирана. Его смерть не может остаться безнаказанной, но определенно останется неоплаканной. Средства массовой информации много раз повторяли слова Гавара: «Я не хочу, чтобы Британия была страной, где будущее ребенка определяется тем, в какой семье он родился. Я не испытываю гордости, что являюсь сыном того, кто считал это социальной нормой». Различные аналитики и обозреватели свободно обсуждали, попадет ли Гавар в тюрьму или будет управлять страной. Оба варианта рассматривались как одинаково возможные.
Когда носильщикам с телами его отца и братьев оставалось пройти всего несколько метров, Гавар открыл дверь семейного мавзолея. Потянуло сладковато-приторным смолистым запахом распада плоти, вероятно Эвтерпы Парва. Аби представила Дженнера, как он будет лежать там, в темноте, его веснушчатое лицо исчезнет, останутся только голые кости черепа, и слезы снова потекли – как хрупка человеческая жизнь, и как недостает каждому в этом мире любви и добра.
Аби не могла присутствовать на поминальном приеме, она позволила Либби и Дейзи съесть по бутерброду и отвезла их обратно в дом миссис Гриффит. Они все к ней переехали, Гавар часть времени проводил в Кайнестоне, часть – в доме старой няни. Так как сила Дара больше не защищала их, он нанял частную охрану, которая патрулировала границы поместья и охраняла нянин дом. Уже было разграблено несколько роскошных поместий Равных, и по крайней мере одно сожгли.
Аби знала, что Гавар вообще собирается закрыть Кайнестон. Его мать паковала вещи для переезда в дом, где прошло ее детство, в Орпен Моут. Гавар пребывал в неопределенном состоянии – заключат его в тюремную камеру или нет.
Аби крикнула, приветствуя находившуюся где-то на втором этаже миссис Гриффит, и усадила двух девочек на кухне за стол. Дейзи положила перед Либби бумагу для рисования и карандаши, чтобы малышка запечатлела все, что она сегодня видела, а сама открыла книгу. Аби собиралась отправить свою сестру в школу в сентябре. Мама вернется к ним через пару дней. Что сама Аби будет делать, оставалось пока неясным. Это зависело от того, улучшится ли состояние Люка.
Она налила две кружки чая, оставила одну на столе для миссис Гриффит, а со второй пошла наверх, чтобы сменить няню у постели Люка. Рассказав миссис Гриффит, как прошли похороны, Аби села в освободившееся кресло, поставила ноги на край кровати и посмотрела на своего маленького братишку. «Не такого уж и маленького», – поправила она себя.
Аби встала, чтобы в очередной раз проверить его состояние. Пульс – ровный, дыхание – глубокое. Присев на край кровати, она рассказала ему о похоронах. «Сильюн выглядел очень красивым, – сказала она, – он был в своих любимых сапогах и куртке для верховой езды. Хотя как следует причесать его вечно растрепанные волосы так и не удалось».
Она подумала, любил ли Люк наматывать на палец его спутанные волосы, и вдруг снова заплакала.
Вытирая нос, она повернула ручку радиоприемника, который они оставляли включенным, чтобы Люк не лежал в полной тишине, и снова опустилась в кресло. В ток-шоу обсуждали поступок Мидсаммер Зелстон и неподтвержденные слухи об исчезновении Дара.
«Забудьте о Кадмусе Парва-Джардине
