Я пожал плечами: нет проблем.
– А теперь, поскольку вы почтили мой столик своим присутствием, я сделаю заказ официанту. Выбирайте! – Гогенлоэ придвинул мне меню.
– Все равно! – махнул я рукой. – Любое мясо и картошка. Устриц и прочих морских гадов не нужно – не люблю.
– Вино? – спросил немец.
– Ром.
– Сразу видно солдата, – кивнул князь. – Воевать мне не довелось, хотя в армии послужил.
– А сейчас?
– Генерал-оберст в отставке, – сказал немец. – Государственных постов не занимаю, империи не служу.
И чего, в таком случае, тебе нужно?
Князь сделал заказ подскочившему официанту, и тот почти мигом вернулся с бутылками и закусками. Поставил передо мной тарелку с тонко нарезанной ветчиной и бужениной, перед немцем – с семгой и еще какой-то рыбкой. После чего наполнил бокал Гогенлоэ белым вином, дав перед этим князю его продегустировать, а мне плеснул в рюмку рому.
– Прозит! – провозгласил немец, подняв бокал.
Я кивнул: прозит так прозит. Не самый худший тост.[66] Мы выпили и закусили. Ром оказался чудным, ветчина – ароматной и нежной. Умеет немец выбирать, мне такую не подавали. Гогенлоэ без удовольствия ел свою рыбку.
– Мясо мне нельзя, – сказал, поймав мой взгляд. – Врачи запретили. Подагра. Приходится есть рыбу.
– А вино можно? – поинтересовался я.
– Его – тоже нет, – вздохнул немец. – Но если лишить себя всех удовольствий, то зачем жить? Как считаете?
Я пожал плечами. Многие так думают, пока не прижмет. Потом в темпе вальса бросают пить, курить, жрать на ночь и бегать по девкам. Только обычно поздно… Мы продолжили пить и насыщаться, и, заморив червячка, отложили вилки.
– Не удалось мне получить от вас бесплатный медицинский совет, – улыбнулся Гогенлоэ. – Это я насчет подагры. Кстати, Валериан Витольдович, поскольку мы равны титулами и выпили за одним столом, предлагаю обращаться по именам.
– У вас их много. – сказал я. – «Князь» проще.
– Зовите меня Карлом.
Карл у Клары украл кораллы…
– Тогда я Валериан.
– Можно личный вопрос? – спросил немец.
– Валяйте! – сказал я по-русски. Понимает ведь.
– Из каких вы Довнар-Подляских? Из тех, чьи предки сидели на польском престоле?
– Из них.
– Странно. Извините за следующие слова, но мои друзья в Генеральном штабе сходят с ума, пытаясь понять, что представляет собой жених русской цесаревны. Они знали Довнар-Подляского, который учился в Берлинском унивеститете, где был завербован германской разведкой. В Генеральном штабе решили, что вы – это он, и ошиблись. В результате случился конфуз с британским послом, который решил раскрыть это обстоятельство русской императрице. Кое-кто в Генеральном штабе поплатился за это должностью – и заслуженно. Следовало подумать. Тот шляхтич изучал философию, а вы врач, причем, очень хороший. Русские газеты пишут, что вы учились медицине в Мюнхене у профессора Бауэра. Но тот не помнит такого студента, – немец посмотрел на меня в упор.
– А говорили: не служите, – упрекнул я.
– Я не врал! – голос князя зазвенел металлом. – Да, у меня есть друзья в Генеральном штабе, но я не служу им. Это они мне служат. Понимаете?
Я кивнул.
– Так что насчет Бауэра? – продолжил он.
– Жирный Вилли трусоват. Хирург он замечательный, но человек малодушный. Его в контрразведке спрашивали?
Гогенлоэ кивнул.
– В том-то и дело. Полицейским он сказал бы правду. Контрразведка занимается шпионами, а профессору не надо, чтобы его записали в пособники врагу.
– Пусть так, – кивнул немец. – Студенты между собой действительно зовут Бауэра «Жирный Вилли». Он и вправду трусоват. Но как объяснить тот факт, что в документах Мюнхенского университета нет упоминаний о Довнар-Подляском?
– Подчистили. Идет война, для Германии неудачная. В такой ситуации начинают искать шпионов: народу нужно объяснить поражения. Зачем руководству университета неприятности?
– Хм! – Гогенлоэ с любопытством посмотрел на меня. – О таком я не подумал. Вы не глупый человек, Валериан. Но как в России возникло два человека с одинаковыми именами и фамилиями?
– В Германии такого не бывает?
– Только не в аристократических родах. Нас мало, совпадения исключены.
– В России – запросто. Хотите знать – слушайте! После вхождения части земель Польши в состав России, там случился бунт польской магнатерии. Его подавили, руководителей повесили, других, рангом пониже, сослали в Сибирь. Среди них оказался и мой предок – Витольд Довнар-Подляский. Со временем он заслужил прощение у русских, но Сибири не покинул. Возвращаться было некуда – его земли конфисковали. Образованный человек, он сделал карьеру на новой родине: на умных людей в Сибири спрос. Женился на русской, завел детей, их сын со временем стал генерал-губернатором. Так в Российской империи образовалось две ветви Довнар-Подляских. Одни жили в Сибири, другие – в западных землях. Отношения они не поддерживали. Почему, неизвестно, в семье об этом не говорили. Возможно потому, что один из Довнар-Подляских примкнул к восставшим и потерял все, а другие отсиделись и сохранили свои поместья. Я из сибирского рода. Мой предок не забыл свои корни, и одним из проявлений того стали имена, которые передавались из поколения в поколения. Я не первый Валериан Витольдович в сибирском роду, а о том, что у меня есть полный тезка до недавнего времени не подозревал. Кстати, тот Валериан умер от перитонита в лазарете седьмой дивизии. А поскольку мы внешне похожи, что не удивительно, учитывая общих предков, нас путали даже в России. Отсюда возникла легенда о моем чудесном воскрешении, – я улыбнулся.
Немец выслушал меня с невозмутимым лицом, но по тому, как загорелись его глаза, я понял, что легенду он проглотил. А то! Ее предложила сама государыня перед поездкой. Предполагала, что вопросы могут возникнуть, правда, я не ожидал, что задаст их немец. Государыня поведала мне и о Бауэре: о нем навели справки по ее просьбе.
– Теперь понятно, – сказал Гогенлоэ. – Россия огромная страна, а порядка у вас никогда не было. Потерять целую ветвь аристократического рода!
Все-таки уколол, редиска…
– Но я пригласил вас не за тем, чтобы узнать о вашем происхождении, – продолжил немец. – Меня интересует судьба моей многострадальной Родины. Германия, как вы верно заметили, проигрывает войну. Какая судьба ждет ее в случае поражения?
– Вопрос не ко мне, – пожал я плечами. – В правительство России не вхожу, доступа к государственным делам не имею. Я врач – и только.
– Не скажите, Валериан! – покрутил головой Гогенлоэ. – У меня другие сведения. Они позволяют сделать вывод, что вы не последний человек в России. Дело даже не в статусе жениха наследницы – согласно вашим обычаям, муж императрицы не участвует в делах государства. Однако вы исключение.
– Неужели? – усмехнулся я.
– Я вам кое что объясню, – князь вернул мне улыбку. – У Германского генерального штаба сильная разведка, об этом известно. Но мало кто знает, что она часть другой, принадлежащей промышленникам и
