Так вот в чем проблема Адама! С самого детства его считали другим, делали из него Демона и навешивали ему смертных грехов.
– Наши игры становились безжалостней с каждым годом. Постоянные шалости, казалось бы, безобидные, даже веселые, обретали жестокий смысл. Но тогда мы не понимали, что переступаем черту. – Он делает глоток и замолкает. Глаза Демона погружаются в прострацию. – Со временем я начал замечать за Томом странное поведение. К тому моменту у нас уже была компания, нас всех считали кончеными хулиганами: мы избивали новичков в школе, запугивали всех, кто нам не нравился или косо на нас смотрел. Иногда Том становился нервным и зацикливался на мелочах.
В подтверждение слов Адама я вспоминаю, как горели глаза парня, когда он раз за разом повторял, что хочет посадить Кинга. Как он нервничал, когда объяснял мне, что Кинг опасен.
– У него периодически появлялась тяга к садизму, которая напрягала всю компанию. Однажды он отрезал голову уличной собаке, которая на него просто зарычала. Тома будто подменили в тот момент: наш друг достал нож и стал резать горло животного, визг стоял на всю улицу.
– Ты сейчас точно про Тома говоришь? – удивляюсь я.
Во взгляде Адама нет ни грамма притворства.
– Мы списали это на шутку и на его желание утвердиться в компании. Мы все тогда творили ужасные вещи: переходный возраст, ему сорвало башню, мы чувствовали себя хозяевами города. Люди боялись нас, но это лишь подзадоривало.
Моя нога нервно дергается. Я не могла даже предположить, что Том способен на подобное! У меня не укладывается в голове такая информация. Мозг отказывается верить.
– А потом странные приступы участились. На одной из «стрелок» нам пришлось оттаскивать Тома от парня, которого он избил до полусмерти. Одно правило у нас железное: не добивать, но Том измывался над парнем, который уже был без сознания и хрипел от боли. Мы успели оттащить друга до того, как он достал нож.
Адам снимает куртку и показывает мне руки. Только сейчас я замечаю под татуировками рубцы от порезов.
– Он становился все более вспыльчивым и агрессивным. Но мы не сразу поняли, что с ним происходит.
Неожиданно все встает на свои места: мне не показалось, что Том ведет себя необычно. Когда мы разговаривали в коридоре, он действительно вел себя неадекватно. Парень нервничал и дрожал от злобы. Сейчас я понимаю, почему Адам так сильно вспылил.
«Он поднял на тебя руку?» – вспоминаю вопрос Кинга, и тело пробирает дрожь.
– Шизофрения, раздвоение личности. Он даже не помнил, что творил, и часто злился на нас. Не верил моим рассказам, говорил, что все это клевета.
– Том утверждает, что это ты убил Джимми на выпускном, – шепчу я и вижу мрачный взгляд Адама.
– Я делаю страшные вещи, безрассудные. – Его голос переходит в рык, и мне становится жутко. – Но я не убийца, Эмили.
В горле застывает ком, и меня начинает мутить.
– Тогда что произошло?
– Джимми был моим другом, новичком в школе. Наша компания его не сразу приняла, и мы решили над ним поиздеваться. Но Джим не сдрейфил и дал нам отпор, чем заслужил мое уважение.
– Что-нибудь еще? – внезапно спрашивает официантка и улыбается Кингу. Она теребит в руках блокнотик с ручкой и, не скрывая восторга, смотрит на парня.
Адам достает меню и, не обращая на девушку ни малейшего внимания, перелистывает страницы. Меня забавляют ее потуги.
– Я буду клаб-сэндвич мясной. Ты что-нибудь будешь, любимая?
После последнего слова я едва не давлюсь кофе. Официантка кидает на меня оценивающий взгляд, и я вижу, как недовольство сверкает в ее глазах.
– То же самое. – Я готова провалиться под землю.
– Хорошо.
– Спасибо, Кимберли, – сухо отрезает парень, закрывая меню.
Девушка поспешно уходит и встает возле стойки, изредка кидая на нас косой взгляд. Видимо, они с Адамом знакомы. По ней заметно, что между ними что-то было. Мне неприятно думать об этом, и я пытаюсь выбросить из головы дурные мысли, чувствуя, как краснеют щеки.
Адам улавливает перемены в моем поведении.
– Полгода прошло, а она до сих пор считает, что мы – влюбленная парочка, – пожимает плечами, Кинг.
Надо привыкать к тому, что у Адама было слишком много любовниц. В университете я часто замечаю, как девицы кидают в его сторону пошлые взгляды, а холодность только подогревает их интерес. Для него все они – всего лишь игрушки на день, и Адам, наверное, не осознает, какие чувства у них вызывает.
– В тот вечер мы решили забить на выпускной и пошли гулять. – Кинг продолжает свой рассказ, и я застываю в напряжении. – Мы изрядно напились и нарывались на любую компанию, что встречалась нам на пути.
Глаза Демона становятся темнее. От нервов я забываю, как дышать.
– Возле моста мы заметили машину, девушка пробила колесо и пыталась поменять запаску. – Парень зажмуривается. – Нам захотелось подшутить над ней, и Тома понесло. На пьяную голову все это выглядело безобидным. Веселым. Джим оказался самым трезвым и принялся защищать незнакомку, когда Том начал открыто домогаться ее, явно переступая грань.
Адам ударяет кулаком по столу. Я чувствую, что от ужаса вжимаюсь в диван. К нам подходит Кимберли, принося заказ, и Кинг тут же откусывает кусок сэндвича, смакуя его во рту. Его манера поедания пищи пробуждает во мне голод, но я боюсь, что еда застрянет в глотке от переживаний.
– Между ними завязалась драка. В приступе агрессии Тома сложно остановить, он становится неуправляем. – Адам потирает ладонью затылок. – Мы разняли парней и кинулись к девчонке. А затем… Один удар, и тело Джимми перевалилось через мост.
На моих глазах появляются слезы. Я подношу руку к губам, чувствуя накатывающую панику. Кинг сосредоточен, его взгляд витает в воспоминаниях, и на лице появляется горькая ухмылка.
– Я не успел его поймать.
– Этого не может быть, – шепчу я, качая головой.
В один момент все, что я знала о Томе, испаряется, и на смену теплым дружеским эмоциям приходит страх.
– Когда Том очнулся, он решил, что Джимми скинул я. Полиции и спасателям он сказал, что произошло убийство. Девчонка – единственный свидетель – спасла нас тогда от тюрьмы. Нас направили на принудительное лечение в психбольницу к отцу Тома. Том убеждал всех в моей виновности, а мы все понимали, что нашему другу нужна помощь. Парень перестал с нами общаться, прошел терапию и вроде бы стал намного спокойнее.
– Он вылечился?
– Я не знаю, Эмили, – признается Демон. – Судя по тому, что он до сих пор не забыл эту историю, вряд ли лечение ему помогло.
Я зажмуриваюсь. Мне становится плохо. Тело пробирает
