– Почему ты такой? – Мой голос дрожит. – Ведь у тебя есть все, чтобы быть счастливым, а ты совершал такие вещи.
Он отводит взгляд и сжимает скулы.
– Не бывает такого, – чуть громче добавляю я, – не может быть, чтобы не имелось причин для злости на этот мир!
Адам закрывает глаза, будто мои слова бьют его.
– Бывает, Эмили. Я таким родился.
Это мы уже проходили.
– Ты родился в нормальной семье и…
– Я плод ненависти и отвращения! – взрывается он, и из моих легких выходит весь воздух. – Мою мать изнасиловала группа отморозков двадцать лет назад.
Тело застывает то ли от холода, то ли от страха перед услышанным.
– Я делал эти вещи не потому, что злился на людей, – шепчет Кинг, – а потому что хотел. Это моя суть, Эмили. Меня не мучает совесть, мне не снятся кошмары о трудном детстве, мне абсолютно все равно, кто и что про меня говорит.
Меня передергивает от ужаса, когда я представляю ту зияющую пустоту, которую он чувствовал, совершая нехорошие вещи. Как он делал, что хотел, и ни о чем не жалел. Представляю этот надменный, злобный и безразличный взгляд и зажмуриваюсь.
– Ты не меняешь меня, Эмили. Я не меняюсь ради того, чтобы сохранить наши отношения. Просто с тобой рядом мне не хочется совершать дурные поступки. Я не подавляю свою сущность, а открываю новую.
Меня трясет все сильнее, и я понимаю, что очень замерзла. Адам молча снимает куртку и накидывает ее мне на плечи. Вдыхаю сладкий перцовый аромат и потихоньку успокаиваюсь.
– Пойдем домой, – просит Кинг, обнимая меня за плечи.
– Стой, есть ли что-то еще, что ты скрываешь от меня?
– Ничего, что может разбить тебе сердце.
Адам берет меня за руку, и я сдаюсь в его объятья. Больше не хочется ничего решать, не хочется спорить. То, что я только что узнала, не позволяет мне продолжить глупые разборки. Вот он, передо мной, и он нежно обнимает меня. Большего мне не нужно.
Кинг ловит такси, и я засыпаю у него на плече, чувствуя, как его пальцы касаются моей щеки.
Какая разница, что было в прошлом, если сейчас все иначе?
Мой любимый Демон наконец открылся мне. Теперь понятно, почему в детстве никто не хотел с ним дружить. Люди судили его за отца, которого он никогда не знал, и считали, что он может быть его продолжением.
Отчасти Адам похож на монстра, но в нем есть и светлая сторона. Не представляю, как его мама выдержала горечь обстоятельств и оставила ребенка, воспитав его в любви и заботе, несмотря на то, что тот результат насилия.
Я чувствую, как меня берут на руки, и, словно пушинку, выносят из машины. У меня нет сил даже открыть глаза, не то что пошевелиться. Алкоголь туманит измотанный нервами разум. Но сквозь усталую дремоту я продолжаю копаться в своей голове.
Адам не предал меня, я верю его чувствам, верю ему. Видимо, наши отношения, по его мнению, начались гораздо позже, чем по моим расчетам. Я вспоминаю, как он время от времени прожигал меня взглядом, полным ненависти, и сопоставляю это с его признанием о желании уничтожишь меня в первые дни нашего знакомства.
Он ничего не скрывал от меня, когда наши отношения стали серьезными. Адам был предельно честен со мной и всегда давал понять, что не является святым человеком.
Дверь открывается, и я чувствую запах дорогих ароматических средств. В доме Кингов всегда приятно пахнет.
– Что случилось? – слышится взволнованный голос Джона.
Мне хочется вскочить и сказать, что со мной все в порядке, но как же тепло и приятно находиться в руках Адама…
– Перебрала. – Голос Кинга звучит спокойно, несмотря на то, что совсем недавно он орал как зверь и избивал мусорные баки, вселяя в меня страх и ужас. – Ей просто нужно отоспаться.
В ответ слышится только тихий смешок.
– Что?
– Ничего. Ложитесь спать.
Мое сознание проваливается глубже в сон, тело касается мягкой кровати. Заботливые руки снимают с меня одежду и укрывают одеялом.
«Я и есть монстр», – вспоминаю слова Кинга.
Чувствую, как моего плеча касаются его губы, а руки обнимают меня сзади и притягивают к себе в нежные объятья.
«Адам Кинг, демон города Лафайет», – звучит голос Тома.
Его пальцы нежно гладят меня по щеке.
«Кто-то его боится и ненавидит, а кто-то им восхищается и завидует ему».
Адам зарывается носом в мои волосы.
«Я делал это не потому, что был зол на людей, а потому что хотел».
– Я люблю тебя, Эмили, – слышу его шепот и засыпаю.
* * *Запах больничных палат, атмосфера угнетенности и безумия. Место, в котором люди ищут себя, но теряются в бесконечных коридорах собственной больной души.
Меня сжимает тугая рубашка. Она сковывает мои руки, а двое врачей силком пытаются вести меня вдоль больничных палат.
Мне нечем дышать. Рубашка душит все сильнее.
Я спотыкаюсь и падаю, что не останавливает медработников, и они просто волокут меня по холодному полу.
– Пустите, – пересохшими губами прошу я.
Слышится скрип двери, и меня швыряют в темную комнату. Я падаю на мягкую, бесконечную подушку.
– Поиграй со мной, – звучит детский голос, и в глаза ударяет яркий свет.
В белой комнате с мягкими стенами сидит маленький, темноволосый мальчик и держит что-то в руках. Я подползаю к нему, задыхаясь из-за стягивающей грудь смирительной рубашки, и различаю на руках и ногах мальчика кандалы с длинными цепями.
– Ты сопротивляешься, Эми, так делать нельзя, – тихо говорит он, – это не по правилам.
На меня устремляется пара его ярко-голубых глаз. Мальчик держит в руках куклу-марионетку и тянет за веревочки, заставляя ее двигаться.
Все мое тело скручивает боль, и меня поднимает вверх.
– У каждой марионетки есть свой кукловод, – шепчет он и падает без сознания.
Кукла выпадает из его рук, и я приземляюсь на мягкий пол. Путы рубашки ослабляются, и я с жадностью хватаю воздух ртом. Но не успеваю оглядеться и прийти в себя, как слышу звон цепи, висящей под потолком, и тело безжизненного ребенка поднимается как кукла и начинает шевелиться.
Я оборачиваюсь и вижу десятки тел, подвешенных за цепи и двигающихся по приказу невидимого кукловода.
– Мама! – кричу я, когда узнаю знакомое лицо среди других.
– Джон!
– Джулия!
– Адам!
Собственный крик выбрасывает меня из жуткого кошмара, я открываю глаза и вижу взволнованное лицо Кинга.
– Тише, это всего лишь кошмар, – шепчет любимый и крепко обнимает меня.
Глава 7
Безопасность
– Эми, пока я не ушел, мне нужно тебе кое-что показать.
Джон поправляет галстук и наблюдает за тем, как я выкладываю на тарелку горячий омлет.
Я проснулась утром одна. По словам Джона, Адам уехал по делам, касающимся его работы за пару часов до того, как я открыла глаза. Несмотря на то, что я мало помню
