— Люси! — рявкнул отец.
— Джуд! — резко оборвал его Макаров. — Староста занимает свой пост не для того, чтобы использовать его в личных целях, а как раз наоборот.
— Папа, достаточно, — тихо попросила Люси. — Проводи меня… на место.
Она не хотела, чтобы ее сопровождала вся деревня, почему-то ей было душно в толпе, даже присутствие подруг тяготило. Казалось, что в их слезах есть что-то притворное. Наверняка каждая из них, как бы ни любила Люси, где-то глубоко в душе радуется, что жребий пал не на нее.
Отец цепко взял Люси под локоть и повел прочь по улице за околицу деревни. По пути он молчал, хотя Люси слабо надеялась, что, возможно, он проявит хоть какие-то чувства. Неужели она для него лишь ценный инструмент достижения власти, который он боится потерять? Словно подтверждая такие опасения, едва за пригорком исчез последний дом, отец сказал:
— Сейчас я отпущу тебя, ты ударишь меня камнем по голове, и я скажу в деревне, что ты сбежала. Отправляйся в Рододендрон, там сможешь остановиться в доме моего друга, я приеду к тебе, как только смогу…
Сердце Люси на миг пропустило удар, а затем отчаянно забилось, окрыленное надеждой. Да, еще есть возможность сбежать! Плевать на Магнолию, пускай за ее жителей умирает кто-то другой!
Но минута слабости тут же прошла. Разум подсказал, что потом всю жизнь придется прятаться и жить в страхе, что встретится кто-то из знакомых. Но самое худшее — на руках Люси навсегда останется невидимая, но несмываемая кровь жертвы.
— Прости, папа, но я так не могу, — прошептала Люси.
Отец выругался так грязно, что ей захотелось заткнуть уши.
— Ну и дура. Тоже мне, святая мученица. В тебе совсем нет ничего от моей крови, никакой практичности, никакой разумности. Вся в мать, такая же романтичная, благородная ду…
— Прекрати! — крик Люси эхом прокатился над зелеными холмами. — Мама была самой лучшей, самой доброй… она любила тебя, а ты…
Круто развернувшись, она подобрала подол платья и побежала прочь.
Место для принесения жертв располагалось на вершине холма и было отмечено потрепанным временем шестом с деревянной фигурой дракона. Обычно здесь держали привязанной корову, козу или еще какую-нибудь домашнюю скотину. Животных выбирали самых откормленных. Если дракон хотел, он мог залететь в жертвенное место у любой деревни или города на территории королевства Фиор и съесть приготовленное животное. Люси читала, что в других королевствах континента Ишгар порядки были схожими. О том, как живут люди за океаном, ходили только смутные слухи. Возможно, там и не было своих драконов, или наоборот дела обстояли еще хуже. А, может быть, за океаном вообще не было ничего, и соленые воды падали вниз в темную бездну навстречу звездам. Этого не знал никто.
Раз в месяц поселенье, чья очередь была приносить человеческую жертву, обязано было оставить у знака с деревянным драконом избранного юношу или девушку.
Все просто и четко.
Люси не успела добежать до места жертвоприношения. Отец догнал ее, схватил за руку. Люси уже решила, что тот попытается удержать ее силой. С него станется! Но отец внезапно порывисто обнял ее, крепко прижимая к груди.
От изумления у Люси перехватило дыхание. Когда же последний раз отец обнимал ее? Так давно, что и не вспомнить. Наверное, когда была жива мама.
Оказывается, от отца пахло чернилами и пергаментом, а еще немного — табаком. Люси спрятала лицо у него на груди, позволяя себе ни о чем не думать, просто забыть о том, что ее ждет.
Мгновения нежности продлились недолго. Отец, будто смутившись своей слабости, резко отстранил Люси и, ничего не говоря, быстро пошел прочь.
Пару минут Люси смотрела ему вслед, ожидая, что он вот-вот обернется.
Но отец не обернулся.
Тогда она тоже отвернулась и начала подниматься на холм.
Жертвенное место выглядело точно так, как помнила Люси. Старый покосившийся столб с грубо сделанной фигурой дракона на вершине. Колышек, куда привязывали скотину. Сейчас возле него валялась веревка. Люси с горькой иронией усмехнулась, подумав, что ей стоит привязать себя, ведь сегодня именно она играет роль жертвенной телки.
Но в итоге она просто присела на траву рядом с колышком и принялась ждать. Оказалась, что это гораздо сложнее, чем слышать плач подруг или прощаться с отцом. Теперь, когда Люси осталась одна и ей больше не нужно было сохранять напускное спокойствие, ей стало по-настоящему тяжело и страшно. Больше никто не отвлекал ее от размышлений, и Люси прокляла свою богатую фантазию, которой когда-то так гордилась, считая, что та поможет ей сочинять интересные книги. Теперь же воображение услужливо подкидывало одну за другой картины того, что дракон может сделать с Люси.
Заглотит ли он ее целиком? Разорвет когтями на мелкие кусочки? Будет медленно рвать зубами, наслаждаясь ее страданиями?
Сидеть и представлять собственную смерть было ужасно. От напряжения Люси начало трясти, зубы стучали, как на морозе, ломило виски. А проклятый дракон все не прилетал!
Взошло солнце, заливая холмы золотисто-оранжевым светом. По серебрящейся от росы траве будто растекалось сияющее море, поглощая участки тьмы. Подсвеченные всеми оттенками алого облачка неспешно плыли по небу, подгоняемые слабым ветерком.
Сперва у Люси щемило сердце от красоты ее последнего утра, но затем она перестала обращать внимание на окружающее, до рези в глазах вглядываясь в горизонт, чтобы увидеть дракона.
Тянулись минуты, дракон все не появлялся.
Ждать становилось совершенно невыносимо, хотелось орать, кататься в истерике по траве — хоть как-то избавиться от невыносимого напряжения. Ожидание опасности гораздо страшнее самой опасности. Люси бросало от надежды «А вдруг не прилетит?» до тоски «Прилетит, конечно, рано или поздно прилетит…».
Люси чувствовала себя, словно застывшая в смоле муха, обреченная на вечную неподвижность, пока не превратится в янтарь, болтающийся на чей-то шее…
Уже совсем рассвело, судя по положению солнца, было примерно десять часов.
«Может быть, дракон умер? — вдруг пришло в голову Люси. — Он вполне мог сдохнуть от старости или погибнуть в драке с другим драконом. Он никогда больше не прилетит, а мы тут трепещем от страха».
Люси уже окончательно решила, что вернется в деревню, когда на горизонте появилась темная точка. Она разрасталась, быстро приближаясь. Вскоре уже можно было различить крылья, длинный хвост…
«Хоть бы это была птица! Пожалуйста!» — Люси воззвала к равнодушным небесам в бесполезной молитве.
Конечно же, к ней летела никакая не птица.
Вскоре дракона уже удалось хорошо рассмотреть.
Жуткий зверь с вытянутой мордой, когтями на лапах и перепончатыми крыльями. Мощное тело покрывала кроваво-красная чешуя, отливавшая в солнечных лучах рубиновым блеском.
Люси захотелось вскочить и броситься наутек, разум затопил слепой страх, возникающий у добычи при появлении хищника.
