— И что мне за это будет? — спросил Стефан, наклонившись к девочке. Та почему-то просияла и достала из кармана легкого летнего платьица конфету. — Леденец? — уточнил он, картинно поморщившись.
Светлые кудряшки подпрыгнули, когда девочка отрицательно покачала головой.
— Каламель! — громко возвестила она, чем привлекла внимание братьев и сестер, и их временных нянек, естественно.
— Ну, если карамель… — протянул он, быстро оценивая высоту потолков, — то можем даже полетать. Если хочешь, конечно.
Кудряшки опять пришли в движение — полетать девочке очень хотелось. Она взвизгивала и хохотала каждый раз, когда Стефан подбрасывал ее в воздух. Но, в конце концов, аттракцион закрылся.
— Еще! Еще! — просила она, глядя на ла Сови горящими от азарта глазами.
— Хватит! — строго сказал он одновременно с Михель, правда, у женщины получилось мягче.
— Не жадничай, — пожурила она малышку.
Оглянувшись назад, смелая летчица увидела остальную ребятню, выжидающе смотрящую на Стефана. Дети в один голос загомонили, уверяя в своей «платежеспособности». Только старшая сестра не захотела принимать участие в таком веселье.
Ла Сови адекватно оценил фронт предстоящих работ, поэтому перед новым стартом снял сюртук и закатал рукава рубашки. После того, как все желающие вдоволь наверещались, взмывая к потолку, он, разумеется, отказался от оплаты. На детских мордашках тут же появилось абсолютно одинаковое выражение: восторг и легкое разочарование.
— Я же вам говорила, что он обычный человек, — наставительно сообщила младшим старшая сестра, — а вы заладили: «Дух! Дух!»
Стефан поднял брови. Детки его очень удивили.
— И за какого же духа вы меня приняли? — спросил он.
Тут опять отличилась та девочка, что подошла к нему первой.
— За Амаду! — ответила она. — Только он бы взял подношение. А раз вы не взяли, значит, вы человек!
Логика была странной, точнее, детской. Или местной.
— И что же это за дух такой? — Стефан повернулся к Михель, как к более просвещенной в вопросе.
— Когда Амаду является людям, он принимает облик прекрасного юноши, — ответила та с лукавой улыбкой.
— Во-о-от как! — протянул Стефан и вновь взглянул на смелую малышку. — Ну, что же, барышня, во вкусе вам не откажешь, но интуицию нужно развивать!
Девочка засмеялась и поспешила присоединиться к своим братьям и сестрам, которые потихоньку пробирались к приоткрытым дверям, ведущим на террасу. Михель следила за их перемещениями, но не останавливала. С ее молчаливого одобрения ватага выскочила на улицу. Адель последовала за ребятней.
— Из тебя выйдет прекрасный отец, — сказала Михель, поднимаясь с пола и поправляя длинную юбку. Стефан последовал ее примеру: тоже занялся приведением одежды в порядок.
— Надо же! — воскликнул он шутливо. — Я всегда считал себя потерянным для общества и семьи.
— Не наговаривай на себя! — Михель пригрозила ему пальцем, стоя у двери на улицу. — Из тебя получилось совсем не то, что должно было, — с этими словами она выскользнула из комнаты.
Стефан замер. Мгновение спустя его внимание привлек какой-то шорох. Он обернулся и увидел Адриана. Друг стоял в дверном проеме и задумчиво смотрел на него.
— Это шутка, или она разговаривала с…
Адриан не стал дослушивать до конца:
— Даром прорицания моя супруга не владеет, и с чувством юмора у нее все в порядке, поэтому сам делай выводы.
— Я ее ни о чем не просил! — с горячностью произнес ла Сови. Он действительно так и не набрался смелости и наглости, чтобы подойти к Михель со своей проблемой.
Адриан пожал плечами.
— Я в свое время тоже ни о чем ее не просил и ничего ей не рассказывал, но в проницательности Михель не откажешь. Видимо, она просто решила помочь тебе. Значит, для тебя еще не все потеряно. Цени это, — Сиверейн чуть прищурил глаза, — или радуйся.
ГЛАВА 18
К хорошему привыкаешь быстро. О существовании этой расхожей истины Адель вспомнила сразу после возвращения с Од. За неделю, проведенную в доме Сиверейнов, девушка привыкла находиться в окружении приятных людей. У нее не возникало нужды придумывать, чем себя занять, — Михель не сидела без дела и охотно принимала помощь гостьи. Да, поначалу Адель испытывала легкое недовольство из-за того, что Стефан предпочитал гулять один и поздними вечерами, но за те маленькие безумства, которые он устраивал в спальне после, она его быстро простила и каждый день с нетерпением ждала ночи.
Жизнь в поместье сильно отличалась от той, которой удалось вкусить во время короткого отпуска. Во-первых, Стефан вернулся к работе в госпитале и ежедневно, добрую половину суток пропадал в Розеле. Во-вторых, выяснилось, что экономка все-таки невзлюбила Адель. Ее отношение проявлялось в разных досадных мелочах. То госпожа Моссо забывала согласовать меню с хозяйкой дома, то заставляла себя ждать, не являясь на вызов сразу.
Больше всего девушку раздражало, когда женщина, которую с трудом можно было дозваться в случае необходимости, проявляла странную инициативу и неотступно следовала за ней, стоило Адель начать знакомство с новым домом. В такие моменты экономка любила задавать вопросы вроде: «Вы уверены, что господин ла Сови не будет возражать, если вы зайдете туда-то?». Адель изнывала от желания развернуться и рявкнуть на зазнавшуюся особу, как частенько делали это преподаватели на полигоне. Приходилось сдерживаться и вежливо напоминать: «Господин ла Сови никогда не намекал на то, что моя свобода перемещений в поместье как-то ограничена». Госпожа Моссо замолкала, поджимала губы и со скорбной миной продолжала преследовать Адель по пятам.
Третьим изменением стало то, что Стефан перестал посещать перед сном комнату жены. Адель даже не представляла, насколько сильно будет скучать по его поцелуям и ласкам. Конечно, муж целовал ее и сейчас, но всякий раз это происходило в присутствии кого-то из прислуги, поэтому он сдерживал свои порывы.
Сразу после возвращения Стефан вернулся к вопросу обустройства спальни для Адель. Девушке было откровенно все равно, где жить. Комнаты, которые приготовили для первого визита хозяйки, вполне ее устраивали. Ни одна из бывших жен там не проживала, и ладно. Адель считала на этом вопрос закрытым, однако вездесущая госпожа Моссо имела иное мнение и, скрипя сердце, но самолично, продемонстрировала апартаменты в нежилом крыле особняка. После экскурсии Адель предложила женщине, раз уж она так страстно желала заняться ремонтом, обновить те комнаты, которые действительно этого требуют. Как девушка и предполагала, особого восторга госпожа Моссо не выразила, но обещала подумать и составить приблизительную смету, если потребуется. Адель кивнула с серьезным видом, хотя прекрасно понимала: этой сметы она никогда не дождется.
Однако и на старуху бывает проруха. В один из дней так случилось, что верный страж Адель куда-то запропастился, и ей удалось осмотреть оранжерею. Помещение имело весьма запущенный вид, но все необходимые инструменты имелись в наличии и даже у удобрений и прочих средств, полезных в садоводстве и цветоводстве, не истек срок
