И тем не менее внутреннюю магическую иерархию леаров телевидение искоренить не в силах. Да, десятки, даже сотни чернокрылых ша, талантливых и работоспособных, становятся звездами эстрады, шоу и кино. У них бешеная популярность, пресса неустанно следит за их жизнью, ими восхищаются толпы поклонников и кричат «Браво!», невзирая на цвет крыльев, но вот дальше сложнее и традиционнее. Светлокрылая девушка никогда не сядет за один стол с черным парнем, если это не деловое общение. Не пронесется рука об руку навстречу Моике, а тем более никогда не соединит свою жизнь с тем, кого из-за предрассудков считает низшим.
Мама – леары и духи ей в помощь! – постоянно доказывает и показывает всеми возможными способами, что в битве магии и разума чаще побеждает именно разум, а не тупая сила. Жаль, эту истину пока приняли лишь простые леары – высокородным белым до понимания еще слишком далеко. Моя чудная, обожаемая мамочка… Трудно представить, что когда-то она была напрочь лишена магии и прекрасно без нее обходилась…
Мое лениво-задумчиво-сытое времяпрепровождение прервал приземлившийся на террасу друг и будущий родственник Шиай Иси – первый, но, слава ларам, уже не единственный наследник первого шаазата. В прошлом году его мама Окэ родила второго сына, и с тех пор мы все дружно переживали за шаэра Яхто, которого буквально распирало от гордости и самодовольства.
Пока Шиай шел ко мне, я краем глаза наблюдал за серокрылыми девушками за соседним столиком. И мысленно веселился. Артефакт, создающий иллюзию, немного изменил внешность Шиая – превратил шааза в темно-серого шаа, даже запах магии скрыл, но мощь, физическую силу и рост рода Иси не спрятать. Вот юные шаа и невольно засмотрелись на высоченного, широкоплечего красавца, на несколько мгновений забыв о социальной разнице, да что там, они откровенно любовались им.
А Шиая эти серые птички совершенно не интересовали. Он подошел к моему столу, плюхнулся напротив и посмотрел на меня сияющими зелеными глазами. Как говорит мама, зеркало души под иллюзией не спрячешь, это не какая-то магия. Вот только подозрительно недобро посмотрел.
Я допил вино, махнул официанту, чтобы принес еще, мне и Шиаю, и осторожно спросил:
– Ты чего такой злой?
Он коротким, недовольным взглядом окинул снова защебетавших шаа, поморщился, за что выслушал от них возмущенные ахи и охи. Еще бы, какой-то темно-серый посмел морщиться на светло-серых, родовитых шаа. Затем с таким же недовольством перекинулся на меня:
– Мишенька, и долго ты играться будешь… в журналиста?
Я покрутил на пальце перстень-артефакт, из-за которого тоже выглядел и «пах» темно-серым шаа, пожал плечами и как ни в чем не бывало ответил:
– Это тебе уже почти тридцать, а мне всего двадцать два. Отец сказал, до четвертого перехода могу заниматься саморазвитием и поиском себя…
– Слишком спокойно живешь, поэтому все ждешь четвертого перехода! И когда ты только успел себя потерять – вот что интересно, – желчно процедил Шиай. – Вместо того чтобы помогать отцу и деду с делами шаазата, таскаешься по городу в поисках сенсаций. Не надоело вытаскивать на свет чужие тайны?
Нисколько не обидевшись на друга, я широко улыбнулся, точно зная, что он просто завидует! В отличие от моих родителей, ему отец и осколка на развлечения не давал. Будущий шаэр должен быть сильным, умным, мудрым и самым-самым. К тому же не стоит раскрывать даже Шиаю мой небольшой секрет, что наше вечное соперничество сыграло в моем «развлечении» решающую роль.
Все выбирают свой путь, чтобы расширить круг доверенных, информаторов, шпионов и прочих крайне необходимых лиц, чтобы в будущем успешно управлять шаазатом. Я предпочел необычный способ: скрываясь под личиной и играя роль свободного журналиста, в чем неплохо преуспел. Даже, к собственному удивлению, прославился под псевдонимом Мих Всезнающий. Поэтому, чуть приподняв брови, флегматично отозвался:
– Немного устал, ты прав. Но журналистикой я занимаюсь в свободное от занятий время. Даже бабушка придраться не может, а уж ты знаешь ее способности.
– Великолепная Амила теряет хватку, похоже, – проворчал Шиай, став слишком похожим на своего отца, когда тот пребывал в крайнем раздражении.
Его лицо превратилось в ледяную маску, глаза опасно светились, магия забунтовала – стол покрывался изморозью, вот-вот раскроется, что под иллюзией прячутся эры первого и второго шаазатов.
– С чего ты так решил? – удивился я.
– Она совсем забыла о тебе и Елене, все время тратит на этого неугомонного Йорика. Надо придумать, как его приструнить, а то совсем мать замучил…
Я в недоумении уставился на мрачного и непонятно почему разворчавшегося друга:
– А с чего это тебя вдруг Амила беспокоит? Может, она, наоборот, сейчас с Йориком больше занимается, потому что мама с Леной уже вторую неделю готовятся грандиозно отпраздновать Ленкин день рождения. Одиннадцать лет. Ты же знаешь маму, она любит все необычное, неординарное и с сюрпризом. А я, если ты не заметил, и сам взрослый, чтобы за мной бабушка следила. Сам за кем хочешь присмотрю…
– Ну вот и присмотрел бы! – глухо рыкнул эр Иси, заставив обернуться сидящих рядом гостей таверны.
Он нервно крутил бокал, а я не мог понять, в чем дело. Всегда невозмутимо спокойный, вежливый и рассудительный, как апик, первый наследник Леарата сейчас явно на измене.
– Что случилось? – в лоб спросил я. – За кем мне присмотреть?
– За сестрой своей, – процедил Шиай.
Я насторожился и подался к нему:
– А что с ней не так?
– Все! – Шиай все-таки сломал ножку бокала и едва не запустил им в стену. – Сам видишь, ей всего одиннадцать… скоро будет, но она настолько хороша, что всякие мелкие птенчики так и вьются вокруг.
– Кто? – разозлился я, мысленно перебирая, кому из нашего окружения придется оборвать крылья.
– Кто-кто! Приятель вашего неугомонного Йорика… – Шиай с трудом удержался, чтобы не добавить что-нибудь неласковое про моего одиннадцатилетнего дядюшку. – Этот Маркус, чтоб его… увивается вокруг моей Елены, стелется поземкой у ее ног, мерзко хихикает каждой ее шуточке. Ты бы видел, как он себя ведет рядом с ней, хвост распускает… Как Кайя говорит, индюк неощипанный…
У меня от изумления дар речи пропал. Кашлянув, я взглянул в глаза не на шутку взбешенного Шиая и уточнил:
– Ты что – ревнуешь Лену к десятилетнему пацану?
Будущий эрат и повелитель Леарата резко подался
