– Говорят, люди тут живут, – сказал Томас, – только пока того хотят король и королева троллей. Но если им что-то не понравится, они обрушат гору на оба города и похоронят под ними всех их жителей.
– А чтобы они этого не сделали, им приносили человеческие жертвы? – уточнила Грейс.
Томас рассмеялся. У него был невероятно приятный смех, который словно забирается тебе под воротник куртки и ласково гладит по позвоночнику.
– Нет, конечно! По крайней мере, на моей памяти такого не было. В сказках тролли всегда одновременно злые и добрые. Хоть они не любят людей, но в то же время гостеприимны. Если вести себя правильно, они сделают тебе подарок.
– Какой, например? – мрачно уточнила Грейс. Единственный подарок, который ей сделал король троллей, заключался в том, что он отпустил ее в комплекте со всеми конечностями.
– Не знаю, это же тролли. Может, ты обретешь способность превращать все, к чему прикасаешься, в золото, или проходить сквозь камень, или…
– Видеть волшебный мир? – не утерпела Грейс.
Он кивнул:
– Полезное умение, разве нет?
– Не знаю, – призналась она, пытаясь представить себе, каково это: все время видеть иначе. Замечать тени, слышать голоса, ощущать чье-то присутствие – жизнь как в фильме ужасов. Но, может, Вивиан видит это совсем иначе. Возможно, узнай Грейс, каково это, она бы позавидовала тетке.
– Ты о чем-то задумалась? – Томас наклонил голову, заглядывая ей в лицо. Когда кто-то так понимающе смотрит на тебя, желание раскрыть свои секреты становится просто непреодолимым. Подул холодный ветер, и она, сама того не желая, плотнее прижалась боком к Томасу. Он истолковал это по-своему.
Их лица оказались близко, слишком близко, чтобы отодвинуться незаметно. Грейс почувствовала теплое дыхание у себя на губах. Дыхание с запахом кедровых шишек. У нее было мгновение, чтобы отвернуть голову, встать или перевести возможный поцелуй в объятие. Ровно мгновение, чтобы решить, чего она хочет.
«Да гори оно все огнем», – подумалось отчетливо, и Грейс сама преодолела расстояние, которое оставалось до его губ. Поцелуй вышел мягче, глубже и нежнее, чем ей бы хотелось. Томас дотронулся кончиками пальцев до ее щеки, скользнул вниз, к воротнику куртки.
Грейс первой разорвала поцелуй, отодвинувшись ровно настолько, чтобы их губы разомкнулись. Дыхание сбилось, сердце прыгало где-то в горле.
– Поехали вниз? – предложил Томас тихо.
– Я не против, – улыбнулась Грейс, чувствуя, как отпускает напряжение и впервые за несколько месяцев на душе становится радостно. – Но сначала хочу сделать фото, снимешь меня?
Она отбежала к краю. Задумалась, какую позу принять: она должна что-то означать, и еще Грейс хотелось его впечатлить – показать, что она не только целоваться умеет. Грейс опустилась на корточки, широко расставив колени. Из-за куртки она казалась себе более неуклюжей, чем в реальной жизни, а рукава для этой асаны могут быть слишком скользкими, но можно попробовать.
Грейс поставила ладони перед собой, ощущая пальцами холод земли и камня, и подалась вперед. Нельзя спешить, все нужно делать очень медленно… Томас нажал на камеру. Он не смеялся – выглядел сосредоточенным и заинтересованным.
«Поза спокойного журавля» – асана не для новичков. Слишком много давления на запястья, нужно быть очень внимательным, чтобы выполнить ее правильно. Грейс медленно выдохнула, пристроила колени на внешние стороны слегка согнутых локтей и ушла вперед, оторвав ноги от земли. Томас восхищенно присвистнул.
Она медленно сосчитала до трех, дыша, как полагается, и аккуратно сошла.
– Впечатляет, – признался Томас, пересылая фото на ее телефон. – Что это было?
– «Поза спокойного журавля», – пояснила Грейс, отряхивая ладони. – Ее суть заключается в равновесии. Журавли могут очень долго стоять неподвижно, пока мимо не проплывет рыба или лягушка. Иногда нужно уметь просто ждать.
До подножия холма они добирались так долго, что вся романтика успела выветриться. Любая тема для разговора казалась нелепой, поэтому они трепались о музыке, фильмах, книгах – никаких троллей и мрачных семейных историй.
– А кем ты работаешь? – спросила Грейс, когда дорога стала достаточно широкой, чтобы можно было снова сесть в седло. – Мне как-то не пришло в голову спросить.
– Недавно уволился из страховой компании, – отмахнулся Томас. – Самая нелепая и скучная работа, какую только можно представить. Думаю о собственном бизнесе. Но сейчас каждый первый называет себя стартапером и надеется продать свою идею Цукербергу.
– Или самому стать Цукербергом, – засмеялась Грейс.
Они ехали вниз так быстро, что голоса терялись на ветру. Томас выехал вперед и показал жестом, чтобы Грейс сбросила скорость. Несмотря на горевшие фонари, в сумерках неровности были плохо видны, и риск ухнуть с обрыва был немаленький.
У подножия горы их ждала машина. Пока Томас закреплял велосипеды на крыше, Грейс отогревалась в салоне. Голова слегка кружилась от ветра, быстрой езды, кедрового чая и поцелуя.
– Отвезу тебя домой, – сказал Томас, усаживаясь за руль, но тронулись они не сразу. На этот раз Грейс первая потянулась к нему: к теплым рукам, к губам, которые могли бы быть и настойчивее, Томас обхватил ее рукой за талию, другой – одним движением расстегнул ее молнию.
Они целовались долго, так что Грейс даже стало жарко. Она скользнула руками ему под куртку, ощутив твердость груди и плоский напряженный живот. Томас уже дышал тяжело, а пальцев у него будто стало больше. Губы опустились ей на шею, лаская, как вдруг он замер.
Грейс почувствовала, как остановились его руки – замерли у нее на ребрах, сжав их так сильно, что почти стало больно. В гудящей духоте автомобиля Грейс показалось, что что-то идет не так.
– Эй? – она дотронулась до его плеча. – Все в порядке?
Томас молчал. На лбу блеснули капельки пота.
– Да, – наконец ответил он и, оторвавшись от Грейс, рухнул спиной на сиденье. Глаза закрыты, а дыхание тяжелое и неровное, жесткая линия скул выдавала, как плотно сжаты зубы.
– Тебе плохо? – Грейс суетливо застегнула куртку, чувствуя себя крайне нелепо.
– Просто голова закружилась, – отрывисто ответил он. – От жары, наверное. Извини.
– Ничего, – ответила Грейс и передернула плечами. Момент был однозначно испорчен. – Отвезешь меня домой?
Глава XVI
Если Томас и испытывал неловкость после случившегося, он этого никак не показывал. Все вышло глупо, нелепо, и Грейс бы предпочла, чтобы совсем ничего не было. Но тело все еще помнило сухое тепло его пальцев, руки, которые забираются под кофту, скользят по ребрам, поднимаются выше…
Телефон, закрепленный в держателе, зазвонил, и Грейс подскочила. Томас оторвался на секунду от руля, чтобы принять вызов по громкой связи. Вид у него был такой удивленный, что можно было подумать, будто ему вообще никогда не звонят на мобильник. С другой стороны, подумала Грейс, может, он фанат мессенджеров, и звонить ему можно только по
