– Но для чего?..
– Не вручную же отмывать всех этих бедолаг… и дезинфицировать после них помещения. Врачей я сам найду, а вы мне магов добудьте – хотя б десяток, чтобы могли работать посменно.
– Постараюсь, но…
– Вы не старайтесь, вы делайте!
Судя по всему, им было уже не до нас.
На выезде из ворот госпиталя нас обступила толпа, и мне сделалось не по себе: вдруг снова появится какой-нибудь бомбист? Конечно, Данкир рядом, но что, если он не успеет среагировать?
– Ваше величество… – шелестело кругом. – Ваше величество… скажите, Богини ради, что теперь будет? Где наш доктор?
– Ну надо же! – вслух восхитился Данкир. – Какая всенародная любовь!
– Скажите им что-нибудь, – бросил канцлер. На меня он не смотрел и, кажется, был чем-то недоволен. Впрочем, я догадывалась, чем именно.
– Доктор Боммард останется здесь! – послушно произнесла я. Наверно, Данкир усилил магией мой голос, потому что толпа притихла. – По-прежнему будет лечить всех, и вас скоро пустят в госпиталь!
– Вы забыли добавить – лечить за медный нар, а то и вовсе бесплатно, – сквозь зубы произнес канцлер, а я, не успев обдумать его слова, повторила их.
Наверно, это была самая короткая и самая дурацкая королевская речь во всей истории Дагнары, но… Меня едва не снесло волной ликования, клянусь!
– Неужели у нас все настолько скверно обстоит с медициной? – пробормотала баронесса, глядя, как люди кланяются вслед кортежу. – И это в столице… Что же делается в провинции?
– Поезжайте и проверьте, – ответил ей канцлер. – Может быть, встретитесь по дороге с графиней Ларан, она как раз инспектирует приюты и пансионы.
– С вашего позволения, я действительно хотела бы предпринять такую поездку, – невозмутимо сказала она. – Разумеется, если ее величество сочтет возможным отпустить меня на некоторое время со службы, на которую я заступила совсем недавно.
– Можете считать это моим заданием, – улыбнулась я. – Вы не возражаете, Одо?
– Никоим образом. Правда, тогда вновь нужно будет искать замену старшей даме, пускай и временную.
– О, пригласите мою кузину, ваше превосходительство! – тут же встряла баронесса. – Она замужем за графом Эттари…
– Главой Общества исследований природы? – По-моему, канцлера заметно перекосило. – Как же, наслышан. Имел удовольствие встречаться… весьма сомнительное, прошу простить. Если графиня разделяет убеждения супруга, то на этот раз мы, очевидно, будем спасать не сироток и нищих больных, а каких-нибудь редких птичек. Или посылать экспедиции в неисследованные области.
– Вы так говорите, будто это что-то плохое, – фыркнула баронесса и откинулась на спинку сиденья. – Впрочем, воля ваша.
– Если ваша кузина похожа на вас, я не возражаю, – сказала я.
– Мы совершенно не похожи внешне, но характером – словно близнецы, ваше величество, – широко улыбнулась баронесса.
– Это-то меня и пугает… – только и сказал канцлер.
Глава 18
Я прекрасно понимала, что Одо обрушит на меня громы и молнии за опрометчивые слова, сказанные в присутствии многих, но страшно не было. В конце концов, я не ради себя это затеяла!
Так я и сказала канцлеру, когда он без долгих слов крепко взял меня за плечо и буквально швырнул в портал – в Химмелиц, куда же еще…
– Да, я уже заметил: вами движет желание облагодетельствовать всех, кто попадется под руку, – мрачно ответил Одо. – Хорошо, пускай сиротки и больные, это я еще могу понять… Но на этот-то раз что вам взбрело в голову?
– Вы будто не поняли? Надо, чтобы Боммард осмотрел ее величество!
– Вы с ума сошли?
– Нет! Погодите, не перебивайте, позвольте сказать… – скороговоркой выпалила я, схватив его за руку, дождалась кивка и продолжила: – Вы сами говорили: ее величество лечили лучшие врачи и маги. Но Боммарда среди них не было, он тогда уже несколько лет как оставил место в госпитале! А он – лучший из лучших, так, может, сумеет хотя бы заметить что-то, чего не увидели остальные?
– Так… – Одо высвободил рукав из моих пальцев и отошел к окну. – Мотивы ваши мне понятны. Непонятно другое: как вы намеревались воплотить это в жизнь? Нельзя просто взять и привести Боммарда в особняк у моря. Там слишком много людей.
– Данкир нам на что? Пускай отвлечет внимание! А еще можно порталом переправить ее величество в госпиталь. Да, вы скажете, что там людей еще больше, но ведь это и хорошо: среди десятков больных разве кто-то обратит внимание на одну девушку? Тем более если она и из палаты не покажется…
– А сам Боммард? Вы полагаете, он умолчит о таком… о такой сенсации? Он ведь известный правдолюб!
– Зачем говорить ему, кто такая пациентка на самом деле? Пусть будет… одной из тех девочек из Королевского пансиона, которых наградили за отличную учебу и которые ехали одним поездом с их величествами. Почти все ведь погибли, так? А она вот выжила, и я хочу ей помочь… – Я с трудом перевела дыхание. – И почему тайно? Если пригласить доктора в особняк, это будет вовсе и не тайно. Вот родителей нет рядом – это выглядит странно… но, может, эта девочка сирота, в Королевском пансионе ведь и такие учились, так? И я – то есть ее величество – принимаю участие в ее судьбе, только и всего!
– Если вы полагаете, что Боммард не заметит сходства… не внешнего – внешность изменить нетрудно, – а характера травм, то вы сильно ошибаетесь, сударыня.
– Как же он заметит это сходство, если никогда не осматривал ее величество? Откуда ему знать, что именно с ней случилось? В газетах могли писать что угодно, но журналисты ведь не разбираются в медицине и могут переврать все термины, так? А точные-преточные описания ранений ее величества вряд ли показывали кому попало, или я ошибаюсь? – Я осеклась. – Одо? Почему вы молчите? Думаете, что Боммард посредством старых связей мог что-то узнать?
– Нет, я думаю о том, что вы, сударыня, порой напоминаете чрезмерно разогнавшийся локомотив, – без улыбки ответил канцлер. – Его, конечно, можно остановить, но далеко не сразу… Хорошо, если рельсы окажутся целы, насыпь не размоет и никакой глупый селянин не открутит гайку-другую. И я, кажется, понял, в чем тут дело.
– В чем же?
– Поначалу я думал, что вы по неопытности не придаете значения величине препятствий на своем пути. Но нет, ошибся: вы даже не подозреваете об их существовании, попросту не видите, а потому и не думаете притормозить и сносите их на полном ходу. Но это, повторяю, до первого… и, возможно, последнего крушения.
Препятствия? О чем он говорит? Я ведь ничего особенного не сделала…
– А еще вы наверняка вспомнили, что сказал мэтр Оллен о вкусе власти, – пробормотала я. – Если я его почувствую…
– Понравилось?
– Да, – не стала я лгать. – Но разве я сделала что-нибудь дурное?
Одо покачал головой.
– Странное, с точки зрения большинства, – возможно. Но никак не дурное. Все это – ваши развлечения с оплатой ночного труда,
