— Мисс, если вы меня слышите, закройте глаза, — попросил доктор.
Никакой реакции. Пустой взгляд.
— Она, наверное, не слышит, — прошептала одна медсестра.
— Или ничего не понимает, — добавила другая.
Доктор что-то проворчал себе под нос, осматривая девушку.
— Все реакции в норме. Не понимаю, что это может быть. Разве что она действительно меня не понимает…
Он попробовал заговорить с ней на некоторых других языках, но все безрезультатно — все тот же пустой взгляд в потолок.
Прошло еще три месяца, и девушка, наконец, пришла в сознание. Она начала реагировать на окружающий мир, пытаться двигаться. Тут выяснилась новая деталь: она не умела ни говорить, ни ходить, ни есть, ни одеваться — этакий младенец, только что появившийся на свет уже взрослым. В течение нескольких месяцев она училась всему этому. О своем прошлом она ничего не помнила, не знала, как ее зовут, откуда она взялась, и что с ней произошло. Как только девушка смогла говорить, она попросила, чтобы ее называли Севериной. Но ее, скорее всего, и без того назвали бы так, потому что тихая в течение всего дня, спала девушка очень беспокойно: она металась по кровати, сбивая простыни, несколько раз даже падала на пол и постоянно повторяла только одно: Северус.
Ночью второго мая произошли новые изменения в состоянии девушки. Медсестра тихо сидела перед телевизором и вязала носки, когда из палаты Северины, раздался отчаянный крик. Когда медсестра и врач оказались в палате девушки, им пришлось ее держать: Северина металась по кровати, как раненый зверь, отчаянно крича:
— Нет! Нет! Нет!
Что означало это «нет» никто не знал. Внезапно ее всю затрясло мелкой дрожью, она всхлипнула и резко затихла. Кожа девушки начала стремительно бледнеть, дыхание прекратилось. Чертыхнувшись, врач начал оказывать первую помощь.
— Готовьте операционную! — крикнул он медсестре. — И вызовите остальных!
Несмотря на усилия врачей, организм девушки, казалось, не хотел продолжать свое функционирование, она словно не хотела жить. Усилиями врачей Северина осталась жить, но снова впала в долгую кому — на три года. Процесс восстановления был таким же, как и раньше: умение ходить, говорить, есть и прочее, только занял гораздо больше времени. Прошлое так и не вспомнилось. Только одно имя всегда находило отклик в ее душе и сердце, имя, которое она шептала ночью во сне…
Женщина умолкла и обессилено закрыла глаза, откинувшись на спинку кресла. Гарри и Джордж молчали, пытаясь осознать услышанное.
— Вы с ума сошли? — Гермиона вошла без стука, буквально ворвалась в дом.
— Гермиона, привет! — улыбнулся Гарри. — Что случилось?
— Это я вас должна спросить, что случилось. Колдовство в присутствии магла, разбирательства хотите? Скажите спасибо, что Сьюзен позвонила мне, а не группе регулирования правопорядка, — возмущенно отчитала Гарри и Джорджа Гермиона.
— Ты с ума сошла? — отозвался Джордж. — Какого магла? Это же Карла Найт!
— Я знаю. Только она ничего не помнит, и у нее начисто пропали все магические способности. Она теперь обыкновенный человек. Когда десять лет назад министерство отыскало ее, было решено оставить все, как есть и не возвращать ей память, — тихо сказала Гермиона, отведя их подальше от женщины в кресле.
— Значит, они нашли ее еще десять лет назад? — рассвирепел Джордж. — А объявить об этом они забыли, да? Значит, они решили не возвращать ей память? Решили, что они вправе решать за нее?
— Джордж, да пойми ты! Для нее это было самое гуманное развитие событий. Во-первых, она лишилась волшебного дара. Каково ей будет жить среди волшебников и понимать, что она никогда не сможет делать то, что в волшебном мире в порядке вещей? Во-вторых, ты сам ей скажешь про Снейпа? Ты готов взять на себя эту ответственность объявить ей, что мужчина, с которым они любили друг друга больше жизни, погиб весемнадцать лет назад?..
Все трое тихо разговаривали у дверей. Карла сидела в кресле, совершенно не реагируя на окружающее. Вдруг она подняла голову.
— Северус, — прошептала она.
Гарри, Джордж, и Гермиона умолкли и посмотрели на нее. Женщина порывисто поднялась с кресла и подошла к ним.
— Северус. Где он? Мне нужно увидеться с ним. Это очень важно. Вы его знаете? — она умоляюще смотрела на них. — Не молчите, прошу вас. Я не знаю, но чувствую, что это очень важно для меня. Помогите мне, — ее взгляд остановился на Джордже.
Пару минут они молча смотрели друг другу в глаза.
— Пойдем со мной, — наконец, решился мужчина и протянул ей свою руку.
Карла, ни секунды не колеблясь, сжала его руку в своей. С негромким хлопком они трансгрессировали. Через пару мгновений то же самое сделали Гарри и Гермиона.
Молча Карла оглядывала ряды могил, когда они шли по кладбищу.
— Вот, — Джордж остановился у черного памятника в форме обычного прямоугольника с надписью Северус Снейп.
Карла не верила, до последнего не хотела верить в то, о чем догадалась, когда оказалась на кладбище. Два белых слова на черном камне. Северус Снейп. Северус — имя, которое она повторяла днем и ночью, словно это было единственно важным в ее прошлой жизни. Единственное имя, сохранившееся в ее памяти. Ноги женщины подкосились, и она рухнула на колени возле могилы. Джордж было кинулся к ней, но она остановила его взмахом руки. Гарри и Гермиона замерли в нескольких шагах от них. Гермиона подняла палочку, намереваясь стереть Карле память, но Гарри мягко отвел палочку в сторону и только молча покачал головой, говоря «нет».
Прошло полчаса. Полчаса тяжелого молчания. Полчаса беззвучных слез, непрерывным потоком катившихся из глаз Карлы Найт. Полчаса, в течение которых она вспомнила все. Наконец, женщина встала на ноги, гордо расправила спину, вытерла слезы и повернулась к своим спутникам.
— Джордж, Гарри, спасибо вам огромное. Гермиона, спрячь палочку, я больше не отдам никому мои воспоминания. Даже если вы явитесь ко мне всем своим министерством разом.
Карла развернулась и быстро пошла прочь.
— Карла, подожди! — Крикнул Джордж. — Ты куда?
Она остановилась, внимательно посмотрела на него и пожала плечами:
— Пока еще не знаю. Там видно будет.
— Как тебя найти?
— Я сама вас найду, когда придёт время…
***
Анжелина Уизли открыла дверь. На пороге стояла загоревшая высокая женщина, одетая в светлые брюки и оранжевую рубашку. Пепельно-русые волосы с седыми прядями были небрежно заколоты на макушке, на запястьях и шее красовалось много разноцветных фенечек — наряд, более подошедший какой-либо девчонке, а не женщине в ее возрасте. Рядом с женщиной на крыльце стояла большая сумка, говорящая о том, что гостья
