– Я раньше был мусорщиком! – кричит какой-то старик. – Ваши «пожиратели тока» украли у меня мою работу!
– Я знаю, что многие из вас боятся нас, – успокаивает Джон собравшихся. – И при действующей экономической структуре – небезосновательно. Но к этому я и клоню! Автоматизация рабочего процесса не должна стать трагедией. Совсем наоборот. При другой экономической системе она бы стала благом!
– Ваши жестяные банки украли у меня жизнь! – кричит какая-то женщина. – Раньше я была почтальоном. А сейчас я больше никто!
– Я понимаю ваше волнение, – говорит Джон, – но, пожалуйста, выслушайте меня. Вам нужна задача, миссия, основа для существования, которая поможет вам держаться на плаву. Мне это ясно. Без этого смысла жизни даже базовый доход не сделает вас счастливыми. Поэтому я предлагаю поставить перед нами общую цель. Как, например, насчет того, чтобы спасти нашу планету от уничтожения? Мне кажется, мы могли бы в этом объединиться, не так ли? Я предлагаю наш совместный проект: кроме прибыли и доходов, сделать жизнь всех живых существ максимально благоприятной. Я хотел бы…
– Убейте его! – кричит кто-то из толпы.
– Правильно! Пусть он взлетит на воздух! – вторит ему какая-то женщина.
– Что ты здесь забыл, «пожиратель тока»? – кричит парень. – У нас страна разрушителей машин!
– Крушите все! – кричит пожилой мужчина. – Да здравствует ПФСГМ!
Джон Наш вздыхает и направляется в дрон пассажирских перевозок, где его уже ждут Айша и Тони. Через две минуты Айша бросает взгляд сверху на толпу. Роботы-полицейские приходят в движение и с дубинками и электрошоковым оружием наступают на смутьянов.
– Ну, это опять дает великолепные картины предвыборной гонки… – бормочет Айша.
– Я должен согласиться, это оказалось сложнее, чем я предполагал, – говорит Джон.
– Что именно? – спрашивает Айша.
– Найти ответ на вопрос Бертрана Расселя.
– Кто это? – спрашивает Тони.
– Английский философ, которого уже нет на свете, – отвечает Айша. – Он сказал: «Вопрос на сегодня такой: как можно убедить человечество одобрить его собственное выживание».
– И это действительно на удивление сложно, – соглашается Джон.
Онанисты
– И это ты называешь «недалеко»? – спрашивает Кики, когда они наконец останавливаются перед комиссионным магазином Петера.
– А ты бы согласилась пойти, если бы я сказал, что живу, к сожалению, довольно далеко? – спрашивает Петер. – Кроме того, я ведь тащил пакеты.
Умная дверь открывается для хозяина и его гостя.
– Что это здесь за барахло? – удивляется Кики. Один предмет привлекает ее особое внимание. – Это айфон 8? – спрашивает она. – Неужели люди покупают еще такое старье?
– Нет, – отвечает Петер. – Если бы они это покупали, то этого бы здесь уже не было.
Он ведет Кики через пакетировочный пресс в расположенный сзади небольшой отсек, объединяющий кухню и ванную.
– Это выглядит уже лучше, – говорит Кики.
Петер встает на стул и что-то ищет в шкафу над кухонным столом.
– Я не хочу кофе, – говорит Кики.
– Гм, – мычит Петер. – У меня его и нет.
– Я тебя просто предупреждаю, – говорит Кики. – Если ты планируешь снова атаковать меня своей секс-игрушкой…
– Я тебя не атаковал, – говорит Петер, спускаясь со стула со свечой и пачкой печенья в руках.
– Это твой романтический план? – спрашивает Кики. – Запыленная пачка печенья и свеча?
– Это импровизация, – парирует Петер. – Я вовсе не рассчитывал на то, что ты придешь.
– Послушай, мастер импровизации, – говорит Кики. – Ты мне тоже симпатичен, но в то же время ты очень забавный. Прийти к тебе – это была глупая идея и поэтому непредсказуемая. Но сейчас, когда я уже здесь, было бы слишком предсказуемо заняться с тобой любовью. Поэтому я не могу этого сделать.
Петер лишился дара речи. Кики наблюдает, как он напряженно думает.
– Но разве это не предсказуемо, что ты со мной не спишь, чтобы оставаться непредсказуемой? – спрашивает он наконец. – Не будет ли это поэтому слишком непредсказуемым, если мы все-таки займемся любовью?
– Милая попытка.
– Ты совершенно сумасшедшая.
– Конечно, – соглашается Кики. – Это единственная возможность быть свободной. – Она осматривается в кухне. – А у тебя есть здесь высокоскоростной доступ к сети?
– Что? Ах, да, в магазине.
Кики достает из кармана жакета ноутбук и четыре раза раскладывает его.
– Тебе нужен пароль? – спрашивает Петер.
– Нет, спасибо, – отвечает Кики. – Все нормально.
Петер садится рядом с ней за кухонный стол.
– Ты был у Старика… – говорит Кики.
– Да.
– Он уже рассказывал тебе свою жуткую историю о суперинтеллекте?
Петер кивает. Он смотрит на монитор ноутбука. Там демонстрируются тридцать два небольших видео. Все они показывают мужчин. Шестнадцать из них сидят, восемь стоят, еще восемь стоят на коленях, и все держат в руках пенис и занимаются онанизмом.
– Что это за записи? – спрашивает Петер смущенно.
– Это не записи, – отвечает Кики, смеясь. – Пока еще. Это прямой эфир.
– И ты утверждала, что я сумасшедший…
– Я не сумасшедшая, – отвечает Кики. – Я зарабатываю этим деньги.
– Ну, еще лучше! – говорит Петер. – Ты администрируешь порносайт?
– Нет, нет. Это не мой сайт. Я только его взломала.
– Зачем?
– Ты уже слышал когда-нибудь о порномести?
– Нет.
– Хорошенькое дело! А такое понятие, как «секстинг»?
– Это когда своему партнеру посылают откровенные фото и видео?
– Откровенные фото? – Кики смеется. – Ты имеешь в виду фотографии интимного содержания? Ну, да. А порноместь возникает, если эти фотографии и видео выкладываются в сеть брошенными партнерами.
– А как это связано с мужчинами, занимающимися онанизмом, на твоем мониторе?
– Какое отношение это имеет к онанистам? Они сходят с ума от предложения крупнейшего сайта с порномести. Но они не знают, что я написала небольшую программу, которая активирует внутреннюю камеру их айпадов качества или компьютеров, как только они заходят на этот сайт, и отправляет записи ко мне. Моя программа автоматически определяет, когда они производят свой майонез – это совершенно безошибочно можно определить по их выражению лица, – и сразу после этого отправляет небольшие шантажирующие сообщения с видео и угрозой их опубликовать.
– И так ты зарабатываешь свои деньги?
– В том числе.
– И ты не боишься штрафа? Что будет, если тебя отследят?
– Я, разумеется, приняла защитные меры.
– Вот как?
– Например, я всегда использую чужие интернет-доступы.
– Что? Минутку!
– Не беспокойся. Я не оставляю следов. По всей вероятности.
– Но разве это возможно – не оставить следов?
– Речь идет не о том, чтобы совершать преступления, которые невозможно отследить. Фишка состоит в том, чтобы совершать преступления, в отслеживании которых нет особого интереса. Кроме того, я бы здесь вообще не говорила о преступлении. Значительно большую роль здесь играют воспитательные меры.
– Сколько же стоит твое молчание?
– По-разному, – говорит Кики. – Алгоритм рассчитывает вероятное состояние счета соответствующего онаниста и устанавливает адекватный штраф в дигикоинах. Я требую совсем немного. В пересчете всего 10 достоинств. В среднем.
– Однако это выгодно.
– Да, здесь не нужно постоянно думать, заплатят ли тебе. В этом прикольность цифрового преступления. Украду ли я десять тысяч у одного онаниста или по десять достоинств у тысячи онанистов, для меня роли не играет. Но один онанист, которого лишили десяти тысяч, поднимет больше шума, чем
