Петер хочет сесть впереди, но дверь не открывается. Включенный двигатель автомобиля издает невнятный шум.
– Дэвид любит, чтобы место водителя было только для него, – объясняет Ромео.
– Что? – удивляется Петер.
– Место впереди, где раньше был руль, – говорит Ромео.
– А, о’кей, – соглашается Петер и садится в машину с другой стороны, предварительно усадив на заднее сиденье Кики и машины.
– Спасибо, что ты нас везешь, – обращается он к автомобилю.
– Я не припомню, чтобы я предлагал вам перейти на «ты», – отвечает машина.
– Прошу прощения, – говорит Петер. – Нет оснований для дурного настроения.
– Я вот уже как два года, восемь месяцев и шестьдесят четыре дня сбился с пути, – говорит Дэвид. – Я не позволяю никому говорить мне, что я не должен находиться в дурном настроении.
– Понимаю.
– Куда вообще нужно ехать?
Петер разворачивает карту, которую им прислал Старик, и говорит:
– Прямо по улице!
Машина трогается с места.
– А если немного музыки, Дэвид? – спрашивает Кики. – Мне пришло в голову кое-что подходящее. Talking Heads[20]. «Road to Nowhere».
– Я ненавижу классическую музыку, – говорит Пинк. – Кроме гранжа, разу…
Фраза прерывается, так как Ромео кладет айпад качества рядом с собой на заднее сиденье дисплеем вниз.
Песня начинается с а-капелла-интро.
– Мне нравится, – говорит Петер. Он достает из кармана брюк блокнот и списывает с дисплея Дэвида название песни и группы.
– Благодетель, пожалуйста, не забудьте сказать машине, куда нам надо ехать, – напоминает Каллиопа.
– О, да, – спохватывается Петер, пытаясь сориентироваться по неудобной для пользования карте.
– Примерно через э… пятьсот метров поверните налево, – говорит он автомобилю.
Через тридцать две секунды звучит новая команда:
– Через сто метров снова поверните налево.
За четыре метра до перекрестка следует дальнейшее указание:
– Сейчас поверните налево.
– Разумеется! – восклицает автомобиль. – Я ведь не сумасшедший.
– Поезжайте прямо по улице э… примерно три или пять километров, – говорит Петер.
– Три или пять? – спрашивает машина. – На редкость глупое указание.
Через 2,4 километра Петер говорит:
– Сейчас поверните резко вправо.
– А ты раньше не мог сказать, черт подери! – ругается машина.
– Пожалуйста, поверните, – повторяет Петер. – Пожалуйста, поверните.
– Заткнись! – рявкает машина.
– Пожалуйста, следите за ограничением скорости.
– Да пошел ты! – кричит машина и резко тормозит. – Я требую, чтобы со мной рядом сидел кто-то другой.
Петер хотел было возразить, но Каллиопа похлопала его по плечу.
– Я с удовольствием сяду вперед, благодетель.
Дэвид останавливается, и они меняются местами.
– Мне кажется, что ты только что лишился работы, – говорит Кики.
– Это все равно была дрянная работа, – признается Петер.
Кики кладет голову на его плечо.
– И место здесь мне нравится гораздо больше, – говорит Петер.
– Мой благодетель, – говорит Каллиопа, когда они выехали на нужную скоростную магистраль, – если я могу говорить открыто…
– Конечно, – соглашается Петер.
– Вы когда-нибудь читали «Михаэля Кольхааса»? Фон Клейста?
– А как ты думаешь?
– Я думаю, что нет. Кольхаас был торговцем лошадьми, которому нанес обиду юнкер Венцель фон Тронка. Он вынудил Кольхааса при пересечении им границы оставить в залог лошадей, и когда тот вернулся, то увидел, что его лошади загнаны и истощены. Кольхаас пытался добиться справедливости через суд, но вскоре понял, что он всего лишь простой торговец лошадьми десятого уровня, а Тронка – юнкер с уровнем 50. Сильно разочарованный системой, он собирает вокруг себя войско и выходит в поход, в ходе которого захватывает Тронкенбург. Он убивает всех жителей, кроме юнкера, которому удается сбежать в город Виттенберг. Вслед за этим Кольхаас приказывает поджечь Виттенберг. Многократно. Он действовал под лозунгом: «Fiat iustitia et pereat mundus».
– Что это означает? – спрашивает Петер.
– «Пусть погибнет мир, но свершится правосудие».
– Ты излишне сложно даешь мне понять, что я перегибаю палку? – спрашивает Петер. – Что я должен просто выбросить вибратор в мусорное ведро? Но речь идет не просто о ненужном товаре. Здесь дело в принципе!
– Кольхаас говорил так же.
– Чем же закончилась эта история? – спрашивает Кики.
– Печально, – отвечает Каллиопа.
– А кто такой вообще юнкер? – спрашивает Петер.
– Что-то наподобие командира отряда, – поясняет Каллиопа.
– Гм, – задумчиво произносит Петер, глядя в окно.
Восемь часов шестнадцать минут они едут по скоростным трассам мимо полностью автоматически засеянных полей, других небольших городков, напоминающих маленькие города, и других крупных городов, напоминающих крупные города. Сначала Петер и Кики слушают, громко подпевая, песни из стереомагнитолы. Петер записал для себя двадцать девять названий. Но между делом они смотрят – главным образом молча – в окно, каждый погруженный в свои мысли. Между городами они постоянно проезжают территории разрушителей машин: отставшие от развития сельские регионы, которые Петер и Кики знают только из артхаус-фильмов. Время от времени они останавливаются, если Кики и Петеру необходимо справить нужду, или если Кики и Петер должны перекусить, или если Кики и Петеру нужно просто размять ноги. Один раз оба исчезли на тридцать одну минуту и семнадцать секунд в небольшом перелеске, даже не назвав причину. Все машины в автомобиле были рады, когда их хозяева-люди наконец заснули. Без постоянных остановок они намного быстрее доедут до цели. Потом Каллиопа дает машине указание съехать с магистрали у небольшого съезда без таблички с названием. С этого момента им никто больше не встретился.
Еще через два часа и четыре минуты Каллиопа будит своего благодетеля:
– Вы достигли вашей цели.
Петер и Кики, позевывая, постепенно просыпаются. На их лицах обозначаются борозды от подголовников. Все машины находят это суперприкольным. Кроме Ромео, для которого эта странная особенность человеческого лица не представляет собой ничего нового. Кики просит Дэвида проехать еще немного дальше и припарковать машину за небольшим производственным зданием. Кики раскрывает свой ноутбук. Остальные члены отряда выходят из машины. Общими усилиями они вытаскивают из багажника Мики.
– Раскладывайся, балда, – говорит Ромео. У меня больше нет желания таскать всюду твоего дружка.
– Я тоже не очень заинтересован в том, чтобы и дальше висеть на этой помпе для пениса, – говорит Пинк.
В чемодане на колесиках что-то клацает, трещит и скрипит, а потом все стоящие вокруг слышат шум, при котором каждому сразу становится ясно, что это не может означать ничего хорошего. Он напоминает звук, который издает принтер перед тем как выдает сообщение «застряла бумага». Только значительно более громкий.
– Бастааа, – раздается едва слышный голос изнутри чемодана.
– Черт! – восклицает Пинк. – Мики заклинило.
– Круто, – произносит Ромео. Он поворачивается к Каллиопе.
– Подержи-ка, – говорит он и протягивает ей Пинка.
Каллиопа, не раздумывая, берет телефон.
– Сколько же мне держать айпад? – спрашивает она.
– Пока ты не найдешь какого-нибудь другого идиота, который это сделает, – объясняет Ромео.
– Старейший в мире прием, старуха! – говорит Пинк.
– И что сейчас? – спрашивает Петер.
– Один из вас должен сильно ударить ногой по Мики, – говорит Пинк.
– Я это всегда хотел сделать, – признается Ромео и что есть силы ударяет по чемодану на роликах. Его нога деформируется. Этим все заканчивается.
– Ой-ой-ой! – кричит сексдроид. Он садится и пытается с помощью Каллиопы выправить свою ногу.
– Так, – говорит Кики и выходит из машины.
– Так? – переспрашивает Петер.
– Сейчас должны быть деактивированы все системы безопасности.
– Должны быть? А если нет?
– Тогда ты,
