Цыган кивнул, и в его взгляде я почувствовал растущее уважение. Сзади шевельнулся Гоша.
— Чё, Сопля, обоссался, нет? — громким шёпотом подколол его Рыба.
— Обосрался! — огрызнулся Гоша.
Рыба тихонько заржал.
Сторож тем временем продолжал подавать признаки жизни. Он дозвался, наконец, собаку и принялся её волочь, наставляя пинками на путь истинный:
— Место! Ну-ка на место, с-ка! Я те поскалюсь, с-ка, я те башку отрублю нах*й!
Я поморщился. Животных — не люблю, чего греха таить. Но людей, которые вот так с животными обращаются, не люблю ещё больше. Нахрена?! Зло девать некуда? Иди в стенку кулаками помолоти. Съезди на Столбы, дое*ись до медведя. Кр**ль взорви. В общем, полезное что-то сделай. А срываться на существе, которое пытается тебе доверять — это уже вообще дно дна.
Сторож удалился. Выждав ещё пару минут для верности, Рыба полез внутрь.
— Вон ту х**ню здоровую, — сказал он, ткнув пальцем во что-то вроде двигателя, или турбины какой-то.
— Ну, — согласился Цыган. — Так, чтоб сразу…Бля, там меди намотано…
Боюсь даже соврать, сколько эта хрень весила. Трудно прикидывать, когда привык ощущать вес взрослым, а тут — подросток. Причём, хилый. Ну, килограмм семьдесят, наверное, было. Попыхтели втроём знатно. Цыган снаружи принимал. Всё осложнялось тем, что после каждого шумного движения мы теперь замирали и прислушивались. Но всё было тихо. Ни сторожа, ни его собаки. Животина, видать, решила, что если уж хозяину начхать на возможное проникновение со взломом, то она и подавно себе найдёт занятие поинтересней. А может, её тупо на цепь посадили.
— Ух, бля! — выдохнул Цыган, когда двигатель упал на усыпанную осколками шифера землю. — Давайте сюда, потаранили в тачку.
До машины пёрли трофей вчетвером. У меня уже в глазах темнело, когда всё, наконец, закончилось. Цыган, выудив откуда-то молоток и отвёртку, принялся тут же ковырять переднюю часть.
— Ты чё? — спросил я, переводя дыхание.
— Ты е**нись, меди сколько! — ответил Цыган. — Ща я её на чермет повезу, ага. Потом в посёлке сдам.
— Про друзьяшек не забывай только, — похлопал я его по трудолюбиво согбенной спине.
— Тя забудешь, как же. Волоките мелочи ещё, там до хренов и выше!
Мы поволокли. Цыган победил движок и снял с него часть с медной проволокой. Попытался выдолбить оттуда штифт, но не преуспел.
— Блин, умудохаюсь её выгрызать оттуда, — вздохнул он. — Ладно, найду лоха какого-нибудь.
Когда машину забили в очередной раз, Цыган, как и обещал, взял меня с собой. Рыба с Гошей остались. На этот раз не внутри — отошли подальше и постарались слиться с постапокалиптическим пейзажем.
— Ну, нормально так выходной проходит, — сказал довольный Цыган, крутя баранку. — Газю будешь?
Он протянул мне полуторалитровую бутылку газировки.
— Давай.
Я выглотал не меньше половины бутылки, с наслаждением ощущая, как быстрые углеводы разбегаются по телу. Нам ведь сейчас этот кошмар ещё на весы кидать… Вдвоём.
Пункт приёма лома чёрных металлов выглядел примерно как свалка. Из постороннего там был только кран с весами, да пьяные мужики, которые пытались работать, а не просто так бухать. Один даже чего-то там сваркой резал, хотя его шатало.
Принимал вроде трезвый дядька, в круглых очёчках, в верхонках и с замусоленной тетрадкой. Вопросов никаких не задавал. Когда мы с Цыганом, матерясь и умирая, перевалили здоровенную дуру через борт железной бадьи, он махнул рукой, и крановщик поднял бадью. Посмотрев на весы, дядька написал что-то в тетрадке, потом дал Цыгану квиточек.
— Чё за х**ня? — возмутился тот.
— Не габарит, — последовал вялый ответ.
— Слышь, командир, да ты не гони!
— Не габарит, — повторил дядька. — Здоровенная.
— Да ладно, тебе не пох*й? Напиши «а три»?.
Наши трофеи тем временем уже вывалили в кучу за сеткой-рабицей. Посмотрев туда, дядька о чём-то подумал, махнул рукой и выписал Цыгану новую бумажку.
— Другой базар, начальник, — обрадовался Цыган и повернулся ко мне: — В тачке жди.
Я послушно сел на пассажирское сиденье. Уже даже говорить было влом. Я сидел, прижимая к груди бутылку вкусной местной газировки, и расфокусированным взглядом созерцал раскинувшийся передо мной мир.
Мир, населённый людьми, которые тоже как-то жили. Наверное, о чём-то мечтали. В чём-то отчаивались. Кого-то любили. За гроши выполняли тяжеленные работы, теряя человеческий облик. И не выпрыгивали из окон восьмого этажа. Просто продолжали жить.
Вот взять этого, со сваркой. Вот он маску поднял. Вот эта рожа… Была у этой рожи великая любовь? Не верится. Добротное порево — легко поверить, а в любовь — уже как-то не очень. Ради чего он живёт? Небось, и не задаётся таким вопросом. Живёт и живёт себе. Потом умрёт. Как все, как полагается. В какой же грёбаный момент я так сильно ударился головой, что мне этого сделалось мало?
Я бы мог тогда просто выпить. А утром прийти на работу с похмелья и рассказать пацанам, что от меня жена ушла. Меня бы похлопали по плечу, сказали бы, что все бабы — суки. Сходили бы покурить. Что-нибудь поругали, над чем-нибудь посмеялись. И так — шаг за шагом — продолжалось бы бессмысленное существование. Не поднимай головы, не смотри в небо, делай свою бессмысленную работу и не ищи смысла. Устал — покури. За**ался — напейся. Хочешь чего-то яркого — обнови новостную ленту в своём смартфоне.
— За-е-**сь! — по слогам произнёс Цыган, плюхнувшись на водительское сиденье. — Погнали. Ещё ходка-другая, и хорош, основное вытащили.
— Угу. Чё там по деньгам-то получается? — вяло осведомился я.
Деньги… Вот никакого интереса, честное слово. Спрашиваю — чисто чтоб линию выдержать. Игра. Роль.
— Смотри. — Цыган завёл мотор. — С медью вообще красиво будет. Ты тему подогнал. Можно пацанам по пятихатке выдать, остальное пополам порвём.
— Договаривались поровну, — сказал я, глядя в окно.
— Да ладно, чё ты. Рыба тупой, как полено. Корефан этот твой — вообще ничё серьёзного. Ты тему нашёл. Это нормально, себе побольше взять.
Смешно было. Я и усмехнулся. Вот интересно, привычный Цыгану контингент на такое ведётся? Слышно же сразу, что провоцирует, разводит. Проверяет, из чего я скроен. Психолог-то из него, может, и ничего такой, на бытовом уровне, но вот над интонациями — работать и работать.
— Ну вот когда левых пацанов подпишем на нас дело делать — тогда и поделим, как ты сказал. А своих я обманывать не буду.
Цыган промолчал, но я, косясь, видел, что он удовлетворённо ухмыляется. Закурил, протянул сигарету мне. Я взял, открыл окошко.
— Значит, говоришь, нож на улице нашёл, да? — сменил вдруг Цыган тему.
— Да, возле бункера, — сказал я, выпуская изо рта клубы дыма.
— А я-то там не ходил…
— Ну, не знаю. Да только он там лежал.
— Может, кто-то его у меня сп**дил и потерял?
— В душе не е*у, Цыган. Честно.
Цыган задумчиво крутил баранку. Выехал с территории, свернул на дорогу.
— А чё ты так за Рыбу подписываешься? — спросил он. — Он тебе вот недавно п**дячек навалял.
— Он извинился и проставился. Замяли.
Цыган опять загадочно похмыкал, что-то там
