Ей хотелось, чтобы я в это поверил.
Тут скрыто нечто большее. Гораздо большее. Я понимаю эту хитрую ведьмочку куда лучше, чем она подозревает. И полностью одобряю ее замыслы.
– Пойдемте, – сказала Дрема.
Ей неуютно в Хань-Фи. Это место начинено опасными ловушками – догмами неизвестных нам религий.
Помещение, куда мы вошли, явно служило для проведения важных церемоний – когда его не предоставляли Шеренге Девяти. Та его часть, где нас ожидали военачальники, могла сойти за алтарь со всеми причитающимися атрибутами. Генералы расположились перед алтарем на подиуме, где высилось пять больших каменных кресел. Присутствовали семеро из девяти. Были заготовлены кресла и для недостающей пары – вероятно, младших членов кворума.
Все семеро носили маски и причудливые одеяния, что, похоже, было обычаем тайных правителей – а здесь, вероятно, наследием Хозяев Теней, которые и ввели моду на маски и подобные костюмчики. В данном случае все усилия были потрачены напрасно. Но военачальникам незачем об этом знать. Пока незачем.
У Госпожи талант выяснять настоящие имена людей и добывать сведения об их жизни. Она постигла это искусство в очень суровой школе, где ошибка могла обойтись очень дорого. А потом обучила кое-каким приемчикам Тобо. И тот раскрыл имена членов Шеренги с помощью своих ночных друзей.
Информация о тех, с кем мы будем вести переговоры, может оказаться весьма полезным подспорьем. Особенно ценна информация, которая способна кое-кого начисто обезоружить.
Сари уже имела дело с Шеренгой, и генералы успели узнать о ее нелюбви к церемониям. Когда она двинулась вперед, все семеро дружно повернули к ней головы.
Шри Сантараксита шествовал следом, отставая на три шага. Ему предстояло выступить в роли переводчика. Хотя Дети Смерти и нюень бао некогда говорили на одном языке, долгая разлука и иные обстоятельства сделали общение проблематичным. И Сантараксита вмешается, когда стороны будут использовать одно и то же слово, но с разными значениями.
Дрема тоже прошла вперед, но осталась ближе к нам, чем к генералам. Она старалась выглядеть приветливой, даже окруженная нераскаявшимися язычниками.
Сари снова шагнула вперед и спросила:
– Готова ли Шеренга отменить запрет на доступ к знаниям, необходимым Отряду для ремонта Врат? Вы должны понять, что иначе мы не покинем Хсиен. И мы все еще готовы выдать преступника Думракшу.
Это предложение она делала Шеренге постоянно. Военачальники желали чего-то большего, но не озвучивали этого желания – хотя наши призрачные шпионы и выяснили, что хунта надеется заручиться нашей поддержкой для резкого усиления своих политических позиций. Генералы даже намекнуть не осмеливались при свидетелях, которые всегда имеются, если переговоры проходят в Хань-Фи.
Маски повернулись к Сари. Никто не ответил. От этих людей веяло отчаянием. С недавних пор они внушили себе – не имея на то надежных оснований, – что обладают некоторой властью над нами. Вероятно, по той простой причине, что мы ни разу не подрались с кем-нибудь из соседей. Такая драка продемонстрировала бы убийственное неравенство между их и нашими силами. Мы бы сокрушили большинство здешних армий.
Дрема прошла мимо Сантаракситы, стала возле Сари и на вполне сносном местном диалекте заявила:
– Я Капитан Черного Отряда. Я буду говорить. – И, обращаясь к генералу в маске, увенчанной головой журавля, продолжила: – Тран Ти Ким-Тоа, ты последний, вставший в Шеренгу. – (Генералы зашевелились.) – Ты молод. Вероятно, не знаешь никого из тех, чья жизнь и боль заново обретут смысл, если Марича Мантара Думракша вернется сюда, чтобы ответить за свои злодеяния. Я это понимаю. Молодость всегда равнодушна к прошлому стариков – пока это прошлое не ляжет на молодые плечи.
Она сделала паузу.
Семь обтянутых шелками задниц нервно заерзали, нарушая затянувшуюся тишину шелестом. Мы, братья Отряда, ухмыльнулись, оскалив клыки. Совсем как горные обезьяны возле Плацдарма, когда пугают друг друга.
Дрема назвала имя новейшего из Девяти. Его личность для остальных восьми не секрет. Они сами его выбрали, когда появилась вакансия. Зато он не будет знать, кто они, – если только кто-то из старших не пожелает назвать ему свое имя. Каждый генерал обычно знает имена лишь тех, кто избран в Шеренгу после него. Назвав новичка, Дрема продемонстрировала угрозу, но угрожала напрямую лишь одному из Девяти.
– Костоправ, – поманила меня Дрема.
Я выступил вперед.
– Это Костоправ. Он был Капитаном до меня и диктатором Таглиоса. Костоправ, перед нами Тран Ху Дан и еще шестеро из Шеренги Девяти.
Она не уточнила статус этого Трана в Шеренге, но его имя вызвало новую возню.
Дрема протянула руку к Лебедю:
– Это Плетеный Лебедь, давний друг Черного Отряда. Лебедь, представляю тебе Тран Ху Дана и еще шестерых из Шеренги Девяти. Тран – распространенная в Хсиене фамилия. И среди Девяти много Транов, но ни один не является кровным родственником другим.
Представив Плетеного Лебедя, она назвала новое имя – Тран Ху Нханг. Интересно, как эти люди ухитряются различать друг друга? Может, по весу? Несколько членов Шеренги отнюдь не худенькие.
Когда Дрема назвала последнего из входящих в Шеренгу Транов, Трана Лан-Аня, председатель прервал ее просьбой сделать перерыв для совещания. Дрема поклонилась, ничем более его не провоцируя. Мы знали, что это Фам Ти Ли из Гху-Фи, превосходный генерал, пользующийся у солдат хорошей репутацией, и сторонник объединенного Хсиена; с возрастом он утратил рвение к борьбе. Еле заметным кивком Дрема дала понять, что ей известно и его имя.
– Как только мы выйдем на плато, у нас пропадет интерес к возвращению в Хсиен, – объявила Дрема.
Можно подумать, то был секрет, который мы тщательно оберегали. Любой пробравшийся к нам шпион сообщил бы, что мы желаем лишь вернуться домой.
– Подобно нюень бао, сбежавшим в наш мир, мы пришли сюда лишь потому, что у нас не было выбора.
Дой не принял бы подобное толкование истории нюень бао. Для него предки были искателями приключений, чем-то вроде первоначального Черного Отряда, ушедшего из Хатовара.
– Сейчас мы сильны. Мы готовы вернуться на родину. И когда это случится, наши враги содрогнутся.
Я не поверил этому ни на секунду. Душелов будет только рада встретиться с нами. Добрая потасовка отвлечет ее от рутины. Когда обретаешь абсолютную власть, твоя жизнь лишается всяких красок. В этом убедилась и моя жена в пору становления ее мрачной империи. Будничные дела поглощают правителя целиком.
Госпожа возненавидела их настолько, что ушла со мной. Но теперь скучает по ним.
– Нам не хватает лишь знаний для починки Врат, чтобы наш мир не оказался захвачен повелителем Неприкаянных Мертвецов, – добавила Дрема.
Наши представители обязательно подчеркивают это обстоятельство. Оно остается ключевым во всех заявлениях о наших намерениях. Мы возьмем генералов измором. И они уступят,
