Возможно, это нас и спасло. Потому что она посвятила себя освобождению Мургена. И со временем добилась своего, заодно вызволив меня, мою жену и большинство Плененных. Но Сари состарилась больше, чем на эти пятнадцать лет. Вырос и сын. И даже за четыре года, прошедшие после нашего воскрешения, Мурген не до конца с этим смирился.
– А ты просто живи, – посоветовал я. – Благодари Одноглазого. Выбрось лишнее из головы. И не думай о будущем. Я сам так живу. – В единицах жизненного опыта у моей жены накопилось несколько веков еще до моего рождения. – Ведь в бытность твою призраком тебе удавалось навещать ее, пусть даже без возможности до нее дотронуться.
А я живу с десятью тысячами призраков из прошлого моей жены, и мы с ней обсуждали лишь нескольких из всей этой оравы. Она попросту не желает ворошить былое.
Мурген хмыкнул, буркнул что-то про Одноглазого. Ему было трудно меня понять, хоть я и пытался выговаривать слова четко.
– Ты никогда не был любителем выпить, верно, Капитан? – спросил Мурген.
– Нет. Но я всегда был хорошим солдатом. И всегда делал то, что следовало делать.
– Понял.
Мы, само собой, сидели на природе, наблюдая за падающими звездами и кострами, обозначавшими вражеский лагерь. Что-то этих костров чертовски много. И куда только глядит разведка? Какой-то гениальный военачальник решил с нами поиграть.
– Они не нападут, – сказал Мурген. – Так и будут сидеть. Все это показуха для Девяти.
Я возблагодарил Одноглазого и осушил очередную чарку, а потом задумался, чьи предположения повторяет Мурген – жены или сына? Склонил голову набок, чтобы левый глаз лучше видел. У меня паршивое ночное зрение, даже когда я трезв.
– Ты даже не представляешь, как им страшно, – сказал Мурген. – Парень каждую ночь нагоняет на них ужас. Пока не тронул и волоска у них на голове, но они ведь не тупицы. Поняли намек.
Если у тебя по лагерю бродят черные гончие, угощаются из котлов или мочатся в них, а десятки тварей поменьше выдергивают колышки палаток, что-нибудь поджигают и тырят сапоги и дорогие сердцу вещицы, то неизбежно начнутся проблемы с боевым духом у твоих солдат. Они попросту не поверят твоим успокаивающим словам, будь ты хоть семи пядей во лбу.
– Но суть в том, что если начальство прикажет воевать, то они нападут. – Уж я-то знаю. Я с Отрядом почти всю жизнь. И видел, как люди сражаются в невероятно тяжелых условиях. Но, признаюсь, видел и то, как люди поддаются страху, даже когда условия выглядят идеальными. – За Одноглазого. Он был цементом, который держит нас вместе.
– За Одноглазого. А знаешь, что сегодня уходит четвертый батальон?
– Куда?
– На плато. Возможно, как раз сейчас.
– Суврин никак не мог успеть с починкой Врат.
Мурген пожал плечами:
– За что купил, за то и продаю. Сари сказала это Тобо. А сама узнала от Дремы.
И опять летописца не привлекли к планированию и принятию решений. Летописец раздражен. В прежней жизни он приобрел богатый опыт подготовки кампаний и управления массами и единицами. Летописец еще может внести свой вклад.
И в наступивший момент просветления я понял, почему летописца отодвинули в сторону. Из-за той твари, что убила Одноглазого. Месть ей – не сверхзадача для Дремы. Она не желает тратить на это время и ресурсы. Особенно время, которое понадобится на споры со мной и теми, кто думает так же, как я.
– Может, мне не нужно мстить за Одноглазого? – пробормотал я.
Мурген не возражал против смены темы. Во всяком случае, он прислушался к собственной душе и сказал:
– Да о чем ты говоришь? Это должно быть сделано.
Значит, он со мной согласен. Мне пришло в голову, что он знает Одноглазого дольше, чем любой из нас, за исключением меня. Я все еще считал его новичком, потому что он едва ли не последний из тех, кто присоединился к нам, когда мы служили Госпоже – в том, другом мире, так далеко и давно, что иногда я просто таю, как воск, от тоски по тем скверным временам.
– Ну, давай опять за Одноглазого. Хотелось бы знать, когда к нам вернутся наши славные деньки.
– Им не надо возвращаться, Капитан. Они здесь, с нами, просто не бросаются в глаза.
Я вспомнил пару таких деньков. Но это лишь подтолкнуло меня к размышлениям о том, как могла бы сложиться моя судьба. И судьба Бубу. А когда я смешиваю крепкое пойло с мыслями о дочери, на глаза наворачиваются слезы. И чем старше я становлюсь, тем чаще такое происходит.
– Не знаешь ли случайно, какая у Дремы стратегия? – спросил я.
Какая-то у нее наверняка есть. Полагаю, что военное планирование – ее родная стихия. Родная настолько, что Дрема превзошла в этом Радишу и сестру моей жены.
– Понятия не имею. Я куда больше знал о происходящем, когда был призраком.
– Ты больше не ходишь во сне?
– Я излечился. Во всяком случае, в этом мире.
По-моему, зря. Слабая связь его духа с телом годами была самым мощным оружием Отряда. Как мы выкрутимся, лишившись возможности видеть то, что происходит там, где нас нет?
К хорошему так быстро привыкаешь.
В темноте кто-то заверещал. Сперва мне показалось, что меня дразнят, но тут во мрак над долиной устремился огромный огненный шар. А невидимое существо потешалось над солдатами на той стороне.
– Кувшин пуст, – проворчал я, откидываясь назад и стряхивая в рот последние капли. – Схожу посмотрю, не найдется ли еще одного там, где прятался этот.
19
Плато Блистающих Камней. Уйти украдкой
Дой слегка кивнул, когда мы с Госпожой прошли мимо его дома. Обернувшись минуту спустя, я увидел, что он стоит посреди улицы вместе с несколькими воинами нюень бао. У Доя был его меч, Бледный Жезл. В дальнем конце улицы маячил Тай Дэй, шурин и телохранитель Мургена. Он тоже был вооружен. Если он отправился в путь, то и Мурген вскоре отправится.
Я настороженно приглядывался к тому, что творилось вокруг. Дело должно быть сделано, пока о нем не узнала Дрема. И пока не скомандовала: «Отставить!» Прямого запрета я ослушаться не смогу.
Сейчас она и Сари в долине. Тран Ху Нанг пришел туда под белым флагом на переговоры. По моим предчувствиям, он заявит, что Шеренга Девяти решила примириться с реальностью. Генералы никогда не признают, что их армия потерпела поражение, даже не выступив на поле битвы, но факт остается фактом. Воинство попросту испарялось. Солдаты не желали терпеть назойливое внимание Неизвестных Теней.
Все это было весьма забавно – если только ты не один из Девяти, которому необходимо сохранить репутацию Шеренги, и не ворона, надеющаяся чуток подкормиться. Забавно, но очень кстати. Я уже устал ждать шанса.
