Слушатели взволнованно зашептались. В некоторых мифах Кади, одна из менее жестоких гуннитских разновидностей Кины, имела мужа Биму, которого тоже называли разными именами, в том числе и Разрушителем.
У всех гуннитских богов куча имен. Человеку, не принадлежащему к этому культу, с ними трудно разобраться, потому что вместе со сменой имени меняются и атрибуты бога. Особенно запутывает, когда две разновидности одного и того же божества затевают состязание по пинкам в зад.
– И какое отношение этот Чеви имеет к происхождению Кины? – поинтересовалась Дрема.
– Так ведь он-то и устраивал ей всяческие гадости. Например, рубил ее на кусочки и разбрасывал их где попало. Но Кина тоже его убила. А потом оживила.
– Мурген, я уже подумываю, не послать ли тебя к таглиосцам – пусть еще немного над тобой поработают.
– Ладно-ладно. У Чеви якобы имелось несколько жен. Но на самом деле только одна – Камундамари. А у нее, естественно, было несколько имен. И очень темная кожа. Другие боги насмехались над ней и называли Чернушкой.
Интересно. Слова «кади» и «кина» в некоторых таглиосских наречиях означают «черный», хотя общепринятое слово для этого цвета – «сиам».
– Когда сам Чеви начал ее дразнить, – продолжал Мурген, – она впала в ярость, содрала с себя кожу и превратилась в Гхоури, то есть в Молочно-Белую. А снятая кожа наполнилась высосанной из демонов кровью и стала сперва Каликаусики, а затем Хатхи, что означает Черная.
– Кина – это коженосец! – воскликнул Суврин, напугав всех.
Коженосец – демонический ужас, малоизвестный за пределами родины Суврина. Коженосец убивает человека, высасывает его плоть и кости, надевает его кожу и живет вместо него. Подробности тут весьма мерзкие. Мифы о коженосцах я всегда считал примитивным способом объяснить резкие и радикальные изменения человеческого организма, вызываемые загадочными болезнями. А может, тут дело просто в возрастных метаморфозах личности.
Реплика Суврина напугала и Мургена. Я тоже решил, что наш консультант перегнул палку.
– Она не в том смысле коженосец, в каком ты это понимаешь, – сказал Мурген.
А наш Суврин, кажется, парень непростой.
Монстр, способный похитить подобным способом чью-то личность, – это уже нечто за гранью добра и зла. На своем веку я повидал немало загадочного, жуткого и даже чудовищного. Призрачные друзья Тобо лишь последние в этом списке. Но коженосец – это нечто слишком кошмарное, чтобы быть правдой.
Как и в вопросе богов, надежных свидетелей их существования не имеется. Речь идет всего лишь о древних мифах. И Суврин коснулся одного из самых сумбурных.
– Ты уж поверь, Суврин, – сказал я, – если бы коженосцы существовали реально, то Хозяева Теней нашли бы им применение. Представляешь, какое бы получилось оружие?
– Пожалуй, – неохотно признал Суврин.
– Все это очень интересно, – проворчала Дрема, – но хватит страшных сказок на ночь. Пусть Мурген договорит. Он ведь когда-нибудь договорит? Очень хочется вернуться к тому, ради чего мы сегодня собрались. – Она погрозила пальцем. – И попробуй только выдать идиотскую шуточку, Лебедь.
Лебедь поморщился: он уже зарядил лук, но добыча ускользнула. Подумав, он ухмыльнулся. Его время еще придет.
– Итак, Мурген?..
– Я почти закончил. По словам Баладиты, почти все основные концепции обеих мифологий согласуются. Однако Кина Ворошков имеет больше атрибутов богини смерти. Например, часто упоминается о том, что она живет на кладбище.
– Но ведь она и здесь живет на кладбище? – спросил я. – Когда Дрема, Госпожа и особенно ты описывали свои ночные кошмары, помните, как вы говорили об усыпанном костями поле? Возможно, это гуннитское кладбище.
Гунниты сжигают своих покойников, очищая их души, которые затем становятся в очередь за новым предназначением, то есть за следующей жизнью. Но огненный жар не в силах испепелить самые крупные кости. Если погребальная площадка расположена возле крупной реки, то останки сбрасывают в воду. Но таких мест предостаточно вдали от рек. А кое-где дрова в дефиците. И бедные семьи не могут их купить, даже когда они есть.
Вот и растут холмы из костей.
Такие места редко посещает кто-либо, кроме жрецов. Эти люди в желтых рясах поклоняются Маджаяме. На кладбищах они вынуждены преодолевать страх – поговаривают, что Кина и ее шайка демонов обитают как раз под горами костей. Общеизвестно, что Кина в подземелье посреди плато Блистающих Камней ждет Года Черепов, но где гарантия, что это именно так?
– Сейчас у меня вволю времени для размышлений, – сказал я. – И одна из тем, занимающих мой ум, – почему существует столько противоречивых мифов о Кине. Кажется, я понял причину.
Мое эго раздувалось от тщеславия. Даже Дрема заинтересовалась вопреки своему характеру. Моя жена, явно менее заинтригованная, сказала: «Ладно, говори». Судя по тону, была уверена, что меня уже не остановить.
– В те дни Отряд был на службе у…
– Костоправ!
– Виноват. Просто хотел проверить, слушаете ли вы. К разгадке меня подтолкнул тот факт, что единой гуннитской доктрины не существует. Да и общей иерархии у гуннитского жречества тоже нет, только местные. Нет центрального арбитра, разделяющего приемлемые и неприемлемые догмы. Кина является субъектом сотен конфликтующих мифов, но в этом она не одинока, таких богов целый пантеон. Выберите любого. Путешествуя от деревни к деревне, вы узнаете, что такой-то носит различные имена, участвует в различных мифах; его путают с другими богами и так далее. И мы видим эти различия, потому что смотрим со стороны. Но ведь до войн с Хозяевами Теней почти никто в этих краях не путешествовал. Поколение за поколением, столетие за столетием люди рождались, жили и умирали на одних и тех же клочках земли в несколько квадратных миль. По стране перемещались лишь немногочисленные торговцы украшениями и шайки душил. А они не разносят идеи. Поэтому каждый миф постепенно мутировал в соответствии с местными условиями и предрассудками. И вот сперва Хозяева Теней, а следом и мы очутились в центре всего этого…
Мы? Я быстро огляделся и увидел лишь троих, кто вырос не на этом краю света. На мгновение я ощутил себя древним ископаемым, которому здесь нет места, и вспомнил старинное стихотворение, в котором есть примерно такая строка: «Солдаты живут. И гадают – почему?». В смысле, почему именно я из всех тех, кто мыкался с Отрядом в годы моей молодости, все еще жив и трепыхаюсь? Ведь я достоин этого ничуть не больше, чем любой из них. А может, и меньше.
Когда в голову приходят
