Я уже махнул на него рукой. Если парню нравится носиться на бревне и трудиться в поте лица, забыв про ушибы и переломы, то я ему выговаривать больше не буду. Пусть этим занимается его чокнутая мамаша.
Дрема взглянула на меня и на секунду выдала крайнее недовольство. Но тотчас на ее лицо вернулось бесстрастное выражение – следом за мной вошли остальные бывшие Капитаны Отряда. Даже Плетеный Лебедь явился незваным.
Дрема оказалась в уникальной ситуации. Ни один Капитан в истории Отряда не имел такой свиты из бывших Капитанов, заглядывающих ему через плечо. И хотя никто из нас не лез с требованиями и даже не давал непрошеных советов, Дреме постоянно казалось, будто ее оценивают – достойна ли она занимать столь высокий пост.
Разумеется, мы оцениваем, хотя, как добропорядочные старые кумушки, делаем это лишь за глаза.
– Поскольку все, кроме кашеваров и конюхов, уже собрались, полагаю, я могу начать… Нет, здесь Тобо, он расскажет лучше меня.
Все свалила на мальчишку. Вот же паршивка…
У Тобо сфокусировался взгляд. Он закрыл глаза, наполнил легкие воздухом и заговорил:
– Тени следили за Гоблином и Бубу, а это нелегкая задача, даже если знаешь заранее, по какой дороге они поедут. – Парень выглядел жалко: весь в шинах и бинтах, вдобавок привязанный к летающему бревну, он мог пользоваться лишь одной рукой. – Они передвигаются внутри своеобразного облака, состоящего из… как бы это лучше сказать… из божественного мрака и обмана. Но, зная их маршрут, я отправил черных гончих, поручив им усеять дорогу раковинами, и это возымело действие. Кое-кто из невидимого народца подслушал спор между Гоблином и девушкой. – Его негромкая речь лилась быстро, и молчаливые слушатели невольно подались вперед.
Тобо сделал паузу. При обычных обстоятельствах я заподозрил бы, что это для эффекта. Парень обожает играть на публику.
Мрачно-торжественным тоном он сообщил:
– Тварь, что внутри Гоблина, знает Книги Мертвых наизусть. И как только Дщерь Ночи запишет их на бумаге, эти двое начнут ритуал начала Года Черепов.
Лиса в курятнике! Проклятье!
Дреме пришлось несколько минут успокаивать аудиторию. Тобо воспользовался заминкой, чтобы отдохнуть. Когда установилось относительное спокойствие, он добавил:
– Все не так плохо, как кажется. Их только двое. Если убьем хотя бы одного, оживление Кины не состоится. Она пролежит в подземелье до конца нашего века, а то и дольше. И я, как и любой, работавший с Анналами, знаю, что написание книги занимает очень много времени. Даже если ее просто копировать. Я видел Книги Мертвых, перед тем как Дрема их уничтожила. Они были огромными. И Дщерь Ночи должна переписать их без ошибок. Поэтому близкая катастрофа нам не грозит, хотя мы столкнулись с проблемой, которую никогда не предвидели.
– Если кто-то из твоих приятелей смог подобраться настолько близко, чтобы все это услышать, – вмешался я, – то наверняка ты знаешь, где Гоблин и Дщерь Ночи. И мы можем до них добраться.
Госпожа и Ревун уже наверняка рылись на затянутых паутиной чердаках своей памяти в поисках древней уловки, которая позволит отвлечь, дезориентировать, ошеломить и уничтожить Гоблина и девушку. Или хотя бы обезоружить, что, разумеется, куда больше устроило бы мою благоверную. Будучи реалистом и прагматиком, она тем не менее тешит себя слепыми иллюзиями, верит, что заблудшую доченьку можно вернуть к мамочке. Хотя, конечно же, никогда этого не признает.
– Ладно, главный стратег, уничтоживший зло в лице Хозяев Теней, расскажи-ка нам, как ты справишься с той, в кого влюбишься раньше, чем она подойдет на арбалетный выстрел? – поинтересовался Тобо.
– А парень прав, – подтвердила Госпожа, выжидающе глядя на меня.
– Но ведь твой шпион в улиточной раковине не влюбился, верно? Он просто сидел и подслушивал, пока не решил, что пора возвращаться к тебе с новостями.
– И?..
– Значит, на Неизвестных Теней чары Дщери Ночи не действуют. Или нет?
– Неизвестные Тени не способны причинить ей серьезный физический вред.
– Кто не способен? Скрайкер? Черный Шак? Эта огромная прыгающая утка? Ты что, издеваешься?
– Никоим образом.
– Так ведь им это и не нужно. Главное – изматывать ее. Не давать ей сна. Сводить с ума. Подталкивать под локоть, когда пытается писать. Короче, оправдывать дурную репутацию, заработанную в Хсиене. Пусть они мочатся ей в чернильницу, прячут перья, заливают бумагу всякой дрянью. Делают так, чтобы еда протухла, а молоко прокисло.
– И не дают ее мужу исполнять супружеские обязанности в брачную ночь, – вмешалась Дрема. – Ты забрался слишком далеко в будущее, Костоправ. И возможно, выбрал не ту мишень. Ведь это у Гоблина в его уродливой тыкве хранятся Книги Мертвых. Возможно, он обойдется и без Дщери Ночи. А вот она без него наверняка обойтись не сможет.
Довод, достойный размышления.
– И он, и она – лишь эфемерные орудия, – заявила вдруг Сари бесцветным пророческим голосом. – И он, и она могут быть заменены. Со временем. И пока Кина не перестанет повторять такие попытки, исходящая с плато угроза останется.
Все сразу посерьезнели. И все, включая Тобо, уставились на его мать. В поведении Сари было нечто зловещее, словно кто-то забрался в нее и заговорил ее устами.
Мурген позднее сказал, что она выглядела и говорила в точности как ее бабушка, пророчица Хонь Тэй.
Сари до смерти перепугала и Мургена, и Тобо. И они дружно принялись ее уверять, что тревога Дремы о Гоблине и Дщери Ночи еще не достигла критической точки.
79
Таглиосские территории. В движении
Дрема подтвердила свое решение сниматься с лагеря. Мы потащились на север, оставив раненых выздоравливать. У Годжи не встретили сопротивления, хотя верные Протектору войска повредили главный пролет большого моста через Майн. С ремонтом наши саперы провозились больше недели. И всю эту неделю Прабриндра Дра и его сестра произносили в Годже речи перед жителями и солдатами. Им удалось завоевать любовь и преданность большинства.
Князь оказался весьма хорош в общении с людьми, когда мы предоставили ему полную свободу. Он агитировал за свое восстановление на престоле с пылом проповедника. И приобрел особо благосклонных сторонников среди пожилых людей, тоскующих по миру и порядку времен их молодости – до прихода Хозяев Теней и Черного Отряда.
За исключением небольшого пастбища, где битва была наиболее кровавой, поле на северном берегу, где Отряд одержал знаменательную победу, за прошедшие годы полностью застроили. Раньше здесь была лишь деревушка да сторожевая башня на южном берегу, рядом с бродом, которым можно было пользоваться лишь половину года. А теперь Годжа обещала превратиться в город. Мост, строительство которого началось по моему совету, оказался ценным как для военных, так и
