Стоило мне подобраться достаточно близко, чтобы ощутить присутствие Кины и на миг отвлечься на нее, как Копченый попытался удрать. Я подчинил его и нырнул в самую гущу событий. Он тут же отпрянул. Я снова погнал его вперед. Так повторялось несколько раз. Кое-что мне уловить удалось. Я заметил сгусток живой Тьмы, выглядевший как миниатюрная копия многорукой богини. Она творила защитную оболочку вокруг своего отродья. Ревун и Душелов попытались вмешаться, но эманация Кины отбросила их, как гуляка на пикнике отгоняет назойливых ос. Кажется, при этом досталось и Длиннотени. Однако он все же ухитрился выдавить какое-то заклинание и сотворить вокруг себя оберегающий кокон.
Нарайян Сингх был распластан на полу. Жив ли он, я определить не мог.
Я направил Копченого к Госпоже. В сравнении со всем увиденным она должна была восприниматься им как благоухающий букет цветов. Мне пришлось потрудиться, чтобы, как и раньше, занять позицию напротив ее глаз. Она металась из стороны в сторону, понося идиотов, по собственной дурости умиравших в мучениях. Повсюду раздавались полные ужаса и боли крики.
Длиннотень колебался на грани между жизнью и смертью. В конце концов заорал и я. Это подействовало.
Госпожа застыла.
Я уставился в прорези на забрале ее кошмарного черного шлема. Глаза полыхали огнем. Совершенно противоестественным огнем.
– Это снова ты, – прошептала она.
Я попытался кричать как можно громче:
– Твоя подружка Кина надрала им всем задницы. Они сейчас еле трепыхаются. Лучшей возможности добраться до них у тебя не будет!
Слегка повернувшись, Госпожа уставилась на башню Длиннотени. Хрустальный купол светился слабо, как догоравшая свеча.
То, чего так страшился Длиннотень, еще могло свершиться. Едва ли она разобрала все мои слова, но главное уловила точно. Настало время нанести решающий удар.
68
В этот раз я вернулся в свою плоть полностью вымотанным. У меня едва хватило сил дотянуться до плошки с водой. Видимо, все мои внутренние ресурсы ушли на борьбу с Копченым.
За занавеской с кем-то разговаривал Костоправ. Голоса его собеседника я не знал и решил не встревать в разговор.
Речь шла о неожиданном ухудшении положения наших войск. Тени проходили через Врата все в большем количестве. Теперь они появлялись повсюду.
Как я понял, обсуждалась депеша, доставленная Костоправу с позиций Старой Дивизии у Вершины. Принесший ее гонец ни за что не соглашался возвращаться ночью, хотя Костоправ предложил ему один из амулетов Одноглазого.
– Тебе ничто не грозит, – уверял Капитан. – Ни одна Тень тебя даже не заметит.
– Я не верю в…
– Не испытывай мое терпение, солдат. Хочешь, чтобы я вызвал стражу?
Копченый застонал. То был глухой, но тяжкий горловой стон. Костоправ еще пуще раскричался на гонца.
Земля содрогнулась, словно за соседней дверью кто-то уронил семитонный валун. С потолка дождем полилась грязь. Кое-что попало мне в плошку, кое-что затекло за шиворот. Но я был слишком измотан для того, чтобы удивиться или хотя бы задаться вопросом, в чем дело.
– Что это? – спросил Костоправ, отодвинув занавеску.
– Старый мошенник опять шумит.
– И от этого земля трясется?
Я пожал плечами:
– Не берусь судить. Зато я точно знаю, что Госпожа решила еще разок взобраться на Вершину.
Я вкратце объяснил ему ситуацию.
– Может, стоило бы оставить их там? Собрать в одном месте, и пусть разбираются между собой. Эта компашка не может не передраться.
– В известном смысле мы как раз этим и занимаемся. Уже пять лет. Что мне не нравится, так это намерение Госпожи снова сунуться в гадюшник. Лучше бы ей повременить до утра. Если Вершина заражена Тенями, она может превратиться в смертельную ловушку.
– Нам стоит побеспокоиться о здоровье Длиннотени, – заметил я. – Раз уж благополучие Врат зависит от его благополучия.
– В смысле?..
– За последние годы он совершил уйму безумных поступков, главным образом потому, что им манипулировали Кина и Душелов. Но на Тенях он помешался сам лет за двадцать до того, как мы объявились в здешних краях. Он убежден, что Тени охотятся за ним. Может, это и бред, но вдруг он прав? Мне невдомек, что именно происходит с человеком, когда нападает Тень, – знаю только, что он умирает в муках. Так вот, если одна из них убьет Длиннотень, не рухнут ли от этого Врата? Возможно, именно поэтому Тени пытаются до него добраться.
– Все возможно. Надо будет спросить у Одноглазого.
– А кстати, где недомерок? Ему бы следовало торчать здесь, под рукой, а не играть в тонк.
– В тонк?
– Совсем недавно он нудил насчет того, что ему нужно вернуться в свою нору. Вроде бы он подбил каких-то салаг на игру.
– Он просто морочил тебе башку, Мурген. Во всей армии не найдется остолопа, который сядет играть с ним в карты. Скорее, он вознамерился залить зенки. Почему ты не присмотрелся и не…
– Потому что у меня сил не осталось. По этой причине я и хотел встретить Одноглазого.
Костоправ вздохнул и взялся за крылатый шлем Вдоводела с явным намерением нахлобучить его на голову.
– Что ему нужно делать?
– Прежде всего держать в поле зрения Госпожу и следить за происходящим в башне Длиннотени. Правда, Копченый будет сопротивляться на каждом шагу. Этот сученыш приходит в себя и, похоже, становится таким же паскудным дерьмом, каким был прежде. Он не хочет приближаться ни к… Впрочем, не это главное. Скажи Одноглазому: если потребуется срочно сообщить что-нибудь Госпоже, он сможет это сделать. Если повиснет прямо у нее перед носом и заорет что есть мочи. Отдельных слов она, скорее всего, не разберет, но суть уловит.
Костоправ нахмурился: намерение Госпожи вернуться в крепость Хозяина Теней не на шутку его встревожило.
– Ты-то как? – спросил он. – До своего жилья доберешься?
Подслащенная вода придала мне достаточно сил, чтобы наброситься на черствый хлеб и останки костлявых кур, которым не удалось унести ноги от штабных поваров.
– Угу, – буркнул я, выплевывая косточку. – Сейчас отвалю. Жаль, что мы не пригнали сюда больше скота. За кусок хорошей говядины я готов перерезать глотку кому угодно.
– Одноглазому поручалось опутать всю эту территорию сетью чар, чтобы сделать ее недоступной для Теней. Но ты на всякий случай захвати амулет. Держи.
И то сказать, не следует слишком уж полагаться на Одноглазого. Он порой бывает крайне небрежен. Может полениться или просто забыть, что ему велено сделать.
– Когда будешь возвращаться, – сказал Костоправ, – принеси знамя. Тогда я смогу дать амулет кому-нибудь другому.
– Если хочешь, я по пути загляну к Одноглазому. Сейчас мне лучше.
– Не стоит, с ним я сам разберусь. Отдохни. А если вдруг ты стал верующим, то помолись своим богам, чтобы они помогли нам пережить эту веселую ночку.
– К счастью, до рассвета не так уж много
