Костоправ подтолкнул ко мне сложенный лист бумаги:
– Прежде чем мы выступим, разберись с этим. И постарайся не оставить ничего такого, что можно будет связать с нами.
– В смысле?
Это звучало не слишком обнадеживающе.
– Собирайся в дорогу. Если тебе и впрямь нужно тащить с собой всю ораву родни, вели им тоже паковать вещички. И жди дальнейших распоряжений.
– Твои любимицы сообщают тебе все, что мне нужно знать?
Конечно, я был в курсе, что эти птицы – никакие не любимицы Костоправа, а вестницы или шпионки Душелов.
– Сообщали – до недавнего времени. Но не бери в голову. Все, что нужно, ты узнаешь первым.
Разговор вертелся вокруг пунктика, буквально сводившего меня с ума. Я понятия не имел, каковы в действительности отношения между Костоправом, Душелов и этими воронами. Мне оставалось лишь принимать сказанное Стариком на веру, а между тем моя вера снова и снова подвергалась жесточайшей проверке на прочность.
– Ты об этом?
– Об этом. Подготовься как следует, ничего не забудь. Это ненадолго.
Клочок бумаги я развернул возле одной из немногих ламп, освещавших коридор между покоями Костоправа и моими. От телохранителя я не таился: мало того что он неграмотен, так вдобавок и текст написан на официальном языке Можжевельника. Правда, написан так, словно предназначен для не слишком смышленого шестилетки, – но оно и к лучшему. Язык этот я знал через пень-колоду, и то лишь благодаря чтению фрагментов Анналов, появившихся на свет, когда в тех краях служил Отряд, задолго до моего вступления в него.
Душелов тогда еще была мертвой. Видимо, Костоправ потому и решил воспользоваться этим наречием, что его – возможно, единственное в мире – она может не знать.
Сам по себе текст оказался незамысловатым. Мне предписывалось забрать похищенные у Душелов Анналы оттуда, где их спрятал от нас Копченый, и перепрятать туда, где мы Копченого держим.
Первым моим побуждением было вернуться и попытаться переубедить Капитана. Мне хотелось забрать документы с собой. Но, поразмыслив, я решил, что Старик, пожалуй, прав. Душелов и все прочие, кто предпочел бы, чтобы мы находились подальше от Анналов, а Анналы – от нас, наверняка уверены в том, что мы будем таскать бумаги с собой, пока не сумеем их расшифровать. В полевых условиях мы едва ли способны обеспечить безопасность архивов. Вот и получается, что лучше спрятать документы в надежном месте, известном, кроме нас, только Радише.
– Дерьмо! – тихо выругался я по-таглиосски.
Сколько бы языков я ни постиг, это слово мне кажется самым важным и нужным. Да и звучит оно похоже почти на всех наречиях.
Тай Дэй ни о чем меня не спросил. Он никогда ни о чем не спрашивал.
Позади меня, за ближайшей лампой, отворилась дверь, из своей комнаты вышел Костоправ. На его плече чернел рыхлый ком. Это означало, что Старику понадобилось встретиться с кем-то из местных. Он считает, что вороны наводят на таглиосцев страх.
– Я должен кое-что сделать сам, – сказал я Тай Дэю. – А ты ступай, скажи дядюшке Дою и своей матери, что мы отправляемся сегодня ночью. Так решил Капитан.
– Нужно меня немного проводить. Самому не выбраться из этого громадного склепа.
Судя по тону, Тай Дэй говорил искренне.
Нюень бао умеют прятать чувства, но я не видел причины, по которой человек, выросший на тропическом болоте, должен чувствовать себя как дома внутри огромной груды камней. Особенно если учесть, что всякий раз, когда ему приходилось иметь дело с городами и большими зданиями, это оборачивалось неприятностью.
Я поспешил проводить его к тому месту, откуда он мог самостоятельно добраться до выхода. Мне надо было попасть в конуру Костоправа, да поскорее, чтобы управиться до возвращения Старика и его пернатого приятеля. Наши книги теперь хранились там. И мы не желали, чтобы об этом проведал кто-нибудь еще. Хотя Душелов должна была что-то заподозрить, если узнала, что записи исчезли из ее тайника.
Ох и запутанная же интрига.
Я тронул запястье – проверил, на месте ли веревочный браслетик. То был изготовленный Одноглазым амулет: он позволял мне не поддаваться морочащим чарам вблизи помещения, где мы держали Копченого.
Еще не успев собрать бумаги, но успев заметить, что Костоправ выгнал ворон, закрыл окно и задернул занавеску, я задумался о том, как лучше всего спрятать эти документы.
Вскоре после нашего ухода Радиша непременно задастся вопросом, кто же теперь заботится о колдуне. И примется его искать. И у нее хватит упорства найти путь в комнату.
Хотя в последнее время Радиша не выказывала особого интереса к Копченому, на самом деле она никогда не оставляла надежды вернуть его. И чем значительнее будут наши успехи в борьбе с Хозяином Теней, тем больше будет она нуждаться в помощи придворного колдуна.
Похоже, все, что бы мы ни затевали, чревато неприятными последствиями.
8
Старик долго запрягает, но едет быстро, и уж если он решил двигаться, значит так тому и быть. Когда я покинул дворец, на улице было темно, как в могиле. Костоправ дожидался меня возле двух огромных черных скакунов, приведенных Отрядом с севера. Взращенные в эпоху наибольшего могущества Госпожи с помощью магии, они не знали усталости и легко обгоняли любого обычного коня. Да и соображали не хуже некоторых остолопов из рода человеческого.
С высоты седла Костоправ поглядывал на моих спутников и усмехался. Они не выглядели обескураженными таким поворотом событий, хотя я даже не представлял, как им удастся за нами поспеть. Просто зла не хватает!
– Я справлюсь, – пробурчал я на нюень бао, вручая Тай Дэю свои вещи и взбираясь на чудище, приведенное для меня Костоправом.
Давненько я не сиживал на этом жеребце, но он, похоже, меня помнил. Даже приветственно тряхнул головой и фыркнул.
– Здорово-здорово, амбалище.
Я забрал у Тай Дэя свои манатки.
– Где знамя? – строго спросил Костоправ.
– В фургоне у Одноглазого. Дрема положил его туда, перед тем как…
– Что? Ты, знаменосец, расстался со знаменем?!
– Вообще-то, я подумываю, не уступить ли эту должность Дреме.
Помимо всех прочих обязанностей, я числился отрядным знаменосцем, что меня вовсе не радовало. А теперь, когда я заделался еще и летописцем, появился серьезный резон передать кому-нибудь отрядный штандарт, благо Костоправ однажды сам заикнулся на сей счет.
– Давай сюда твое барахло, – сказал я Тай Дэю, как только пристроил свою поклажу.
Когда телохранитель понял, что я имею в виду, у него глаза на лоб полезли.
– А вы, – промолвил я, обращаясь к дядюшке Дою и матушке Готе, – шагайте по Мощеной дороге и никуда не сворачивайте. Рано или поздно нагоните армию. Если кто вас остановит, покажите пропуска.
Пропуска были одним из диковинных нововведений Освободителя. Все больше и больше людей, в той или иной степени причастных к военным приготовлениям, получали писульки, где было указано, чем они занимаются и кто за них отвечает.
