— Вращение в высших кругах тебя изрядно попортило, — хохотнула она. — Я все сделаю, но должок за тобой останется.
— Разумеется.
Мы вернулись к овсянке с фруктами, каждая думая о своем.
Честно признаться, чувствовала себя не очень хорошо из-за лжи. Катарина слишком наивная, а я этим воспользовалась. Даже безвыходность положения меня не оправдывала.
После завтрака, мы взяли с собой кофе, и пошли гулять по спутанным улицам Сатлеса. Разговоры были бессмысленными, но легкими и приятными. Еще никогда я не общалась так непринужденно. Обычно на меня постоянно давил груз ответственности.
Утро пролетело незаметно, как и дорога, по которой мы петляли несколько часов.
— Где мы? — осмотрелась. — Я не была в этой части города.
— А я здесь выросла, — ностальгически улыбнулась Катарина. — Я не планировала сюда идти, ноги сами меня привели, но раз уж мы здесь, предлагаю зайти к моему отцу на работу. Ты не против? Он обидится, если узнает, что я была неподалеку и не зашла.
— Конечно нет. Раз уж Мариэтта дала мне еще день отгула. То спешить мне некуда, а лежать весь день в квартире мне уже наскучило.
Минуя невысокие многоквартирные дома, мы вышли к аллее, в конце которой стоял небольшой храм. Небесно-голубой, с арочными окнами и большими резными дверьми.
— Твой отец работает здесь? — спросила я, когда Катарина начала заходить на территорию храма.
— Да, тебя это удивляет?
— Просто… Я никогда не ходила в церкви и храмы, — призналась я.
— Серьезно? — брови девушки взлетели на лоб и скрылись под шляпкой. Сейчас, я чувствовала себя еще большим уродцем, чем обычно. — Тогда ты просто обязана зайти внутрь. Там очень красиво. Тебе понравится.
Робко ступая, я все же переступила порог храма и обомлела. Внутри и правда было красиво.
Витражные рисунки на окнах пропускали свет, делая его необычайно красивым. Казалось, я попала в сказку. Маленькие пупсики с крылышками были невероятно красивыми и гармонировали с росписью стен. Паникадило освещало весь храм, а кандилы выкованные в виде виноградной лозы, придавали еще больше роскоши.
— Я же говорила, — шепнула на ухо Катарина и подошла к аситу, что переставлял свечи в одном из кандил. — Святой отец, — окликнула его Катарина.
Священник повернулся к ней и не мог сдержать удивления и радости. Я же, при виде его, испытала ужас.
Громкая молитва заглушала рыдания. Священник нависал над ребенком и с каждым обращением к Провидцам бил девочку.
— Изыди дьявол! Оставь тело этого дитя! — кричал он, выливая на тело малышки горячий воск.
Он избивал ее несколько часов, говоря, что это поможет изгнать дьявола, а родители смотрели на это со стороны и вторили молитвам сумасшедшего священника.
Девочка билась в путах, как пташка в силках и просила, нет, кричала о помощи. Молила родителей помочь, но они не слушали ее, они слушали святого отца.
В конечном итоге, малышка потеряла сознание от множественных травм и следующие несколько дней балансировала на грани жизни и смерти.
— Нинаэль, с тобой все в порядке? — по взволнованному голосу, поняла, что обращались ко мне уже не первый раз.
— Да, все хорошо, — севшим голосом проговорила я и вымученно улыбнулась.
Этот священник походил на мужчину из видения только рясой и ничем больше, но все же это всколыхнуло воспоминания. Я не была уверена, что они принадлежат мне. И вообще не была уверена, что это воспоминания. В последнее время я ни в чем не была уверена.
— Асита, вы чем-то напуганы? — спросил святой отец.
— Нет-нет, что вы. Я просто вспомнила о делах. Прости, Катарина, но мне нужно бежать. Если хочешь, заходи вечером на чай.
— Хорошо, — кивнула девушка.
По складке между бровей, я поняла, что она встревожена. И вскоре меня ожидает допрос.
Попрощавшись еще раз, поспешила прочь из храма, в котором теперь не было так уютно и красиво.
Милые пухлики с крылышками теперь не улыбались, а скалились. Свет, преломляемый витражами, не сказочным, а зловещим. Роспись угнетала.
Уныние когтистыми лапами сковывало сердце.
***
Как добралась домой вообще не помню. Даже не поняла, дошла до пригорода пешком или добралась на машине. Все мысли были о видении. Или это все же воспоминание? То, что я видела в храме, связано с тем, что мне привиделось, когда я была в плену у мага. Я перестала что-либо понимать.
— Ты очень невнимательна, — проговорил ленивый голос.
— Что тебе от меня нужно? — безразлично спросила я.
— Мне нужен человек, на которого я могу положиться, а не потенциальная жертва, — прорычал он, вставая со стула так, что он упал и рассыпался на составляющие. — Я следовал за тобой от храма, и даже не накидывал покров!
— Ты пришел читать нотации? — так же безэмоционально спросила у него.
Он подлетел ко мне со скоростью смерча, с легкостью схватил за горло и прижал к стене.
— Я иду против сильных людей и высших магов, и свою жизнь не собираюсь подвергать опасности из-за рассеянной аситы.
— Так не подвергай. Сожми посильнее руку и дело с концом. Ни аситы, ни обузы, — прохрипела я.
— Я уже понял, что тебя ничем не пронять. Твоя жизнь кажется такой бессмысленной, что ты готова расстаться с ней. Шантажировать тебя Катариной, Мариэттой и еще кем-то из команды не буду. Раз уж твоя жизнь тебе не нужна, то их жизни для тебя тоже ничего не значат.
— Не тронь их, — зло рыкнула я.
— Не буду. Ты мне больше не нужна. Договору конец, — устало произнес он, отходя к окну и опираясь на подоконник.
В комнате воцарилось неловкое молчание. Я думала над его словами и не понимала, рада сказанному или нет.
— Я хочу знать, кто я… — прошептала едва слышно.
— Но ничего не делаешь для этого, — он отлепился от окна и медленно подошел, возвышаясь надо мной. — Я поработаю над твоей памятью, и ты забудешь последние несколько дней.
Загипнотизированная его взглядом, не могла пошевелиться. В горле застряли слова — я уже была под воздействием магии, и это подтверждал браслет, который жег запястье. Уверена, он светился.
Николас взял в ладони голову так, что большие пальцы лежали на лбу, пока остальные холодили затылок.
Вспышка боли ослепила и оглушила меня. Уже не понимала где я и что со мной. Мыслей не было. Ничего не было, только боль и свет…
***
Сознание медленно возвращалось ко мне. Я пыталась понять что произошло и вспомнила… вспомнила все. Относительный провал на задании, кандалы, блокирующие мои способности, боль в животе, причиной которой был архимаг Николас. Ужин на крыше в синем платье, завтрак с Катариной, наш разговор, храм, видение и разговор в квартире.
— Почему я все помню? — спросила у сидящего на краю кровати Николаса.
— Прими свой облик, — потребовал он.
— Зачем?
— Я сказал: Прими. Свой. Облик.
Это было сказано так, что не могла сопротивляться. Более того, я еще
