Фрэнни впервые за весь разговор хихикнула. Иногда Роуз так чудно выражается!
– Да, да, Фрэнни, это так круто, что зашибись. Просто отпад! – Выражение лица Роуз внезапно изменилось, девочка нахмурила лоб, в голосе зазвенел холодок. – Так почему ты ничего мне не сказала? Мы ведь подруги, а подруги говорят друг другу всю правду. Ты же сама посоветовала мне попытаться найти папу, а не… зацикливаться на медальоне.
– Роуз, не злись, умоляю!
– Я не злюсь, я просто растеряна. – Помолчав, она добавила: – Впрочем, согласна, я немножко зла.
– Я боялась, что он тебя заберет. Знаю, с моей стороны это было эгоистично.
– Но куда он может меня забрать? – повторила свой вопрос Роуз.
– Не знаю. – Фрэнни опустила взор, не решаясь смотреть Роуз в глаза.
Она чего-то не договаривает, поняла Роуз. Фрэнни не лжет, но что-то утаивает.
– Я просто хочу найти отца, Фрэн, вот и все. Я ведь говорила тебе, что моя мама умерла. У меня больше никого нет.
– Прости меня, Роуз.
– Лучше не проси прощения, а помоги мне его найти.
– Помогу! Помогу! Обещаю! – с жаром воскликнула Фрэнни.
И тогда Роуз поверила, что у Фрэнни была причина бояться ее потерять. Да, они лучшие подруги, но в эту минуту, когда девочки смотрели друг другу в глаза, обе чувствовали, что глубоко в душе каждая из них прячет секрет, который не вправе раскрыть.
– Обалдеть, – пробормотала себе под нос Роуз. – Мой Па, родной Па где-то рядом.
– Па? – переспросила Фрэнни. – Ты так называешь отца?
– Э, да. Ты знаешь, где он живет?
– Ага. Эндрю сказал, сын конюшего. Твой отец привез в Хэтфилд украшения, которые нужно доставить ко двору. Тогда-то я его в первый раз и увидела. Поговорила с Эндрю, и он сказал, что Николас Оливер вроде бы живет в деревушке Стоу-он-Волд.
– Никогда о такой не слышала. Где это?
– Меньше чем в дне езды от Хэтфилда.
– То есть, я смогу добраться туда на лошади?
– Да. И я с радостью составлю тебе компанию.
– Но как нам улизнуть? И хватит ли времени? – Роуз вдруг вспомнились бабушкины слова: «У некоторых людей чувства гаснут так же быстро, как вспыхивают». Что, если Николас Оливер разлюбил ее маму? Примет ли он свою дочь?
– Время у нас есть. Принцесса Елизавета не вернется в Хэтфилд еще добрых десять дней – сначала коронация, а потом дальняя дорога. Мы же можем отправиться туда завтра и поскорее переделать все дела. Заранее все перемыть, вытереть пыль, привести в порядок платья. Ходят слухи, что дворецкий из верхних покоев…
– Мастер Стэнхоуп?
– Да, мастер Стэнхоуп. Так вот, ходят слухи, что его повысят до личной прислуги короля Эдуарда, и отныне он будет Хранителем королевского стула.
– И что это значит?
Фрэнни покраснела.
– Ну, сама понимаешь.
– В смысле?
– Королевский стул… В гардеробе, куда его величество…
– Ходит в туалет?
– Да, да, ты называешь это «ходить в туалет». У короля специальный стул, очень красивый, и Хранитель королевского стула…
– Подтирает королю зад! – расхохоталась Роуз.
– Кхм, да, помогает справлять нужду. И мыться.
– Невероятно!
– Такой помощник полагается только королям, а королевам – нет.
– Мне от этого должно стать легче?
Фрэнни пожала плечами.
– Это просто означает, что сейчас прислугу будут тасовать, и всем будет не до нас, а пока кот спит – мышам раздолье. Кстати, о котах: я видела ту рыжую кошечку, которая была с тобой в нашу первую встречу, трехножку.
– Сентябрину?
– Это ее кличка?
– Да, – засмеялась Роуз. – Она такая милая. Бродяжка. Пугливая, но ко мне, кажется, привыкла. Очень независимое животное – приходит и уходит, когда вздумается.
Глава 31
«Представляешь, сентябрина?»
В Хэтфилде все шло гладко. Фрэнни оказалась права: в хозяйстве произошли перестановки, часть обитателей дворца забрали прислуживать новому королю, а значит, число слуг сократилось. С другой стороны, в отсутствие королевских особ и работы тоже стало меньше.
Сентябрина снизошла до того, чтобы присоединиться к штату прислуги, и зарекомендовала себя отличным мышеловом. Кухарка миссис Белсон не могла на нее нахвалиться. И пока «котов» в человеческом обличье не было, некоторые «мышки» действительно чувствовали себя вольготно.
Этим утром Роуз и Фрэнни наконец смогли осуществить свой план и отправиться в Стоу-он-Волд. Девочки выехали на рассвете. Стоял конец февраля, но в стылом воздухе уже ощущалось дыхание весны. На ветках набухли почки, деревья ждали с застенчивым видом, словно бы спрашивали: «Уже можно?» Листья, пока еще туго свернутые, будто младенческие кулачки, с нетерпением ждали теплого весеннего солнца.
– Почему Эндрю приготовил для меня дамское седло, а тебе позволил ехать вообще без седла? – полюбопытствовала Роуз.
– Я простолюдинка, а не леди, как ты, – ответила Фрэнни. – И моей ноге так легче.
– Я тоже не леди, – возразила Роуз.
– Ты служишь наверху, я – внизу, под лестницей.
– Ездить без седла намного удобней, – заметила Роуз.
– Ты пробовала?
– Эм… раз или два.
– Хочешь попробовать еще разок?
– Охотно, только куда же девать седло?
– Вон, видишь хлев? Похож на загон для овец, точнее, на кошару для ягнения. Ферма давно заброшена, овец там нет. Спрячем седло в овчарне, и его никто не найдет. Но имей в виду, ехать придется так же, как мне: под задом ничего, кроме попоны.
Подруги спешились, и Роуз понесла седло в хлев. Потолок в овчарне оказался очень низким, строение явно предназначалось для овец и ягнят, как и говорила Фрэнни.
Роуз рассмеялась. Согнувшись, вошла в овчарню и увидела… Сентябрину, восседавшую на перевернутой деревянной кадке.
– И что же ты тут делаешь, скажи на милость? – всплеснула руками девочка.
Щелочки кошачьих глаз вспыхнули золотом; Сентябрина как будто говорила: «А ты как думаешь? Буду охранять седло, пока ты не вернешься».
Пять минут спустя Роуз и Фрэнни бок о бок рысили по дороге в приятной тишине. Взошедшее солнце золотило поле, растянувшееся, точно огромная зеленая скатерть. Подснежники робко склоняли головки, точно приседали в реверансе перед двумя путешественницами. Первый храбрый нарцисс подрагивал на легком ветерке. Роуз невольно думала о том, скоро ли начнется весна в Индианаполисе. Ба говорила, что в конце апреля, когда прекратятся заморозки, они перенесут большую часть растений из оранжереи в обнесенный стеной садик.
– Роуз, смотри, – Фрэнни остановила лошадь. – Это и есть Стоу-он-Волд.
– Это? – Впереди не было ничего, кроме двух-трех домишек, крытых соломой.
– Ну, да, не Лондон.
Через десять минут дорога пошла под уклон и, изгибаясь, привела путниц в деревню. Домов в ней оказалось четыре; из-за одного вышла женщина с хворостиной, подгонявшая довольно упитанную свинью.
– Сюда, Тонкс, сюда, поросеночек, – приговаривала она. – Заметив девочек, женщина крикнула: – Не бойтесь, старушка Тонкс вас не тронет. Что вас привело в нашу глушь? В Волде гостей не бывает, разве что королевские гонцы заглядывают с поручениями мастеру Оливеру.
– О, да! – воскликнула Роуз.
– Вы привезли письмо для мастера Оливера? – переспросила женщина.
– Не совсем, – уклончиво ответила Роуз.
– Что
