Деформации
Мои доводы в пользу возмездия
Шел мой первый день работы документоведом. Едва я появился на пороге конторы, не успев ни затворить за собой дверь, ни сделать хотя бы шаг внутрь, рахитичного вида тип, одетый с миру по нитке, в очках, слишком громоздких для лысеющей головы, выскочил из-за стола с твердым намерением всячески приветствовать меня. Говорил он с волнением, и слова его, торопясь покинуть язык, натыкались друг на друга:
– Добро пожаловать, добро пожаловать. Меня зовут Рибелло, давайте я помогу вам сориентироваться. Простите, но вешалки для верхней одежды у нас нет – положите на вон тот стол, он все равно пустой.
Ты давно меня знаешь, подруга, я ведь ни разу не сноб, и даже по темпераменту мне не положено высокомерное отношение к другим – возможно, мне просто не хватает бьющей ключом жизненной силы, делающей подобное поведение возможным. Так что я ему улыбнулся и попробовал представиться. Но Рибелло все продолжал обстреливать меня из словесного автомата:
– Вы же принесли то, о чем вас попросили? – Его взгляд метнулся к портфелю в моей правой руке. – Мы тут все на самообеспечении – уверен, вас на сей счет уведомили. – Он слегка повернул голову, оглядывая офис: восемь столов, лишь половина из них занята, вдоль стен – ряды высоких шкафов, не достававших до потолка лишь пару футов от силы. – И, надеюсь, у вас нет планов на обеденный перерыв. Я отведу вас куда-нибудь. Есть кое-что, о чем вам полезно знать. Кое-какая информация, слухи… но они подождут. Пока – обустраивайтесь здесь.
Мне достался стол, что стоял ближе всех к окну конторы.
– Раньше он принадлежал мне, – доверительно сообщил Рибелло. – Но теперь, когда вы пополнили наш дружный коллектив, я могу перейти и на вон тот, что подальше.
Предвидя следующий его вопрос, я сказал, что уже получил инструкции касательно моих обязанностей, заключавшихся исключительно в обработке различной документации для «Квайн Организейшен» – компании, чьи интерес и деятельность пронизывают каждое предприятие – как государственное, так и частное – по эту сторону границы. Штаб-квартира располагалась далеко от города, где я нашел работу: контора моя являла собой своего рода «серый форпост», далекий даже от региональных оперативных центров компании. В таком месте, как и во многих других подобных, «Квайн Организейшен» держала офисы, даже если они представляли собой грязные комнатушки, провонявшие какой-то кислятиной. На запах, что царил в моей конторе, никак не выходило закрыть глаза – похоже, здание, где «Квайн» купила помещение, раньше занимал какой-то магазин солений и маринадов. Если вам интересно, эту догадку позднее подтвердил и Рибелло, так рьяно взявшийся вводить меня в курс дела. В конце концов, то была первая моя работа с момента прибытия в этот маленький городок.
Усевшись за стол, где уже высилась стопка необработанной документации, я решил выбросить из головы все связанное с Рибелло. Нервы у меня не те, что раньше, ты знаешь, да и полноценный отдых не помешал бы. Мой хронический недосып всецело на совести женщины, ведающей многоквартирным домом, где я снимаю комнату на последнем этаже. Несколько недель подряд я умолял ее решить вопрос с шумом, шедшим из-под самой крыши, вернее, откуда-то из промежутка между крышей и моим потолком. Комнатушка моя была маленькая, с косым верхом, круто склоненным параллельно скату кровли (то есть жилого пространства даже меньше, чем положено). Я не хотел напрямую говорить хозяйке, что под крышей у нее завелись мыши или какие-то другие вредители, лишь вежливо намекнул на это, упомянув о «шумах». На самом деле, эти звуки наводили на мысль о чем-то покрупнее да попричудливее стайки заурядных мышек. Хозяйка все заверяла меня, что решит проблему, вот только воз и ныне там. Наконец этим утром, в мой первый рабочий день, после нескольких недель борьбы с нехваткой сна и тревогой, вызванными моим нервным состоянием, я чуть не покончил с собой в этой съемной келье в маленьком городке, вдали от родного дома по другую сторону границы, от тех мест, где я прожил всю свою жизнь и куда путь мне был, как казалось, заказан. Я очень долго просидел на краю кровати, механически перекидывая из руки в руку баночку с сильнодействующим антидепрессантом, лишь с одной-единственной мыслью в голове: если в конце концов выроню ее из левой руки, то выпью все таблетки разом – и к черту все, а если из правой – пойду в контору и начну работать на «Квайн Организейшен».
Честно говоря, не помню, из какой руки я ту баночку выронил, да и ронял ли вообще, – в сознании отпечатался лишь тот момент, когда я зашел в контору и Рибелло накинулся на меня со своей ерундой касательно моего благоустройства. Вот до чего это все дошло – я сижу, разбираю бумаги бездумно, как робот, и вдобавок ко всему мне грозит встреча с этим
