Когда мать умерла, Констанции было всего четыре года, но воспоминания о ней сохранились достаточно ясно.
Ирвин моргнул.
– В Восточной башне осталась еще одна пустая комната, и я слышал, что в северном крыле…
– Все нормально. Я останусь внизу, – ответила девушка, сомневаясь, что сможет еще раз преодолеть путь через двор.
К моменту прихода Констанции первый этаж словно превратился в бурлящий котел. Спускаясь, через открытую дверь она заметила внутреннюю часть комнаты и лакея, принесшего корзину с дровами. Горничные своей маленькой командой убирали с кровати грязные простыни, стелили чистые одеяла, подметали пол и разводили огонь в испачканном сажей камине. Дверь за лакеем закрылась, и Констанция нерешительно замерла: от старых привычек тяжело отказаться, а маскированные жрицы научили ее слушать, прежде чем заходить. Сплетни не заставили долго себя ждать.
– Говорят, гончие вернулись голодными. Они так и не поймали ее.
– Думаешь, она все еще в городе?
– Констанция? – раздался за спиной голос Ирвина.
– Прошу прощения, – ответила она, одарив его легкой улыбкой. – Я давно здесь не была.
Распахнув дверь, Констанция и лорд Ирвин оказались на пороге комнаты. Голоса слуг мгновенно стихли. Со времен ее матери обстановка существенно изменилась: исчезли индивидуальность и характер. Интересно, кто здесь жил после нее? Они тоже здесь умерли? Внезапно ее внимание привлекла сидушка у окна. Она подошла к стеклу, чтобы взглянуть на темный двор, и как только прикоснулась коленями к выбитым от пыли синим бархатным подушкам, ощутила знакомое чувство. Констанция не сидела здесь с детства. Давным-давно, купаясь в солнечных лучах, здесь отдыхала ее мама. Ее каштановые волосы были заплетены в косы вокруг головы на заграничный манер. Даже спустя столько лет память Констанции ничуть не померкла. Она всегда отличалась прекрасной памятью.
Слуги поспешно вышли, и лорд Ирвин присоединился к Констанции возле окна.
– Я оставлю вас отдохнуть перед праздником. Вам принесут освежающие напитки. В сундуке возле кровати лежит одежда Ливии. Она должна вам подойти. Ливия… Она умерла прошлым летом. Чума и ее не пощадила.
Челюсть Ирвина напряглась. Констанция помнила его сестру. Она была старше его на три года. Ливия… Настоящая красавица со смуглой кожей и смеющимися черными глазами. Она обожала танцевать. Будучи совсем бледной, Констанция мечтала походить на сестру лорда Ирвина.
– Мне очень жаль, – скромно ответила Констанция. – Это был последний случай чумы?
Ирвин кивнул.
– Слава Предкам, мы не слышали об эпидемии уже больше года. Этим летом чума нас пощадила. Надеюсь… с вашим прибытием… этот кошмар закончится.
– Возможно, – прошептала она в ответ.
Констанция отвернулась, стараясь не демонстрировать изумление.
«Прошло больше года».
Она вспомнила описание заклинания с подробными сведениями о его росте…
«Заклинание зреет шесть полных лет. В первый год появляется пар и легкий туман. На второй год туман сгущается, образуя грозовое облако. Следующие три лета оно пирует на людских смертях. На шестом году болезнь уходит: наступает затишье перед бурей. А затем, осенью, начинается рождение…»
Она взглянула на лорда Ирвина, стоящего у окна, и подошла к нему. Облако то сгущалось, то вновь истончалось, напоминая трюк низкопробного фокусника, который поочередно закрывает двор от взора, а затем демонстрирует его наличие.
«Затишье перед бурей», – подумала Констанция и нахмурилась.
– Но… Почему тогда умерла герцогиня?
– Болезнь легких. Она долго болела, и ее смерть никого не удивила, но…
Услышав нерешительность в тоне Ирвина, Констанция решила сама закончить фразу:
– Но легче от этого не стало. Бедный Уинтон.
Но Ирвин покачал головой, будто она неправильно поняла ход его мыслей.
– Настоящее потрясение случилось во время похорон, – объяснил он. – Вот там-то была… действительно травма.
Констанция повернулась к нему лицом.
– Что вы имеете в виду?
– Сейчас в замке только об этом и говорят. На похоронах присутствовала девушка. Хранительница. Она заканчивала нанесение священной мази, но стоило ей коснуться губ герцогини… – Ирвин покачал головой, будто не мог поверить в свои слова. – Тело… Оно пошевелилось.
– Пошевелилось? – Сердце Констанции забилось быстрее, а по спине пробежал холод. – Наверняка на то есть объяснение… Хранительница могла нечаянно ее толкнуть…
Констанция замолчала. Ирвин снова покачал головой.
– Движение было слишком точным. Поверьте мне, я видел своими глазами.
– Что именно произошло?
– С кошачьей ловкостью рука герцогини поднялась и схватила девушку за запястье, словно желая ее остановить. Целую секунду рука не выпускала ее из крепкой хватки, пока не упала без признаков жизни. – Он взял паузу, как будто подбирая слова. – По моему мнению, это магия. Вчера девушку судили, и, разумеется, Витенагемот приговорил ее к смерти. Судья натравил на нее гончих, как он это делает со всеми своими осужденными. – Ирвин сглотнул. – Что бы она ни сделала, она все равно не заслужила подобную смерть. Этого никто не заслуживает.
Констанция убрала за ухо прядь волос.
– Несчастный Уинтон. Должно быть, на долю секунды он решил, что его мать жива.
– Он бросился к ней, убежденный, что это ошибка. Но момент надежды делает горе еще больше невыносимым. – Ирвин грустно улыбнулся.
Несколько секунд они молчали, испытывая ужас от произошедшего. А затем Констанция заговорила снова:
– Пока мы не зашли в комнату, я слышала, как слуги обсуждали девушку. Они говорили, что она сумела сбежать.
Ирвин кивнул.
– Говорят, Хранительница каким-то образом скрылась от гончих. Судья полагает, что она все еще в городе, поэтому ввел комендантский час и разносит весь Нижний город в ее поисках.
«Но ее нет в городе».
От одной мысли, что она помогла чародейке-Хранительнице сбежать из-под носа судьи, Констанция почувствовала легкий трепет радости. Выглянув в окно, она посмотрела на кружащее облако, которое облизывало стекло, озаряясь синим свечением. Констанция прекрасно помнила, когда начали проявляться ее собственные магические способности: она заставляла предметы парить или даже летать по комнате. Видимо, это случилось и с девушкой. Хранительнице просто не повезло оказаться в тот момент перед сотней людей, прощающихся с покойной герцогиней.
На лестнице послышались шаги, и вскоре раздался стук в дверь.
– Входите, – пригласила Констанция.
Вошли четверо слуг, каждый из которых нес по два медных чайника с горячей водой. Ирвин повернулся к Констанции и улыбнулся, внимательно посмотрев на нее.
– Я так рад увидеть вас снова, – тихо признался он. – Я и не думал, что мы когда-либо встретимся. И мне очень жаль, что вы вернулись в столь изменившееся место.
– Я рада, что вернулась, – ответила она, улыбаясь. В словах ее не было лжи.
– Я поговорю с вами позже, наедине, – обещал Ирвин, бросив взгляд на слуг. – Сейчас вам нужен отдых. Мы сможем встретиться в саду после праздника? Я буду ждать возле нашего фонтана.
– Договорились.
Ирвин повернулся, чтобы уйти.
– Лорд Ирвин?
Он остановился.
– Спасибо.
Ирвин лучезарно улыбнулся и покинул покои в вихре шелкового плаща.
3
Змей
Как это часто бывает, буря разразилась раскатами грома, будто спящее существо пробудилось от кошмара. Лина вздрогнула, следуя среди нескончаемых деревьев по светящимся следам. В темноте моросил дождь, и бледные сине-зеленые вспышки молний отбрасывали длинные извилистые тени. Гром стелился по влажной
