Смотрел я в этот момент в сторону грузовика, стоящего метрах в двадцати, поэтому непроизвольно столкнулся с каким-то мужчиной. Тот словно специально стоял на месте и внимательно всматривался в моё лицо. Ну и мне он показался знакомым. Я его явно где-то видел. Но хуже всего, что рядом с ним стояли два человека в униформе имперской стражи и рассматривали наше столкновение с самым заинтересованным видом.
И тут мужчина выдал:
– Это он! Без всяких сомнений! Хоть теперь и одет в форму офицера ополчения.
После чего представители местной полиции аккуратно, но крепко взяли меня под локотки, а один из них поинтересовался:
– Господин Рюмин-Крапивницкий? – будучи ошарашен такой осведомлённостью, я непроизвольно кивнул.
– Имя ваше Вячеслав? – хоть больше я не кивал, изрядно напрягшись, но это вполне удовлетворило стражника: – Вы сейчас проедете с нами для выяснения некоторых обстоятельств.
«Вот это я влип! – заметались в голове панические мысли. – По каким таким обстоятельствам? Неужели нас вчера кто-то опознал, когда мы отстреливали татей?! И что теперь делать? Попробовать сбежать? Или затеять перестрелку?… Кошмар…»
Сам факт наличия у меня оружия (да к тому же нечищеного!) совсем меня добил и практически лишил воли к сопротивлению. Куда бежать? Зачем отстреливаться?… И что мне теперь грозит? Тюрьма или каторга? Главным же показалось – это выгородить Николетту, чтобы её никоим образом не могли связать с моими преступными деяниями.
Навязчивым фоном крутились ещё некоторые мысли:
«Кто этот тип, что меня опознал? Где же я его видел?… И откуда он мог знать мою фамилию?… А почему меня не обыскали?… Неужели они такие тупые?…»
Меня усадили в довольно невзрачное авто эконом-класса и повезли в неведомом направлении. Ну как в неведомом, в местный участок, скорей всего. Хоть мы и ехали туда не менее получаса. Двигались незнакомым для меня маршрутом, а ведь я и так города совершенно не знал. Разве что при взгляде сверху мог сориентироваться, и то лишь по некоторым храмам.
А вот сам участок никоим образом не напоминал подобные казённые околотки, не раз показанные в фильмах моего мира. Скорей полноценная тюрьма с некоторым декором, присущим деревенскому Дому культуры. Холл, лестницы, коридоры, комнаты. Кабинеты? В один такой меня завели и вначале всё-таки обыскали. Там ещё два стражника подошли, похоже, что в чинах, и вначале осмотрели оружие. Затем начался допрос именно с волнующей меня темы:
– Давно стрелял?
– Вчера. Пробовал. Пристреливал.
– И так занят был, что почистить забыл?
– Чистить? После двух выстрелов? – вроде искренне получилось.
Как ни странно, моё оружие унесли в дальний угол кабинета и больше к нему не возвращались. Как бы. Зато стали давить на меня в привычном для всех ментов стиле:
– Может, ты сам сделаешь добровольное признание?
– В чём? – постарался я максимально раскрыть честные глаза, хотя на душе у меня кошки скребли. Каторга маячила всё ближе и ближе.
– Да во всём! На суде тебе это зачтётся. Да и с нашей стороны выставим защитника.
Знать бы ещё, в чём меня обвиняют? Или тут всего собралось и мне влепят по совокупности? Всё равно я попытался выспросить хоть какую-то конкретику:
– Намекните, в каком месте я неправильно перешёл улицу?
Такими вопросами мы и перебрасывались с четверть часа. Причём чем дальше, тем больше я упорствовал и наглел. Не бьют? Лампой в глаза не светят? Не орут, брызгая слюной в лицо? Так чего мне тогда бояться? Выдвинут конкретное обвинение, тогда и подумаю, соглашаться или нет.
К тому же терпение у моих дознавателей лопнуло чуточку раньше моего. Всё-таки пошли намёки и какая-то конкретика:
– Слав, ты сам должен понимать, что личная месть в правовом государстве запрещена. Все претензии одного человека к другому должны рассматриваться только в судебном порядке. Согласен с этим?
– Совершенно! И всегда! – об этом и спорить не было смысла.
– Тогда почему ты во всём не признаешься? Или хочешь, чтобы твою супругу посадили в тюрьму за дачу ложных показаний?
«Ого! – стало до меня доходить. – Значит, Николетта тут тоже замешана! Только каким образом её успели допросить? И понять, что её показания ложные? Она ведь практически всё время была со мной… Странно!»
Поэтому вслух я решительно попросил:
– Тогда уж и мне подскажите, будьте добры, чем показания моей супруги вам не понравились?
– Ну хотя бы тем, что она утверждает, что весь вчерашний день пополудни и всю ночь вы с ней провели вместе.
От такого заявления я даже руками развёл в стороны:
– Иначе и быть не могло! Это и я подтверждаю со всей ответственностью! Ведь на то она и супруга, чтобы быть возле меня.
– Да-а? – дознаватели многозначительно переглянулись между собой, после чего их глаза сузились в подозрении: – А вот все свидетели утверждают, что ты ночью у неё не был! Что на это скажешь?
– На это? – изумился я такому вранью. – Лгут! Лгут, сволочи! – хотя и удивился такой скорости опроса всех домашних в особняке боярина Градова. – Или я им не понравился и решили меня подставить!
Дознаватели вновь переглянулись между собой и стали переговариваться, словно больше никого в комнате нет:
– Странно! Этот парень говорит чистую правду.
– Хм! И я в этом уверен.
«Не понял, – озадачился и я. – Они что, ходячие детекторы лжи?»
Но я-то зациклился на одной проблеме. Тогда как стражники резко перескочили на другой пласт событий, которые происходили со мной чуточку раньше:
– А вот скажи, Слав, как тебе удалось спастись из водоёма с крокодилами?
И тут, вроде как не по теме, я вспомнил, где и когда видел человека, сдавшего меня имперской страже. Того самого, с которым столкнулся возле лабаза. И догадался, откуда он мог узнать мою фамилию.
Глава 16
Неразбериха
Человек этот являлся тем самым бригадиром конструкторов, который мне помог получить дармовые денежки на киностудии. При этом он считался приятелем, если не другом водителя автобуса. Того самого Братася, которому я представился полностью и хоть что-то о себе рассказал.
Ну и вопрос о крокодилах наконец-то прояснял все претензии, которые ко мне имелись со стороны правовых структур. Здесь уже ведали, что падал в крокодильи пасти, когда, с кем и при каких обстоятельствах. Осталось только понять: какие обвинения этот подлый фикси Клюннер против меня выдвинул? При чём тут моя жена? И как сказанная мною «правда» разнится от показаний каких-то лживых свидетелей?
То есть главная для меня опасность – со стороны прыщавого недоумка, намерившегося пустить живого человека на корм хищникам. И очень важно обдумывать каждое слово, перед тем как его озвучить. Иначе всё сказанное может быть использовано против меня же. А вот встречное обвинение не повредит.
С чего я и начал строить свою защиту:
– Хочу сразу сделать заявление и подать в суд на человека по имени
