Ничего, кроме каких-нибудь сокровищ вкупе с королевскими регалиями рода Ушшури, которые давно разыскиваются, в голову не приходило. Так что я сделал шаг на упреждение:
– Не верьте этому подлецу! Он предатель, лгун и убийца. Расстрелял капитана и техников нашего дирижабля, и только сам нечаянно попал под дружественный огонь своих подельников-пиратов. – И напомнил: – К тому же он мой пленник, которого я обязан доставить домой для справедливого суда и наказания.
Вокруг нас собралась изрядная толпа, возглавляемая военными. И все они внимательно слушали слова переводчика. Когда услышали про суд и наказание, презрительно зафыркали. Да и командир гвардейцев не постеснялся уточнить:
– Ты не мог его сам наказать? Имея оружие в руках?
И крыть нечем. Только и мелькнула запоздалая мысль, что сделать это можно и сейчас. Немедленно.
Увы, меня опередил Сидюк, уже повизгивающий от торжества и злорадства:
– Это не я, это он мой бывший пленник! И это он убийца! Мало того, я делаю великий дар народу королевства Айшо и лично его величеству Гредеку Ушшури! И верю, что за это меня излечит прославленный целитель Вейшу-Ма!
После перевода повисла звенящая пауза, с таким нетерпением все ждали конкретики по поводу обещанного подарка. Да я и сам уши развесил, упустив момент, когда ещё можно было по праву сильного пристрелить предателя. А тот, упиваясь всеобщим вниманием, заявил:
– Дарю вам магистра иллюзий! Вот он!
И нагло ткнул в меня пальцем. Я вначале растерялся. Во-первых, не считал себя ни фикси, ни прокси. Во-вторых, не видел ничего для себя опасного в том, что и горцы станут заблуждаться в отношении меня. Скорей ещё больше ценить и уважать станут. Чем окончательно подписал себе приговор. Эхо слов толмача ещё звучало в сознании, а меня уже крутили и связывали ряженные в пугала гвардейцы. Всё вычистили из карманов, разоружили, благо что тёплую куртку обратно накинули на плечи. Всё-таки здесь свежо, несмотря на выглянувшее из-за гор солнце.
«О чём ты думаешь? – понеслась на сознание критика со стороны ног. – Бежать надо! Сбрасывай куртку и беги!..»
Опять они оказались умней головы. Жаль, что поздно спохватились. Прорваться сквозь такую толпу, да со связанными крепко руками – дело бессмысленное. Несмотря на крепкие ноги… И куда бежать-то?
Пришлось смириться и дать себя вести в направлении города. Вокруг меня вовсю вёлся оживлённый обмен мнений. Кажется, народ радовался безмерно самому факту моего пленения. Только вот мне переводить никто не удосужился. И моё знание нескольких языков здесь не помогало. Только и оставалось, что надеяться на здравый смысл и логику:
«Вообще такие люди, как фикси, в мире крайне редки. Их лелеют, берегут, позволяют творить что угодно. Вспомнить хотя бы того же Клюннера… Значит, ничего смертельного мне не грозит. Только то, что заставят жить здесь и работать на клан Ушшури. Если только не поймут, что мои способности не совсем той, нужной им направленности. А если и той?… Придётся им вначале обучить меня всем премудростям фикси-прокси, а уже потом…»
Дальше додумать я не успел. Мы пересекли небольшой перевал с застройками и вошли в гораздо больший по размерам город. Тут и пара дворцов возвышалась, и широченных башен вокруг них хватало. Вот в самый громадный дворец мы и вошли. Меня провели по длинному коридору, затем через несколько комнат и напоследок, отворив тяжеленную, массивную дверь, ввели в какую-то комнатушку. Там буквально силком проволокли под некой рамой, смутно напоминающей металлоискатели в аэропортах моего мира. И я… потерял сознание. В какой уже раз в этом недоделанном мире! И как к нему относиться?
Только с эмоциями моей покойной бабушки: «Ёпсель-мопсель! Гоголь-моголь!» и от себя добавить: «Стопсель-дропсель, лопнул… опсель!»
Глава 30
Офсайд
Судя по тому, в какой обстановке я проснулся, ни уважения ко мне, ни почтения, ни просто сочувствия никто проявлять не собирался. Валялся я на холодном полу, чуть укрытом гнилой соломой, вокруг меня чернели мрачные тюремные стены, а свет проникал в это узилище лишь через малое оконце (или щель?) под самым сводом. Так что всё вокруг видно хорошо. Но самое противное: вонь! И вместо отхожего места просто дырка в полу в дальнем углу.
«Как же так? Неужели им не нужен магистр иллюзий?… Тогда почему они так радовались вначале?…»
Загадочные горцы. Или как их там? Айшоды? Но мне от их загадочности и непредсказуемости лишь холодно, мерзко и неприятно. Благо хоть куртка моя рядом валялась, что меня и спасло от простуды в таком гиблом месте. А вот кто меня спасёт от… голода и жажды? Судя по бурчанию опустевшего желудка и пересохшему горлу, я так и провалялся здесь положенных четыре часа. Даже в этих богами забытых горах оказалось некое подобие арки Ирис.
Почему и эта негативно воздействовала на мой организм, сомневаться не приходилось: так достаётся всем иномирцам.
Кое-как подвигавшись и окончательно согревшись, я принялся колотить в дверь ногами, защищёнными весьма крепкими ботинками. И минут через пять это принесло результат. Из-за двери послышалось грубое:
– Чего надо?! – значит, здесь не один толмач понимает язык Великой Скифии. И хорошо бы с ним как-то пообщаться, но вначале следовало решить более насущные проблемы:
– Когда мне обед подадут? И сока парочку кувшинов! Умираю от жажды!
Ответил некто сразу, но теперь ещё злее:
– Кормёжка по расписанию! Стучать нельзя! Кричать нельзя!.. За нарушение распорядка поломаем все рёбра! Попутное наказание – лишение воды и пищи!
– Ладно, – попытался перейти я на мирный тон. – Кричать не буду, умру от жажды тихо. Но хоть можно узнать, за что меня бросили в это узилище?
– Разговаривать тоже не положено! И это последнее предупреждение!
После чего тюремщик ушёл, судя по удаляющимся шагам. Как далеко, понять не удалось, хотя я прикладывал ухо к боковой щели, пытаясь хоть как-то определиться. Наверное, это и позволило мне расслышать в наступившей тишине чьё-то бормотание, доносящееся вроде как из тюремного коридора:
– Эй! Мил-человек! Ты меня слышишь? – ещё один знаток языка? Или домовой-полиглот? Но сейчас не до сомнений, я бы и с чёртом согласился общаться, лишь бы хоть что-то выяснить:
– Слышу, слышу! – старался тоже говорить негромко, почти шептать. – Ты кто? И где? Можешь меня отсюда выпустить?
– Ага! Меня бы кто выпустил… Я от тебя напротив и наискосок влево. В такой же камере гнию заживо уже невесть сколько времени. Со счёта сбился и ослеп уже в этой темени.
– И за что тебя в узилище бросили?
– Торговец я. Из Скифии. Если полно представляться, то купец второго ранга Тимофей Крук из города Праява. Торговал парчовыми тканями и очень дорогими нарядами. Ограбили меня, а я, дурак, к самому королю жаловаться подался. А он в моих одеждах пропавших восседает
