Риэ знал только пять-шесть районов вокруг порта и мелкие островки вблизи берега — дальше заходить было не нужно и особо не тянуло. На кой-ляд ему пялиться на то, как живут богатенькие? Еще угодишь стражнику под горячую руку… Но скоро оказалось, что исследовать город вдвоем — очень интересно. Даро брал Риэ с собой гулять по центральным кварталам. Находясь рядом с Даро, Риэ не вызывал у блюстителей порядка желания придраться и спросить, что парень, одетый как житель портовых трущоб, делает на богатой улице.
Уми выдерживала двоих, только стоять на ней нужно было вплотную, обняв ведущего за пояс. Первые пробы кончались падением в канал: Риэ напрягался и не наклонялся на повороте, следуя за Даро, а начинал паниковать и цепляться за ускользающее равновесие. Но позже мальчики научились взаимодействовать, Даро даже позволял Риэ вести уми самому. Он любил разгоняться до предельной скорости и взлетать высоко над волнами залива. Тогда Даро включал музыку с коммуникационного браслета, который носил в кармане, на полную громкость, волосы Риэ хлестали Даро по лицу, отчего тот смеялся и угрожал обрить приятеля наголо, едва они сядут на берег.
Риэ наотрез отказывался входить с проголодавшимся Даро в двери едален. Но если тот приносил с собой на прогулку сверток с жареными океанскими зой-зой и хрустящим красным хлебом, Риэ делил с ним трапезу. Это было как-то проще, не ощущалось милостыней. Иногда он сам угощал Даро свежими ягодами или фруктами, доставая их из глубоких карманов и смущенно стряхивая прилипшие крошки. Даро не спрашивал, откуда они, хотя, конечно, догадывался. Он пристально следил за каждым движением Риэ, когда впервые привез его на большой базар на острове. Если бы Риэ бродил один, то еще можно было рискнуть и стянуть что-нибудь с прилавка, но приятеля он не собирался подставлять.
Даро по первости явно смущала манера Риэ внезапно соскакивать с доски при виде мусорных контейнеров со значком разорванного провода и увлеченно рыться в ворохе выброшенных деталей и мелких устройств, шепча под нос. Потом он привык и, пока Риэ набивал сумку сокровищами, стоял на стреме, готовый подать знак при приближении дрона-наблюдателя или стражника.
Когда сезон Бурь подошел к концу и океан успокоился, они стали плавать к песчаным островам, где можно было всласть поохотиться на рыбу, пригнанную штормами к берегам. Даро, конечно, понимал, что этот лов — не просто развлечение, и поэтому старался добыть побольше жирных олу и зубастых эрских плавунчиков, их можно было быстро закоптить и потом есть не одно пятилуние.
— Теперь сможешь всегда меня найти.
Риэ с гордостью закатал рукав, показывая Даро коммуникационный браслет, под который был пристроен кусочек мягкого пластилена. Экран перечеркивала широкая трещина, залитая жидким фиксатором.
— Он человеческий, — смущенно пояснил Риэ.
Даро с интересом потрогал сенсоры, соблюдая приличия и не касаясь кожи друга.
— Я не знаю, как они выдерживают такую вибрацию, — поморщился Риэ. — Больно же. — И добавил, понизив голос: — Они здороваются друг с другом за руки! Даже без перчаток! Я видел.
Даро покраснел.
— Знаю. Но в этом нет ничего… такого. Просто они устроены иначе. Имперцы не чувствуют так, как мы. Не слышат воду и ветер, и кожа у них грубая, как у болотного мегруна. А руки — особенно. В общем, все наоборот!
— А еще они лижут друг другу губы, — заговорчески ухмыльнулся Риэ, заставив Даро окончательно залиться краской.
— Так они выражают любовь. Это обычай.
— Ты тоже видел? — жадно спросил Риэ.
— Нет. То есть, не вживую.
Сбросив одежду, Риэ взглянул на друга и заметил, что узор даау[3] на левой лопатке Даро нарушен.
— Ты все же не такой уж тихоня, а? — шутливо спросил он, указывая на шрам.
— Это старая царапина, — отмахнулся Даро. — Мечом прилетело на тренировке, случайно.
— В твоей школе что, дураки? — расширил глаза Риэ. — Давать ученикам настоящие мечи…
Мимо пробежала ярко-розовая муо. Риэ враз забыл о вопросе, подобравшись, стал следить за животным, которое кружило возле их с Даро сваленных на песке вещей. Верткая пучеглазая тварь с девятью щупальцами-ножками могла легко стащить что-нибудь мелкое, а догнать ее ой как непросто, и на суше, и в воде. Когда муо скрылась за рюкзаком Даро, Риэ поднялся и бесшумно стал красться по следу щупалец на песке. Но муо заметила охотника и мгновенно исчезла в волнах. Риэ с разочарованным вздохом плюхнулся на песок. Муо жили на мелководье, в период гнездования собирали блестящие камни и мусор, складывая в гнездо-убежище под водой. Гнезда хорошо маскировались, но если отыскать такое — можно было найти в нем оброненные пловцами драгоценности и монеты.
Даро взял острогу и вошел в волны, несколько раз глубоко вдохнул и нырнул. Риэ подобрал с песка свою и последовал за ним. Под водой всегда казалось, что весь мир отодвигается далеко-далеко. Словно сам Риэ, перерождаясь, возвращается к прошлому народов сиуэ, становится доисторическим морским охотником, что выходят на сушу лишь раз в оборот. Погружаясь в темную прохладную глубину, ощущал себя частью океана, а в жилах вместо крови начинала течь соленая вода. Движения стихии отзывались не только в ладонях, которыми сиуэ испокон веков улавливали течения и читали послания рек и морей. Каждая клеточка ловила отзвук настроения океана, и душа наполнялась восторгом от сознания причастности к чему-то столь могучему.
***
Сложив на берегу десяток жирных рыб, мальчики легли на песок, греясь на щедром солнце сезона Урожая.
— Знаешь, я скоро улечу… — грустно сказал Даро.
Риэ повернулся и подпер рукой голову, глядя на него.
— Мне нужно поступать в академию Пяти Планет. Она далеко… на орбите Оанс.
— Ого, — старательно пряча эмоции, восхитился Риэ. — Прям в столице системы… Ну, зато там неверное, красивые девчонки, — попытался улыбнуться он.
Даро улыбнулся в ответ и открыл глаза.
— Это еще не сейчас. После сезона Ветров. А девчонки… мне сестры хватает.
— У тебя есть сестра? — удивился Риэ.
Даро потянулся за курткой и достал из кармана браслет. В воздухе повисла голография: на фоне грозового неба стояла девочка с темными волосами, за спиной развевалась какая-то белая ткань, создавая эффект крыльев.
— Очень красивая, — сказал Риэ.
— Она тоже так считает, — фыркнул Даро. — Я бы умер столько думать об одежде или духах! Или с ума бы сошел.
Он тревожно взглянул на Риэ, очевидно, вспомнив, что у того тоже были сестры.
Были.
Риэ сглотнул и торопливо попросил:
— Покажи еще что-нибудь.
— Вот запись с праздника Урожая, сестра выступает.
Даро переключился на другую голографию. На широкой
