Дед Камоир положил ему руку на плечо, Риэ громко выдохнул и поспешно вдохнул, осознав, что задерживал дыхание слишком надолго.
«Ты привыкнешь».
Риэ нашел в себе силы кивнуть.
Ступив со сходней, дед сразу направился к статуе Марай. По лицу богини и с протянутых ладоней лилась вода. У ног были в беспорядке свалены венки из свежих и засохших водорослей, ракушки, выточенные из дерева шарики записок с моленьями. Подношения, как и подобает, забирал прилив. А вот край каменного платья богини пятнала непристойная картинка. Риэ опасливо оглянулся по сторонам, но сиуэ ходили мимо, не обращая никакого внимания на непотребство. Присмотревшись, Риэ понял, что краска облупилась — значит, рисунок был нарисован довольно давно…
Дед чинно снял перчатки, расстегнул безрукавку и достал припрятанное подношение — мешочек с красивыми обкатанными камешками, найденными в зобах у гайрунов. Встал на колено, вознося молитву по всем правилам.
Риэ услышал гогот и поднял глаза. На верхней набережной, облокотившись о прозрачный парапет, стояла группа высших. Лысые головы покрывали татуировки с родовыми знаками, в ушах сверкали украшения, а одежда… такой не водилось в местах, откуда приплыл Риэ. Совсем молодые, чуть старше самого Риэ, сиуэ хихикали, говорили вслух и обменивались недвусмысленными жестами, показывая на старика, склонившегося перед оскверненным изображением божества.
Риэ невольно тронул рукой свои светлые пряди, отвел их от лица. В деревне только сын старосты был посвящен Марай, остальные парни ходили с волосами. А тут, в столице, так много богатеньких… Глядя на их ухмылки, Риэ разозлился. В деревне болтали, что в городах не встретить никакого почтения к старым обычаям. Может, в глуши время течет медленнее, а в большом мире богов теперь почитают по-иному? Как именно, предстояло выяснить. Но сейчас эти сиуэ смотрели на Риэ с дедом так, словно они совершают что-то позорное.
Риэ резко отвернулся. Щеки горели. Он вдруг остро ощутил запах тухлых водорослей и чешуи, присел рядом с дедом.
«Еще долго?»
Камоир открыл глаза и чуть улыбнулся, сделал жест, приглашая внука присоединиться и принести собственный дар. Риэ мотнул волосами и встал на ноги.
«Я не хочу. Пойдем скорее отсюда».
Глаза деда расширились, но он не стал спорить. Риэ совершеннолетний, он отвечает за свои слова и поступки сам, перед богами и другими сиуэ. Дед Камоир тяжело поднялся, взвалил на спину потертую сумку и зашагал к городу.
У первого указателя Риэ остановился, взглянул на верхний экран с юнилингвой, нахмурив брови, прочел нижнюю объемную голопроекцию на классическом сиуэ.
«Квартал Техников там, на восходе», — Риэ показал рукой направление.
«Не зря отец с матерью отдали деньги за школу», — чуть улыбнулся дед.
Он выглядел уставшим.
«Дай мне сумку, я уже могу нести».
Дед с усмешкой отстегнул верхнюю часть поклажи — самую объемную и легкую, и передал Риэ. Навьючив на себя груз, Риэ на миг испугался, что рановато расхрабрился, но потом посмотрел на сероватое осунувшееся лицо деда и упрямо сжал губы. Как-нибудь он да дотащит все это до дома Тока Зунна. Квартал техников по рассказам Камоира находился совсем недалеко от порта.
Риэ шагал, смотря под ноги, и старался не думать, как выглядит со стороны. В нужном квартале стало легче — здесь встречались сиуэ, одетые не богаче их с дедом, и Риэ внезапно понял, что в таком скопище народа вообще мало кто обращает внимание на остальных. Уши с непривычки болели от множества звуков, кожа гиперчувствительных ладоней горела даже под перчатками. Но хотя бы проплывающие над головой воздушные корабли больше не вызывали желания упасть на землю и замереть.
Риэ мало смотрел по сторонам — перегруз впечатлениями вылился в апатию. Он замечал только сменяющиеся оттенки камня и дорожных покрытий под ногами. Чуть не вляпавшись в пахучую навозную лепешку, он остановился и поднял голову. У дверей какой-то лавки, увешанной блестящими электронными деталями, стояло двуногое существо, запряженное в тележку. Риэ никогда раньше не видел таких. Гладкая шкура лоснилась, большие черные глаза смотрели ласково из-под длинных ресниц. Широкий белый клюв пережевывал толстые, остро пахнущие травой стебли. Риэ улыбнулся и провел рукой по лобастой голове странной птицы, почесал за круглой дырочкой уха. Большие глаза благодарно прикрылись пленочкой, птица переступила с ноги на ногу.
— Осторожнее! — подбежавший пожилой сиуэ ударил Риэ по запястью и оттолкнул прочь. — Руку отхватит, моргнуть не успеешь, дурень деревенский!
Риэ растерянно отступил, нашел взглядом спину деда с длинной косой и ускорил шаг, догоняя его.
Лавка старьевщика оказалась расположена на одной из самых старых и бедных улиц. Здесь дорожное покрытие испещряли трещины, а фонтаны для питья работали через один. Однако улица была сравнительно тихой. Из дверей под скромной рисованной вывеской показался высокий полный сиуэ, решительно подошел к деду и, сняв с его плеч сумку, взвалил на спину.
«Как добрались?»
«Слава богам, неплохо».
Они положили ладони друг другу на плечи в жесте горячего приветствия. Сиуэ перевел взгляд на Риэ.
— Отец? — хрипло и удивленно спросил тот.
— Тока Зунн, собственной персоной, — улыбнулся сиуэ. — Проходите.
Заперев за ними дверь и пропустив деда вперед, Тока остановил Риэ в коридорчике.
«Как ты? — Светло-желтые глаза отца смотрели Риэ в лицо внимательно и заботливо, жесты были подчеркнуто мягкими. — Мне тоже очень тяжело, я понимаю, каково это…»
Риэ сжал лямку сумки, чтобы заглушить вновь нахлынувшую боль. Ему хотелось ответить: «Тебя не было там! Не было с нами! И ты не знаешь, каково это!»
«Я в порядке».
Вода подводилась прямо в дом, но главное — в дальней комнатке нашелся экран тахиосвязи с выходом в сеть Альянса с ее многочисленными информканалами. В деревне и близко не водилось такого, точка связи располагалась в городке за три дневных переплыва. Эта роскошь казалась странной для бедной лавки старьевщика, но не Риэ судить, как обстоят дела со связью в столице. Тока обратил внимание на интерес сына и пообещал научить его пользоваться экраном. Усевшийся в углу на топчане дед Камоир заметил, что в городе Риэ и так насмотрится достаточно скверны, чтобы еще тянуть ее в дом через экраны.
«Пусть, — грустно усмехнулся отец. — Другого образования я не могу ему дать».
Дед улегся отдыхать, вытянув ноги. Риэ, сидя с ногами на верстаке, хмуро наблюдал за Тока, копавшемся в каком-то механизме.
«Это бот-разносчик, — поднял глаза отец. — Устроен совсем просто. Подойди, я покажу. Скоро будешь помогать, надо учиться».
Перебирание мелких деталек на удивление хорошо отвлекло от тяжелых мыслей.
К ночи деду стало плохо, губы мгновенно пересохли
