Ваня усмехнулся и покачал головой. Не надо было быть магом, чтобы понять, о чем он сейчас думает: почуял конкурента, который очень ловко берет даму в оборот — и карьерой похвастался, и себя обрисовал как приличного человека, а не поклонника халявы.
Люда улыбнулась.
— Хорошо, только давай начнем завтра? Часов в двенадцать, устроит?
Черников охотно согласился и, поспешив раскланяться, двинулся в сторону главного корпуса. Люда вдруг заметила, что Марго смотрит ему вслед — пристально и неотрывно.
***
Катание на лодке, впрочем, прошло без эксцессов, и Люда вернулась в общежитие, отчего-то вздохнув с облегчением. Должно быть, Ваня пока решил повременить с переводом отношений из дружеской плоскости в любовную — а может быть, Люда нравилась ему намного меньше, чем ей хотелось думать.
На первом этаже, у лифта, к ней неожиданно подошла Марго и с определенным смущением поинтересовалась:
— Людмила Васильевна, извините, пожалуйста, а Черников Сан Саныч — он ваш друг, да?
Люда вопросительно изогнула левую бровь.
— Нет, почему ты решила?
Марго одарила ее белозубой улыбкой, и в ее взгляде вдруг мелькнуло что-то странное, какая-то зеленая волна.
— Это хорошо. Спасибо, — и студентка снова подалась на улицу. Похоже, в отличие от сокурсников, оккупировавших библиотеку, учеба ее не беспокоила. Люда шагнула к лифту, но внезапно нахлынувшая слабость заставила безвольно привалиться к стене. Должно быть, давление упало, вот и мерещится весь день какая-то дрянь: то синие паутинки вокруг Карины, то зелень в глазах Марго…
Дверцы лифта открылись с мелодичным звоном, и в холл вышел Гамрян. Увидев Люду, он встревоженно приблизился к ней и спросил:
— Людмила Васильевна… Люда, что с вами?
Эти слова донеслись до Люды словно через толстое одеяло. Воздух в легких вдруг сгустился, стал тяжелым и горьким, и Люде неожиданно показалось, что она тонет — как когда-то в детстве, когда она тонула в реке и чувствовала примерно то же, что и сейчас: обреченный ужас, желание выкарабкаться и невероятно четкое понимание того, что она уже ничего не сможет с этим поделать. Перед глазами сомкнулась темная пелена, и Люда, потеряв сознание, упала прямо в руки Гамряна.
— …красавец. Жирный-то какой!
— …это ты еще жирных не видал, братюнь. Вот я в том году видел — вот там был жирный…
— …но кто додумался подсадить психочервя человеку? Я понимаю, магу — но человеку?
— …тут важнее то, какая на нем прописана информация…
Сознание возвращалось, принося непонятные запахи, звяканье инструментов в кюветках, осторожные прикосновения рук, затянутых в перчатки. Открыв глаза, Люда увидела, что лежит на операционном столе, прямо над ней нависает сияющая лампа — в отражении на ее блестящем теле Люда увидела себя и людей, которые что-то делали с ее головой.
— Она пришла в себя, — сказал откуда-то сбоку голос Вани, и в нем Люда услышала искреннюю радость. — Люд, ты как?
Люда попробовала ответить, но убедилась в том, что язык не ворочается. Лицо жгло так, словно его покусали пчелы.
— Постарайтесь не шевелиться, Люда, — в поле зрения появилось человеческое лицо, скрытое под хирургической маской, но по глазам и темным бровям Люда опознала Гамряна. — На вас напали. Вживили психочервя. Магов он делает особо восприимчивыми к чужому воздействию. А вот людей убивает. Хорошо, что мы с вами встретились в холле.
«В самом деле, хорошо, — подумала Люда. Мысли были ленивыми, мысли не хотели шевелиться, прижимались друг к другу и отчаянно сопротивлялись, когда Люда пыталась размышлять. — Вот только кому это надо?»
— О, заговорила! — радостно воскликнул Ваня, и Люда поняла, что задала свой вопрос вслух. — Люд, да мы сами не знаем! Обычно людям психочервей не подселяют. Это ж магическая фишка. Получается, кто-то принял тебя за мага?
— Я не маг… — едва слышно проговорила Люда. Колючее жжение в языке и губах усилилось, но она повторила: — Я не маг.
— Да, я смотрел, — прозвучал голос Эльдара. — Обычная человеческая девушка. Геворг, что с червем?
— А что с червем? — поинтересовался Гамрян, и Люда ощутила, как сильные твердые пальцы стиснули ее виски.
— А то с червем, что я его держу до сих пор.
— Ну подержи еще, что ли, — с неудовольствием откликнулся Гамрян. — И Лиза еще будет нам говорить, что все нормально. Да тут каждый день приключения!
Люда не могла с этим не согласиться. Она понятия не имела, кто такая эта Лиза, но дамочка явно неважно разбиралась в ситуации. Наконец, Гамрян оторвался от ее головы и сказал:
— Все, Люда. Сейчас вы уснете на четверть часа, а потом поговорим…
Его последние слова утонули в вязком сонном мареве, окутавшем Люду. Сон не принес сновидений, зато, когда Люда открыла глаза, то почувствовала себя намного лучше. Она обнаружила, что ее успели перенести на койку в лазарете, и вся честная компания во главе с Гамряном уже устроилась на стульях рядом.
— Я встану, мне уже лучше, — сообщила Люда, но Гамрян протестующе вскинул руку.
— Ни в коем случае! Ну-ка, не геройствуйте. На понедельник и вторник дам вам отгулы, отлежитесь, — Люда хотела было спорить, но Гамрян погрозил ей пальцем и сказал: — Даже не думайте, Люда. Вы чудом смогли избежать большой беды.
Люда кивнула. Одно название этой мерзости, невесть как прилипшей к ней, внушало ужас. И кому понадобилось так поступать? Она еще не успела ни с кем поссориться, никто не обменивался с ней колкостями, все было тихо и мирно…
— Кто вот только додумался подселить вам червя, — хмуро продолжал Гамрян, откликаясь на Людины мысли. — Причем совершенно пустого червя, в нем ничего не прописано. Никаких приказов. Пустота.
— И без подписи автора, — подал голос Ваня и вдруг, на мгновение нахмурившись, спросил: — Геворг Ашотович, а что, если червя обнулило то, что Люда — человек?
Гамрян пожал плечами. Было видно, что он пребывает в растерянности и недоумении, и такое состояние ему очень не нравится.
— Может быть. Я вижу пока два варианта. Либо червя хотели подсадить кому-то другому, и Люда по случайности перехватила его, либо злоумышленник не знал, что она человек. Хотя как можно этого не заметить — я не представляю, — Гамрян сделал паузу и потом спросил: — Вспомни, с кем ты общалась сегодня. Перечисли всех, по порядку.
Подумав, Люда рассказала о своем дне — когда дошло до Черникова, Эльдар воскликнул, хлопнув себя по колену:
— Ну я так и знал!
Выражение его лица было таким, что Люда поежилась. Гамрян с неудовольствием посмотрел на Эльдара, словно хотел посоветовать ему заткнуться.
— У тебя во всем Черников виноват, — сказал ректор. — Не притягивай его за уши, куда не надо, хорошо?
Эльдар осклабился.
— Конечно. Но он один раз меня уже убил. И я не хочу дожидаться второго раза.
— Улик-то нет, — промолвил Ваня. — Подумаешь, захотел чувак инглиш подтянуть. У него карьера за бугром
