— Как считаешь, кто может быть хозяином? — подал голос Гамрян. Черников пожал плечами.
— Понятия не имею. Я подозревал эту Таню, ассистентку Эльдара — у нее был доступ к белокудреннику. Оказалось, что она была инфицирована первой. Вот откуда нити в ее ауре, которые ты видела, — сказал он, посмотрев на Лизу. — Я рассказал все, что знаю. Можешь свернуть мне голову, я все равно не скажу больше.
Несколько минут Лиза молчала. За окном давно сгустился мрачный ноябрьский вечер, пропитанный дождем и ветром. Свет фонарей размазывался во влажном воздухе дрожащими пятнами. Эльдар вдруг подумал, что Черников действительно говорит правду и сказал все, что только можно.
— Лиза, он не врет, — подал голос Эльдар. — Будь он хозяином Мовсесяна и создателем червей, то первым инфицированным был бы я. В радость нашей старой и нежной дружбы…
Лиза кивнула.
— У меня больше нет вопросов, — сказала она и, помедлив, все-таки добавила: — Хотя есть один. На кого ты все-таки работаешь, Шура?
Губы Черникова дрогнули в усмешке.
— Теперь на свою месть, — с какой-то томительной алчностью промолвил он. — Только на нее.
***
День в лазарете выдался невероятно долгим и скучным. Вставать не разрешалось — если требовалось сходить по нужде, пришельцы в костюмах химзащиты раздвигали жалюзи между койками и предлагали утку. Читать, играть в какие-нибудь игрушки на смартфоне, слушать музыку запретили тоже: дескать, это мешало корректной работе оборудования. На обед и ужин принесли слипшиеся макароны и булочки — поскольку повара тоже лежали в лазарете, готовить было некому. Карина ковырнула вилкой еду и с отвращением отодвинула тарелку.
— Бесит, — мрачно призналась она, когда Марго, дремавшая на соседней койке, приоткрыла глаза. — Вот бесит все это, просто сил нет никаких.
Марго только рукой махнула. Похоже, она ни при каких обстоятельствах не теряла бодрого расположения духа.
— А мне хоть бревна катать, лишь бы лежа, — весело ответила она. — Отдыхай, что тебе не ладно? Завтра, говорят, тоже занятий не будет.
Это была единственная хорошая новость за день. Карина не горела желанием отправляться на практические занятия к Эльдару, чтобы в очередной раз с обидой и гневом прочесть в его мыслях, что она дура, к тому же, набитая невесть чем. Это ведь не ее вина. И Эльдар тоже хорош, не додумался, что у нее могут быть такие проблемы.
— Тебе, похоже, вообще все равно, — сказала Карина. — Все-таки силы ушли…
Марго улыбнулась.
— Я не заморачиваюсь, — промолвила она. — Из меня и так и так великой ведьмы не получится.
Карина не могла не признать, что это крайне здравый подход. Зато Светлова в другом конце лазарета рыдала в голос. Судя по всему, переезд в Питер теперь накрывался пресловутым медным тазом. Слушая ее громкие всхлипывания, Карина ощущала неприятное злое торжество. Конечно, присушка была ни при чем, но Карина почему-то думала, что с Олей все было бы в порядке, не решись она приворожить чужого парня.
Вечером, когда за окнами окончательно воцарилась непроглядная сырая тьма, пришельцы отсоединили капельницы и отключили мониторы. Свет в лазарете стал тише и тусклее, намекая, что больным пора отправляться спать. Карина подумала, что на самом деле сейчас около семи вечера: они могли бы сидеть в своей комнате и пить коньяк, привезенный Марго, закусывая восхитительными гостинцами, которыми бабушка снабдила Машу — Артем едва смог втащить огромный баул фасона «мечта оккупанта» в комнату. Медсестра в зеленом халате и шапочке в сопровождении одного из пришельцев подошла к койке Карины и сказала:
— Вот эту девушку надо перевести поближе к посту. Проректор сказал, что за ней нужно понаблюдать.
Карина едва сдержала стон разочарования и обиды. Все шишки на нее! Сперва червь подселился, теперь еще и особое наблюдение… Видно, худо дело. Пришелец подозвал своего коллегу и вдвоем они ловко покатили койку с Кариной в сторону сестринского поста.
— Чего ты хмурая такая? — спросила медсестра, и Карина с удивлением узнала в ней Елену: девушка была совершенно не похожа на себя в этом халате и шапочке. — Присмотрю за тобой.
И она отчего-то хитро улыбнулась.
Карина поняла значение ее улыбки только тогда, когда увидела своего соседа: Егор лежал на койке и дремал — что еще делать в лазарете? Карина вдруг ощутила охватившее ее мягкое тепло и поняла, что губы дрожат. Они с Егором не разговаривали целый месяц. Он был ни в чем не виноват, а она не могла ему поверить.
Сейчас он выглядел усталым и очень бледным. Карина подумала, что впервые за месяц их ссоры она видит Егора настолько близко и боится признать, что он изменился. На переносице пролегла глубокая тревожная морщина, под глазами залегли серые тени — Егор казался очень усталым и очень взрослым. Почти незнакомым.
Елена подмигнула ей: дескать, не дрейфь! — закрыла жалюзи, отделив койки Карины и Егора от остального пространства лазарета. Егор открыл глаза и взглянул на Карину — на мгновение она замерла, не зная, что сейчас случится: он ведь может просто послать ее, куда подальше, и будет совершенно прав.
— Привет, — сказал Егор, и Карина ощутила, как все внутри замерло. — Как ты?
— Привет, — почему-то ответила она шепотом. — Да вроде нормально. А ты как?
Егор пожал плечами. По его осунувшемуся лицу скользнула тень.
— Да так… — неопределенно ответил он. — Эльдар говорит, что знающим магом я, наверно, уже не стану. Да я и не стремился, если честно… — он помолчал, а потом посмотрел Карине в глаза и спросил: — Теперь-то ты мне веришь?
Несколько мгновений Карина не могла говорить, чувствуя только, как разрывается ее сердце. Наконец она смогла промолвить едва слышно:
— Да… Да, конечно, я тебе верю. Как же иначе?
Помедлив, Егор поднялся с койки и подошел к Карине. Взяв ее за руку, он помолчал и произнес:
— Я даю слово, что никогда тебя не обману. И никогда не сделаю больно.
Елена, заполнявшая документы на сестринском посту, увидела, как тени за ее спиной сперва испуганно дрогнули, а потом медленно переплелись в объятии. Довольно улыбнувшись, она подняла голову и посмотрела на лампочку над этой частью отделения — повинуясь ее взгляду, лампочка мигнула и погасла. Удовлетворенно кивнув, Елена откинулась на спинку стула и вынула из кармана халата плеер с наушниками. День выдался суетный и тревожный, но ночь обещала быть спокойной, и это не могло не радовать.
***
Спустя два дня жизнь в колледже вошла в свое обычное русло. Во время общего собрания
