– В какой комнате вы остановились? – прошептала я, наслаждаясь тем, как вспыхнуло его лицо от моего дерзкого вопроса.
– В той, что с летящим горностаем, – ответил он так тихо, что я едва услышала.
– Я приду к вам ночью, – пообещала я и отвернулась, словно потеряла интерес.
Я смешалась с толпой как раз вовремя: в зал вошел Аллена и сразу отыскал меня взглядом. Он направился ко мне, и я дожидалась его, надеясь, что с моего лица успел сойти румянец.
– Я хочу, чтобы вы сидели за моим столом, на почетном месте, – проговорил Аллена, подавая мне руку.
Вместе мы подошли к помосту, на котором возвышался длинный стол, уставленный кубками, тарелками, бутылями и исходящими паром блюдами. Но мое внимание сразу же привлекли двое сидевших за ним юношей.
– Амадина, позвольте представить вам моего старшего сына Райана и моего младшего сына Шона, – обратился ко мне Аллена. – Райан, Шон, это Амадина Журден.
Шон приветствовал меня вежливым кивком, у него были загорелое веснушчатое лицо и короткие светло-каштановые волосы. Казалось, он немного старше меня. Райан холодно взглянул на меня, подняв густые брови, темная грива волос спускалась до плеч. Он побарабанил пальцами по столу. Я решила, что его стоит избегать.
Я сделала реверанс, казавшийся неуместным в этом зале. Райан сидел справа от отца, как и положено наследнику. Я опустилась на скамью рядом с Шоном – возможно, тут было безопасней всего. Я скрылась от пристального взгляда Райана и вопросов Аллена и оказалась вдали от Картье.
Сидя на почетном месте, я изучала стоявшие перед нами столы, беспомощно пытаясь найти своего господина, несмотря на то что благоразумнее было этого не делать. Он сидел в левом углу зала, за три стола от нас, и мы отлично друг друга видели. Казалось, между нами разверзлась бездна, расколов дерево, олово, серебро и древние плиты. Наши глаза встретились. Чуть наклонив кубок, он выпил за меня: за то, что я его одурачила, за нашу встречу, за узы – не страсти, а бунта, за наш план.
– Отец говорит, что вы – госпожа Науки, – проговорил Шон, пытаясь вовлечь меня в беседу.
Я посмотрела на него, одарив легкой улыбкой. Он глядел на меня так, словно я была розой с шипами, – мое роскошное платье явно смущало его.
– Да, это так, – кивнула я, заставив себя взять блюдо с голубиными грудками, которое он мне протянул. Я наполнила тарелку, хотя от вида еды меня мутило. Живот, целый день стиснутый косточками корсета, ныл. Нужно было улыбнуться, выказать благодарность. Я ела и беседовала с Шоном, постепенно привыкая к шуму, царившему в зале.
Спросив Шона об охоте на оленя, я почувствовала на себе взгляд Картье. Он смотрел на меня довольно давно, но я делала вид, что не замечаю, понимая, что Аллена тоже украдкой следит за мной.
– Кто-нибудь уже видел оленя? – поинтересовалась я, нарезая картофель кубиками, и наконец взглянула на Картье из-под ресниц.
Он чуть склонил голову, указывая на что-то глазами. Я собиралась посмотреть на то, что его беспокоило, когда переливы струн наполнили воздух. Скрипка.
Ее музыку я узнала бы где угодно.
Я испуганно посмотрела направо, туда, где оркестр – группа господ страсти – настраивал инструменты. Музыка заструилась по залу. Среди них сидела Мириай, приложив к плечу скрипку. Смычок танцевал по струнам – она подстраивалась под остальных, но ее глаза, темные и влажные, смотрели на меня, словно она только что очнулась от сна. Мириай улыбнулась. Сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди.
Я была так потрясена, что опрокинула кубок эля. Золотистая жидкость потекла по столу – мне на платье и Шону на колени. Младший сын Аллена вскочил на ноги, но я даже не пошевелилась. Мириай находилась в зале. Она играла. В Мэване.
– Мне очень жаль, – выдохнула я, пытаясь прийти в себя и вытереть эль.
– Все в порядке. Это были старые бриджи, – криво улыбнувшись, ответил Шон.
– Музыка всегда на вас так действует, Амадина? – протянул Райан с другого конца стола, подавшись вперед, чтобы посмотреть, как я помогаю Шону.
– Нет, но услышать валенийскую музыку в мэванском зале приятно и неожиданно, – ответила я. Шон вернулся на место, выглядя так, словно обмочился.
– Мне нравится, когда мои валенийские гости чувствуют себя как дома, – объяснил Аллена. – Последние несколько лет я нанимаю оркестр на сезон охоты.
Он выпил эль, жестом приказав слуге наполнить мой кубок, хотя я уже закончила с едой и напитками и пыталась прийти в себя.
– Они тоже господа страсти, и вам должно быть легко с ними.
Не в силах сдержаться, я фыркнула. Волнение нарастало в моей груди с тех пор, как я столкнулась с Картье, и теперь выплеснулось – вместе с музыкой Мириай.
Я знала, что она вместе со своим покровителем будет путешествовать по миру, но не могла и представить, что они пересекут канал, чтобы играть в Мэване.
«Мириай, Мириай, Мириай», – пело мое сердце. Ее музыка омывала меня, проникая в каждый уголок величественного зала, и внезапно я поняла, как опасно ее появление. Мы не должны были знать друг друга. И как я смогу спокойно заснуть, зная, что они с Картье здесь, так близко, под одной крышей со мной?
Картье, наверное, чувствовал то же в первый вечер в Дамэне, когда увидел Мириай среди музыкантов Патриса Линвилля. Должно быть, он велел ей притвориться, что они незнакомы. Мне оставалось только молиться, что по отношению ко мне она сыграет ту же роль.
Я придумывала сотни способов увидеться с Мириай, не руша своей личины, поговорить наедине и объяснить, зачем я здесь, но пока я лишь внимала ее игре. Зал стих, заслушавшись. Мое сердце сжималось от тоски и страха. Стоит ли подойти к ней или лучше остаться на месте?
Мне хотелось посмотреть на свою сестру-избранную, броситься к ней. Но я встала из-за стола и улыбнулась лорду Аллена.
– Вы проводите меня в комнату, милорд? Боюсь, меня утомило долгое путешествие.
Он сразу поднялся на ноги, золотой обруч на его голове вспыхнул. Когда мы спускались с помоста, я окинула столы взглядом.
Картье исчез.
Глава 23. Сквозь гобелен
Я не ожидала, что у моей двери поставят стражу. Но, когда Аллена проводил меня в комнату с единорогом, я поняла, что в этом нет ничего удивительного. Мое лицо осталось бесстрастным, но сердце билось, как птица в клетке. Я осознала, что не смогу попасть в комнату Картье и выбраться из замка за Камнем.
– Это ради вашего же блага, Амадина, – проговорил Аллена, когда мы подошли к двери, у которой, словно статуя, застыл стражник. – В замке так
