Джесси слушала рассказ, приоткрыв рот от удивления. Она-то жалела себя, считала, что судьба обратилась с ней несправедливо, оставив в пещере одну.
Но что бы она делала, будь она при этом еще и в полной темноте? Ответа в голову не приходило.
Мелисса распахнула влажные от слез глаза, и продолжила – неожиданно громко по сравнению с прошлым полушепотом:
- А потом мы наткнулись на гремгонов.
Так как она, кажется, не собиралась продолжать, Джесси решилась робко спросить:
- И…что дальше?
Мелисса покачала головой.
- Я не знаю. Не помню… или не хочу помнить. Тогда было много страха, криков и липкое ощущение чьей-то крови на моих ладонях. Я повела себя совсем не как лидер. Скованная ужасом, я оставила дневник там, где мы повстречали чудищ, и сбежала. А очнулась уже здесь. И, надо заметить, испугалась не меньше.
Джесси хмыкнула.
- Думаю, это объяснимо. Попасть из кромешной темноты в ярко освещенную деревню, полную людей, которые мало того, что выглядят весьма внушительно, так еще и не говорят на твоем языке… я бы тоже испугалась. Но… как же они так легко приняли тебя?
Мелисса мягко улыбнулась и скромно потупила глаза.
- Меня спас твой отец.
Ошарашенной Джессике она продемонстрировала полукруглый золотой кулон на тонком шнурке. Кулон был явно старым, золото уже потемнело и контуры половины солнца – древнего божества – отчетливо выделялись на его фоне.
- Он подарил мне этот кулон при нашей последней встрече. Сказал, что он сможет меня защитить. Как в воду глядел… - в улыбке на секунду проскользнула неприкрытая грусть – как он?
- Кто? – переспросила Джесси, решив, что упустила какую-то часть разговора, пока разглядывала украшение.
- Норманн. Он приехал сюда вместе с тобой?
Девушка нервно сглотнула. Ее поражению в последнее время не было предела. Встреча с давно потерянной матерью, рассказ о сложных событиях двадцатилетней давности…
Теперь оказывается – мать думала, что все эти годы она была с отцом?
-Знаешь, - вздохнула Джесси, - теперь, кажется, пришла моя очередь рассказывать…
И она рассказала.
О том, что никогда, ни разу в жизни не видела своего отца, о том, как сложно выживать девочкам в сиротских приютах – даже таким девочкам, как Джесси. О том, что она прекрасно знает, что значит голодать, бродяжничать и воровать мелочь у прохожих.
О том, какими огромными кажутся комнаты агентов команды Р тем, кто привык спать на автобусных остановках.
Какой вкусной – еда.
И какой ничтожной – плата за все эти удобства.
Джесси не умолчала ни о чем – ни о долгих изнуряющих путешествиях, ни об ее неоднократно разбитом сердце…
Она даже призналась матери в том, что их команда была самой провальной за всю историю организации.
Рассказала она и о том, что стоило ее жизни немного наладиться, и она оказалась здесь – в пещере, в которой количество загадок может соперничать разве что с количеством опасностей.
По ходу ее рассказа лицо Мелиссы постепенно бледнело, и, когда Джесси, наконец, закончила говорить, оно приобрело совсем уж нездорово-серый оттенок.
Она вскинула на дочь взгляд разом потерявших краски глаз, и едва открыла рот, как Джесси жестом остановила ее.
- Не надо. Я знаю – ты снова собираешься извиняться. Это ни к чему, - она постаралась сложить дрожащие губы в улыбку, - мы обе многое пережили. Поэтому теперь… я просто хочу жить. Понимаешь?
Мелисса кивнула.
- Ты, наверное, захочешь поговорить со своим спутником?
- Черт возьми! Бутч! – Джесси одним резким движением скинула с себя одеяло и вскочила на ноги. – Как он?
- С ним все в порядке, - рассмеявшись, Мелисса протянула руку, чтобы остановить чересчур торопившуюся Джесс, - по правде говоря, он выглядит намного лучше тебя, особенно теперь, когда ему предоставили горячую воду и медицинскую помощь.
Джесси было невероятно стыдно – за последнее время она совершенно забыла о человеке, который дважды спас ей жизнь. Чтобы унять это сжигающее изнутри чувство, девушка как можно быстрее собралась, послушно натянула на себя поданую Мелиссой одежду и выбежала из комнаты, уже привычно зажмурившись от яркого света. Бутча она увидела почти сразу – тот сидел на корточках перед неглубоким прудиком, окруженный со всех сторон пестрой толпой смуглых детей. Они удивленно разглядывали короткие волосы Бутча, и его светлую кожу – светлее, чем у любого из них, но гораздо темнее, чем у их Майи, - доверчиво тянули к незнакомцу тонкие пальчики и ничуть не боялись повязки на его глазу.
Мелисса говорила правду – умытый и гладко выбритый, с новой перевязкой, Флетчер выглядел заметно посвежевшим и даже в какой-то степени отдохнувшим. Увидев приближающуюся Джесси, он улыбнулся и махнул рукой.“
- Проснулась наконец?
Джесс удивленно подняла брови.
- Наконец?
- Ты спала что-то около суток, - кивнул Бутч, - откровенно говоря, я даже начал переживать.
Джесси наконец решилась улыбнуться в ответ – она не могла бы вспомнить, видела ли когда-нибудь Бутча Флетчера в таком хорошем расположении духа.
- Да уж, выспалась я отменно. Чем ты здесь занимался, пока меня не было?
Флетчер неопределенно пожал плечами.
- По большей части – чувствовал себя полным идиотом. Подумать о том, что в центре пещеры может находиться…такое, – он развел руками, - для меня сложно. Жители называют свою деревню «сердцем», а твоя мать у них – что-то вроде божества… Мне сказали, что она пришла из белых земель, и принесла с собой часть ключа от Великого города. Хотя возможно, я что-то неправильно понял.
- По крайней мере, это объясняет найденную нами статуэтку, - задумчиво произнесла Джессика.
Потом она окинула окружающее пространство острым изучающим взглядом и, удивленно выдохнув, снова повернулась к Флетчеру:
- Это что же – на самом деле деревня? Я имею в виду – поля, реки и все такое?
Бутч ухмыльнулся и кивнул.
- А откуда тогда свет?
- А это те же кристаллы, с которыми мы как-то столкнулись. Только в куда как большем количестве. Мелисса говорит, что они начинают светиться при понижении температуры. Таким образом, если сейчас в пещере день, то на поверхности - ночь. Прогуляемся? – и, к удивлению девушки, Флетчер галантно подал ей руку.
Кажется, от безделья или по привычке, он изучил странное поселение вдоль и поперек, потому что сейчас весьма уверенно вел Джессику по самым, на его взгляд, впечатляющим местам. Они прошли
