Я долго смотрел на Валку, пытаясь разгадать чувства, запечатленные на ее лице. Гнев? Страх? Она покачала головой. Я почти услышал, как она снова пробормотала слово «варвары».
– Он сказал, что она меня подчинила, он считает меня глупцом.
Это был щит из бумаги. И возможно, я действительно показал себя глупцом, поддавшись на его подстрекательство. Теперь у меня не было выбора, не было другого пути, кроме как идти вперед. «Привет, отец». Или так, или смерть.
Прежде чем кто-либо успел помешать мне, я добавил:
– А еще раньше, милорд, этот человек дважды напал на меня…
Кое-кто удивился, но я продолжал наступать. Погибали люди, погибали ксенобиты, а этот зануда каждый раз оказывался ни при чем.
– Сначала натравил на меня охранников-федератов в колизее, а потом набросился сам после недавнего званого ужина.
– Ваша светлость, этот простолюдин не имеет права! – запротестовал Гиллиам.
– Так, значит, вы не отрицаете? – оскалил я зубы.
– Ты не можешь требовать дуэли, – сказала Лигейя Вас. – Мой сын – палатин. Ты не имеешь права вызвать его.
Я посмотрел прямо в лицо Балиану Матаро, ожидая, что тот покачает головой. Он понял. Понял, что у меня нет выбора, что его тонкая игра подошла к концу. И моя тоже.
Онемевшими пальцами я сдернул цепочку с шеи, надел перстень на большой палец и поднял руку.
– У меня есть все права, – сказал я и грозно уставился на Гиллиама, затем оглянулся на Валку и увидел изумление на ее изящном, резко очерченном лице. – Я же предупреждал, ваше преподобие: не стоит думать, будто вам все известно.
Глава 57
Секундант
– Один час, милорд, – сказал пилот.
Он был из городского управления префектов, как и те двое охранников, что сопровождали меня всю дорогу от дворца, чтобы я не попытался сбежать из города. Мы могли дойти пешком, но мои телохранители, похоже, решили, что так у меня будет больше шансов доставить им неприятности, и мне пришлось согласиться на перелет через площадь от замка Боросево до колизея. Пилот остался во флайере, а остальные провели меня под руки мимо лорариев и службы безопасности прямо в гипогей.
Бетонные своды нависли над головой, дешевые плакаты облепили все стены над алюминиевыми койками с разбросанными повсюду грязными вещами влачащих жалкое существование бойцов. Бывшую кровать Эрдро уже кто-то занял, а моя и вовсе исчезла – без сомнения, разобранная графскими солдатами после моего… разоблачения. Один из сопровождающих откашлялся и напомнил, что время уходит. На самом деле мне просто стало страшно в последний момент. Я взбудоражил графский двор, объявил о своей благородной крови, оскорбил Капеллу, напав на капеллана, и ко всему прочему мог вызвать отчуждение Валки.
И все же… все же одну вещь я мог исправить. И это пугало меня сильней, чем все остальное, вместе взятое. Как кто-то когда-то сказал, начать войну не трудно, трудно восстановить мир.
Хлыст сидел в одиночестве за маленьким столом зоны отдыха в дальнем конце спальни, рядом со старым аппаратом, раздающим пищу и средства гигиены. Он лениво перелистывал страницы комикса. Мои охранники приотстали, так что я подошел с куда меньшим шумом, чем мог бы. Кто-то из находившихся в комнате узнал меня, и все притихли. Эта тишина и предупредила Хлыста о моем появлении.
Не знаю, возможно ли такое, чтобы лицо одновременно просияло и помрачнело, но если возможно, то именно так и случилось. Его глаза округлились, но удивление свернулось в настороженность, он приподнялся и сжал побелевшие губы в тонкую линию. Затем сел и закрыл книгу с тихим хлопком.
– Что ты здесь делаешь?
Той ночью я прокрутил в голове дюжину вариантов нашей встречи. Ни один из них не показался мне правильным. Я верил, что защищаю своего друга, скрывая от него свое настоящее имя. Страх и гордость привели меня туда, куда я не рассчитывал и не хотел попасть, и что бы еще я ни собирался сказать, одно должно было прозвучать обязательно:
– Мне очень жаль, Хлыст.
Я не поклонился и не встал на колени. Даже не опустил голову.
Хлыст посмотрел на меня и кивнул.
– Паллино рассказывал, что тебя прячут в замке. – Он многозначительно покосился на мою охрану. – Значит, тебя по-прежнему не выпускают?
– Да.
Я оглянулся через плечо на неподвижных, словно камни, префектов в форме цвета хаки и глубоко вдохнул. Я выдал свою тайну, обменял на один удар в челюсть Гиллиаму и нынешнее отчаянное положение. Больше нет необходимости скрываться, как я привык с первых дней на Эмеше. Мне еще предстоит принять то наказание, что отец и Капелла выберут для меня, но это произойдет уже после дуэли. Сначала мне нужен Хлыст, нужен человек, который поддержит меня в трудную минуту на законных основаниях.
Можно было бы попросить и Паллино, но мне не хотелось умирать, не помирившись с Хлыстом. У меня так мало друзей во Вселенной, что я не смогу обойтись без каждого из них. И я торопливо заговорил, помня о том ограниченном времени, которое отпустило на мою затею управление префектов. Это было нетрудно. Слишком о многом мне не хотелось вспоминать и упоминать.
Я рассказал Хлысту о Гибсоне и о школе Капеллы на Веспераде, о том, как я сбежал и как избил своего брата до полусмерти. О том, как мать спасла меня, и о том, как я ради ее безопасности не мог объявить о своем статусе и происхождении властям или признаться в этом Хлысту. Мне не стыдно за то, что я плакал, когда говорил об этом, снова опасаясь за судьбу матери после всего того, что натворил.
Затем я рассказал ему о своей жизни на каналах, хотя и умолчал о Кэт, об избиении, а также о той безлунной ночи в переулке. О некоторых вещах не следует вспоминать. Я объяснил, как пришел в бойцовские ямы, и он понял и принял ту глупую причину, по которой я пробрался в тюрьму колизея. Он рассмеялся, и когда мой рассказ закончился, я сообщил:
– Мне нужна твоя помощь, Хлыст.
– В чем? – заморгал он смущенно, но не оскорбленно.
– Я ударил этого интуса-священника, – просто ответил я. – Именно поэтому у меня не осталось никаких секретов. Он приказал бы казнить меня, если бы я не был…
– Палатином?
Хлыст произнес это слово так, словно выплюнул яд из раны.
– Палатином, – подтвердил я и отвел взгляд. – Я понимаю, что прошу слишком многого, но через два дня у нас будет дуэль. И я надеюсь, что ты…
– Да, – сказал Хлыст, вставая.
Должно быть, я в это мгновение выглядел полным дураком. Замер на полуслове, молитвенно протянув руки. Наконец я пришел в себя и, запинаясь, проговорил:
– Так ты это сделаешь? Ты… поддержишь меня?
– Стать твоим секундантом? – Он стиснул зубы и кивнул: – Конечно поддержу, Адр. – (Я
