– Лорд Марло?
– Он самый, доми. – Я поклонился, сложив руки перед собой.
Легионер ударил себя кулаком по нагруднику в некой пародии на салют. Забрало и удлиненные височные пластины его шлема погнулись, словно были сделаны из бумаги, и не закрывали лицо.
– Что вы здесь делаете?
– Лейтенант Лин! – Я наклонил голову уже не с таким суровым видом. – Рад видеть вас.
Бассандер Лин кивнул в ответ и провел рукой по своим нелепо постриженным волосам. На висках они были выбриты, но на макушке спутались в клубок цвета дыма. Лейтенант безуспешно пытался справиться с ними и выглядел куда более встревоженным и измотанным, чем на банкете у графа.
– Зачем вы здесь?
– Я могу помочь, – повторил я ту же фразу, что сказал центуриону десятью минутами раньше. – Я говорю на языке сьельсинов. Правда, не очень бегло, но вполне сносно. Если кто-то из них выжил, я помогу вести переговоры с ними.
– Переговоры? – помрачнев, повторил Бассандер. – С ксенобитами? Вы с ума сошли?
Олорин тепло улыбнулся, напоминая карикатуру на дружелюбно настроенного дьявола с преувеличенно резкими чертами лица. Будь на его месте менее значительный человек, такое впечатление могло бы смутить, но мастеру меча оно придавало некое сдержанное очарование.
– Мы еще не знаем, выжил ли кто-нибудь из этих монстров. Думаю, мы в первую очередь должны их остановить.
Он постучал себя по носу.
– Мне кажется, – вставил я, понимая всю сложность своего положения, – если можно избежать кровопролития, то мы обязаны попытаться.
– Ben jidaan! – произнес Олорин. – Вы считаете, что сможете убедить их?
Я оглянулся на Бассандера:
– Не могу за это ручаться, пока не попробую. Но я знаю их язык.
Маэскол скрестил руки на груди, опустив подбородок, как кулачный боец.
– Ну, хорошо.
– Нет, так не пойдет! – вмешался Бассандер, обернувшись ко мне. – Разве вы их командир? Что вы им скажете, если мы найдем выживших? «Бросьте оружие и сдайтесь этим людям?» – хмыкнул он. – Простите, лорд Марло, но с чего вы решили, что можете чем-то здесь помочь? Вы же не солдат.
– Нет, конечно, но… – И, не зная, к кому еще обратиться за поддержкой, я посмотрел на Олорина.
– Тогда что вы собираетесь делать? Уговорите их подчиниться? Ради вашего же блага возвращайтесь к своим нобилям. Предоставьте это дело солдатам.
Как ни странно, при этом лейтенант улыбнулся, затем покачал головой и бросил быстрый взгляд в небо, где пролетал один из странных джаддианских флайеров, изготовленных из органики. Бассандер повернулся к опциону, стоявшему теперь рядом со мной, и двум мамлюкам в хромированных масках.
– Солдаты, отведите лорда Марло в шаттл и не выпускайте оттуда, ради его же безопасности. Здесь неподходящее место для палатинов.
Очевидно, подчиняясь приказу офицера легионов, один из мамлюков мягко положил руки мне на плечи и развернул меня. Карбоновая ткань на жилистых, слишком длинных пальцах была очень прочной, но я все-таки вывернулся.
– Я не ребенок! Я могу поговорить с ними! Прошу вас.
Искусственно выведенное существо снова сомкнуло пальцы на моем предплечье, на этот раз крепче.
– Поговорить с ними? – переспросил Олорин. – С чего вы взяли, что они станут с вами разговаривать?
Худое лицо маэскола исказили глубокие морщины, словно бы этот вопрос сильно беспокоил его.
– Я могу поговорить с ними, – повторил я, пытаясь вырвать свою руку, но мамлюк не отпускал ее.
Тогда я резко поднял локоть и ударил существо в мягкую ткань под подбородком. Его голова дернулась, он согнулся назад, как детская эластичная игрушка, так что тело оказалось почти параллельно земле. Мамлюк не проронил ни звука, даже не охнул, и в том же молчании снова выпрямился. Я то ли отошел в сторону, то ли отпрыгнул, когда существо вернулось в прежнее положение.
– Просто дайте мне шанс.
Олорин поднял руку, подзывая слуг:
– Это не ответ, – и нахмурился еще сильней, по обеим сторонам тонких губ прорезались глубокие складки.
Я умоляюще посмотрел на Бассандера, и тот сказал:
– Мы спорим на пустом месте. У нас нет людей, чтобы выделить лорду Марло личную охрану, но мы должны обеспечить ему безопасность. Заприте его в шаттле, если это необходимо.
Мамлюки застыли в неподвижности. Тот, которого я ударил, стоял рядом, согнув пальцы, словно нащупывал мое горло. Его капюшон сполз на спину, пока мы боролись, а под ним оказался черный нанокарбоновый койф[27], закрывающий голову, плечи и уши, к которому крепилась маска. Черные зрачки смотрели на меня, мертвые, как глаза куклы. Я вздрогнул. Губы Бассандера изогнулись в сочувственную усмешку. Мамлюки были холодными, неестественными существами, и мне показалось, будто из-под маски сейчас выползет целая колония копошащихся пауков.
Выпрямившись, я попытался собрать все свое достоинство.
– Мы можем поступить лучше. – Я продолжал следить за мамлюком без капюшона, готовый к тому, что тот попытается… что-нибудь сделать. – Войну выигрывают не солдаты, сэр. Если только вы не собираетесь убить каждого врага во всей Галактике. Солдаты сражаются на войне, но выигрывают ее словами.
Я раскаиваюсь в этом своем утверждении – в его наивности – и пишу здесь об этом, мое сердце чернеет от злой иронии и горького понимания того, что я ошибался.
– Сегодня мы начнем говорить с ними.
На породистых лицах Олорина и Бассандера появилось несколько ошеломленное выражение. Земля и император, они были такими… ограниченными. Наконец лейтенант заявил:
– Это пугающе близко к ереси, лорд.
– Да, это ересь, – ощетинился я. – Вы собираетесь донести на меня?
Я оглянулся на Олорина:
– А вы?
На мгновение я отвлекся, и мамлюк сделал короткий шаг ко мне. Но я поднял руки, готовый дать отпор:
– Проклятье, прикажите своему гомункулу стоять смирно! Хватит!
Олорин прошипел что-то по-джаддиански, и солдат замер. С напряженным от решимости лицом я не сводил взгляда с чужеземного мастера меча. На его утрированно дьявольском лице засветилась ироничная усмешка, неожиданная, как молния.
– Вы сказали «лучше»? Мы можем поступить лучше?
Прежде чем я успел ответить, к нам подбежала джаддианская женщина-офицер в знакомом бронзовом доспехе и полосатом шелковом халате. Ее можно было принять за мамлюка по покрою одежды и стройности фигуры. Но изгибы бедер и груди под доспехом подсказали, что это не андрогин, а обычная женщина.
– Доми Олорин, – обратилась она к маэсколу на джаддианском, а дальше заговорила так быстро, что я ничего не разобрал.
Олорин поднял руку и ответил на родном языке:
– Будьте добры, Цзинань, снимите шлем, когда говорите со мной.
Одним движением она отделила хромированную маску от капюшона и сложила их, открыв круглое лицо с темными волосами и оливковой кожей. Тяжело дыша, она посмотрела на Бассандера, затем с неопределенной улыбкой взглянула на меня и продолжила свою скороговорку на джаддианском, с таким сильным акцентом, что я с трудом улавливал суть. При этом женщина продолжала коситься на меня и в какой-то момент прямо спросила, что я здесь делаю. Олорин будто бы и не услышал вопроса. Ее волосы с голубой шелковой лентой были сплетены в тугую
