– Думаешь, ты лучше меня? – крикнул он и ткнул пальцем в пол. – Ты всегда так думал!
Пользуясь мгновением передышки, я вытер нос и увидел на ладони кровь.
– Я думаю, что ты болван, Криспин.
Встряхнув руками, я принял боксерскую стойку. Брат широко размахнулся, но я поднырнул под его руку и ударил в ответ по животу. Еще раз и еще. Он крякнул и двинул локтем мне по плечу. Я присел на одно колено и перекатился в сторону, задев стопку белья, оставленную на полу, а затем резко поднялся и успел схватить Криспина за запястье. Он рубанул свободной рукой по моей, и я отпустил его.
– Просто остановись, – проговорил я, тяжело дыша. – И уйди.
– Ты ударил меня.
Он лягнул меня, попав по бедру, и я поспешно отступил, топча осколки моей прежней жизни – одежду, книги и прочие глупости, которые собирался взять с собой.
Криспин повторил с еще большей злобой:
– Ты первым меня ударил.
– Не будь ребенком, – не удержавшись, усмехнулся я. – Это был слабый удар. Попробуй еще раз.
Я видел, как налились кровью белки глаз Криспина, когда он занес ногу для нового пинка. Он хотел застать меня врасплох, но я хорошо знал своего брата и был уверен, что он клюнет на приманку. Я ухватил его за лодыжку и опрокинул на спину. Он потащил меня за собой, и я, падая, ткнул ему локтем в живот. А затем, не медля ни секунды, нанес боковой удар в лицо. Криспин на мгновение замер, и я успел вскочить на ноги.
– Лежи смирно, – сказал я, отступая назад, в надежде, что дистанция между нами успокоит его.
Задыхаясь, Криспин прохрипел:
– Пошел… ты.
Он упал рядом с моим дорожным сундуком и мог разбить голову об угол, но ему повезло. Ухватившись за край сундука, Криспин подтянулся и сел, опираясь на него спиной и опустив голову.
Я стоял, выставив кулаки перед собой и выжидая, готовый снова приложить ногой ему по лицу, если он задумает какую-нибудь глупость. Грудь моя все еще ходила ходуном, голос внезапно сделался глухим и искаженным.
– Не вставай, – сказал я, но это был голос не девятнадцатилетнего эфеба, а слабого, усталого старика. – Сиди где сидишь, Криспин.
Он потер подбородок рукой и заговорил. И слова его были глупые и страшные:
– Эта твоя девочка, лейтенант. Знаешь, что с ней будет, когда ты улетишь? Она получит то же, что и Гибсон. А после этого…
Я не дослушал. Свет ярости захлестнул меня. Не знаю, праведный гнев это был или обыкновенная глупость, но я бросился на Криспина.
Его тяжелое тело вылетело на меня из разбросанных по полу вещей, словно выпущенное из катапульты. Я пригнулся, обхватил брата за ноги и, используя инерцию движения, приподнял его и бросил через плечо. Он распластался на кафельном полу, я слышал, как судорожно вырвался воздух из его легких. Без тени сомнения, не задумавшись даже на секунду над тем, что собираюсь сделать, я ударил его ногой по голове. Он обмяк и потерял сознание.
Все закончилось очень быстро. Насилие всегда заканчивается быстро. Без всяких декрещендо, как в музыке. Оно просто прекращается. Останавливается. Как гаснет свет.
Тяжело дыша, я пытался успокоить свои мысли, пытался утихомирить водопады, ревущие во мне и стекающие в темные пещеры паники. Не знаю, сколько я так простоял с бешено бьющимся сердцем. Час? Месяц? Минуту? Это не могло затянуться надолго. Каждый атом, каждый кварк во мне гудел, дребезжал, как струна скрипки, пока ее не натянут до полной неподвижности. Я попробовал применить дыхательное упражнение, которое, еще в пору моего детства, показал сэр Феликс, или сосредоточиться на величественном здании памяти и фактов, которое учил меня выстраивать Гибсон, лишь бы обрести спокойствие и заглушить грохочущий ритм в моей крови. Я присел на корточки и приложил ладонь к губам Криспина. По крайней мере, он дышал. Это уже кое-что.
Я не убил его, он живой.
Разумеется, камеры были установлены повсюду. Я отыскал одну из них, крохотное отверстие в углу, похожее на темный глаз, бдительный, как стая ворон, сидящая на перекладине виселицы. Я оскалил зубы, не зная еще тогда, что повторяю гримасу, которой сьельсины выражали глубочайшую радость, и принялся собирать свои пожитки, набрасывая их как попало в сундук, – его я собирался взять с собой в изгнание, либо в то, либо в другое.
– Адриан!
Потрясение или ужас изменили этот голос, и он казался чужим, но говорящая назвала мое имя.
Леди Лилиана, остолбенев, стояла в дверях, позабыв убрать руку с замка. По случайности или с благословения каких-то неведомых богов она пришла совершенно одна. Без охранников, без свиты.
– Что ты наделал?
– Он напал на меня, – солгал я, уже не заботясь о последствиях, но через мгновение решил подстраховаться: – Он говорил гадости. О Гибсоне. И о лейтенанте.
Я оглянулся через плечо на неподвижное тело брата:
– А почему ты здесь? Уже пора?
Она внимательно посмотрела на Криспина:
– Теперь пора.
– Прости, мама. Я не думал, что он придет. Я просто ждал твоих людей, как ты велела, а…
Она мягко положила руки мне на плечи и шикнула на меня:
– Нет, все хорошо. Все просто прекрасно.
– Прекрасно? – чуть ли не выкрикнул я. – Во имя императора, что тут прекрасного?
Всегда оставаясь режиссером, леди Лилиана взглянула на меня так, будто я был одним из ее голографических актеров, и тихо сказала серьезным и печальным голосом:
– Ты нашел для меня выход. Я просто скажу, что ты украл мой шаттл и сбежал посреди ночи. Ты ведь умеешь им управлять?
Я кивнул:
– Учился у сэра Эрдиана с семи лет.
– Хорошо. Но в любом случае возьми моих людей. Тебе может понадобиться помощь.
– У тебя будут из-за этого неприятности?
– Твой отец не посмеет меня и пальцем тронуть. Здесь правит мой дом, а не его. Тебе нужно спешить. Возьми все, что сможешь.
Она легонько подтолкнула меня к тяжелому сундуку, который я привез из дома. Наклонившись, я вытащил из-под Криспина свои брюки и запихнул их под крышку, а сверху набросал еще кучу вещей.
Внезапно меня осенила непрошеная, но тягостная мысль:
– Они могут просмотреть записи. И увидеть, как мы с тобой разговариваем.
– Разве они видели, как ты разговаривал с Гибсоном в тот день, когда его истязали?
Я замер, держа в руках винно-красные носки.
– Это сделала ты?
Во имя Земли, не могла же она взломать базу данных охраны Обители Дьявола?
– Поблагодаришь меня, когда окажешься в безопасности за пределами системы. А сейчас поторопись.
Она набрала код на своем терминале.
Я забросил носки в сундук и на мгновение остановился:
– Мама?
– Да, сын?
В ее тоне слышалась
