Захлопнув крышку сундука, я обернулся:
– Почему ты это делаешь?
Мать застыла, превратившись в мраморную статую, словно я поймал ее в ловушку, как горизонт черной дыры ловит свет. В какой-то момент я подумал, что она больше никогда не сдвинется с места.
Криспин на полу вдруг простонал:
– Мама?
Жуткая изломанная усмешка проступила на каменной маске, которую мать называла своим лицом. О боги, в другой жизни она могла бы стать даже лучшим схоластом, чем Гибсон!
Спустя несколько секунд вечности она сказала дрогнувшим голосом:
– Ты всегда был моим любимчиком.
От необходимости что-то ответить меня спасло появление двух легионеров дома Кефалосов… и Киры. Лейтенант бросила лишь мимолетный взгляд на неподвижное тело Криспина.
– Мастер Адриан, следуйте за нами.
– Кира?
Я посмотрел на мать – все встало на свои места.
– У нас нет времени, – деловито покачала головой девушка.
– Так это вы были глазами моей матери? – спросил я и еще раз оглянулся на леди Лилиану – она улыбнулась.
– Нам нужно идти! – отрезала Кира.
Легионеры взяли мой сундук. Их лица были скрыты за белыми забралами, и люди казались какими-то нереальными. Как часть моего сна. Часть игры.
Я встретился взглядом с матерью:
– Спасибо тебе.
Это последнее, что я ей сказал. И как всегда случается с последними словами, их было недостаточно.
Глава 19
Край мира
Свободный торговец оказался совсем не таким, как я ожидал, – а впрочем, я не могу точно сказать, чего именно ожидал. Деметри Арелло был джаддианцем, тонким, как рапира, и с кожей цвета тосканской бронзы. Он улыбался, сверкая такими белыми зубами, что я принял их за керамические импланты.
– Когда отчаяние заставляет аристократа опуститься до моего уровня, это странно, – с некоторым самоуничижением рассмеялся он и откинулся на спинку стула, приглаживая яркие, как звезды, волосы. Они были даже ярче его зубов – блестящие, серебристо-белые.
– До вашего уровня? – переспросил я, наливая себе вина из графина. – Что вы хотите этим сказать?
Снаружи было жарко и парило, из-за арочной двери доносился шум строящегося возле пристани дома.
– У меня быстрый корабль, но это не роскошный круизный лайнер, – улыбнулся Арелло и оценивающе посмотрел на меня, сосредоточенно покусывая губу. – Вам будет на нем не так удобно.
Торговец провел по гладкому подбородку унизанной кольцами рукой, улыбка его ни на мгновение не дрогнула.
– Меня не интересуют удобства, – ответил я. – Мне нужно только добраться до Тевкра.
Он перебил меня, взглянув на сидевшую между нами Киру:
– Это очевидно, что вы стремитесь не к комфорту, иначе наверняка взяли бы ее с собой.
Деметри опять улыбнулся. Он вообще все время улыбался. Кира не удостоила его ответом. Я ощущал волнами нарастающее в ней напряжение. Она хотела поскорей покончить с этим.
– Если бы я стремился к комфорту, мессир, то остался бы дома.
– Верно. Но, насколько я понимаю, у вас нет дома, в котором можно остаться. – Он наклонил стакан и поморщился. – Скажите на милость, как вы, имперцы, пьете эту лошадиную мочу? У меня на родине человека, осмелившегося торговать такой гадостью, побили бы камнями.
– У вас быстрый корабль? – спросила Кира, очевидно совсем потеряв терпение.
– Ту леди, что зафрахтовала меня, скорость вполне устраивала.
Несмотря на свое возмущение, он снова схватил графин, наполнил стакан темно-красным напитком и отпил уже с более заинтересованным видом:
– По крайней мере, оно крепкое.
Он поставил стакан на стол и наклонился в сторону, поправляя полы оранжевого с зеленым халата, надетого прямо на голый торс.
– Послушайте, если вам нужно попасть на Тевкр, «Эуринасир» доставит вас на Тевкр. Мы летим через Обаталу и Сиену. Это тринадцать лет пути.
– Через Обаталу… – Я замолчал и глубоко задумался. – Разве это будет не прямой рейс?
Я оглянулся на Киру, которая прилетела сюда лишь для того, чтобы убедиться, что я сел на корабль торговца. Она сменила форму пилота на обычную уличную одежду – обтягивающие легинсы и свободную тунику с изображением саламандры дома Альбанов и с именем какого-то гладиатора с Колоссо. Наряд был ей к лицу.
– Прямой рейс? На Тевкр? – Арелло сдвинул снежно-белые брови. – Это запредельно долго, дружок. Мне не очень-то по душе идея отправиться в такую даль по спирали только ради работы курьером. У меня есть команда, которую нужно кормить, которой нужно платить. И если уж мы летим так далеко, можешь поставить свою белую палатинскую задницу на то, что мы будем делать остановки и торговать. Война повысила спрос буквально на все – и ловкий человек может сейчас сделаться королем.
Кира наклонилась ко мне и прошептала:
– Мне очень не нравится, милорд, что мы напрасно тратим время. Меня скоро должны хватиться.
Вопреки моим возражениям, она настояла на том, чтобы сопровождать меня в винный погребок на встречу с джаддианским капитаном, несмотря на то что ей еще предстоял четырехчасовой полет обратно в Аспиду. Уже наступило утро, и, судя по часам на стене, оставался всего час до назначенного времени моего отлета сначала к «Дальноходу», а потом на Весперад. Свой терминал я оставил в летнем дворце, чтобы меня не выследили по его сигналу.
– Вас, вероятно, уже хватились, – сдержанно ответил я, все еще не решаясь посмотреть ей в глаза.
Пилот, путь даже и младший, обязан присутствовать на предстартовой проверке. Я надеялся лишь на то, что у матери хватит сообразительности потянуть время. Возможно, она просто скажет, что я при побеге оглушил заодно и Киру и бросил в бессознательном состоянии в таком месте, где ее трудно было отыскать. Мать должна что-нибудь придумать.
– У вас там личный разговор? – спросил Деметри с мелодичным, по-кошачьи ленивым и протяжным акцентом. – Или я могу вмешаться? Мне, так же как и вам, не нравится безделье, но я должен убедиться, что мы нашли взаимопонимание.
Он приложил руку к сердцу, словно вассал, присягающий своему сеньору. Я с подозрением прищурил глаза:
– Какое еще взаимопонимание? Вам ведь уже заплатили, если не ошибаюсь?
– Да, да, – энергично закивал Деметри. – Пять тысяч хурасамов авансом; и пообещали еще девять тысяч марок из вашего банка на Тевкре, когда вы прибудете на место. – Он махнул рукой, словно бы отметая подозрения, как отгоняют мясных мух. – Это все очень хорошо, но как бы сказать? Вы ведь нобиль. А у нобилей все всегда… как это называется? – Он выразительно посмотрел сначала на меня, а потом на Киру. – Запутано?
Мы уставились друг на друга, словно ожидая, кто из нас первым моргнет. Я часто замечал, что молчание – самый эффективный прием в любом разговоре. Так я и перемолчал маркитанта. Шум стойки на мгновение утих, и стало слышно, как кто-то кричит на уличном жаргоне.
– Вы ведь не преступник, нет?
Застигнутый врасплох, я в удивлении поднял брови:
– В смысле? Нет.
Что моя мать ему наговорила?
– Я просто не хочу подвергать моих людей опасности, – объяснил Деметри, не сводя с меня глаз.
Он опять налил себе вина и
