Он покачал пальцем у меня перед носом и продолжил тихим голосом:
– Никто не должен так жить. Сегодня тебе повезло встретить меня, но в следующий раз, когда ты занырнешь в кафе с каким-нибудь украденным женским кошельком, кто-то вызовет охрану.
Я посмотрел на свои босые ноги с засохшей на них грязью. Мне очень хотелось попросить, чтобы он взял меня с собой, но я подумал о Кэт – о ее улыбке и кривых зубах – и прикусил язык.
– Вы меня совсем не знаете, – резко сказал я.
– Конечно не знаю, – согласился Кроу. – Но люди сами по себе не так уж сильно отличаются, и не важно, как они выглядят снаружи. Не важно даже, где ты окажешься. Везде та же самая боль, та же самая нужда. Кто-то должен напомнить людям, что они люди. – Он задумчиво почесал ухо. – У тебя есть возможность, мальчик, даже если нет ничего другого. У тебя есть ты. И я сейчас говорю не о крови.
Судя по тому, как вздернул бровь корабельщик, я готов поклясться, что он понял, кто я такой: нобиль, палатин, опустившийся на дно сын пэра. Но затем он ухмыльнулся, сверкнув золотым зубом, и ощущение, будто бы передо мной сидит мудрец, исчезло, укрывшись за грубостью, как меркнет в черепке разбитого кувшина величие создавшей его древней империи.
– Кто ты такой – это не важно. Не очень важно, во всяком случае. Важно, что ты делаешь. Понял?
Он говорил правду, но я слушал его невнимательно. Потребовалось много времени, прежде чем слова пьяного корабельщика пробрались в тот бронированный бункер, который я называл своей головой. Но я старательно кивал, то и дело вытягивая шею и поглядывая за угол сквозь окно кафе.
С верхней улицы позади меня послышались крики, и, обернувшись, я увидел, что один префект показывает прямо на меня. Кровь застыла в моих венах, но Кроу лишь поднял свой стакан, словно в салюте.
– Беги! – напутствовал он меня. – Но беги не просто так, а куда-то.
И я побежал.
Глава 29
Без крыльев для полета
Ощутив непривычную тяжесть в карманах после сделки с не особенно щепетильным скупщиком, я купил себе и Кэт по сэндвичу с сочным куском культивированной говядины в первой же лавке, хозяйка которой не прогнала нас сразу. Выйдя через заднюю дверь, как она и велела, мы устроились на углу улицы с видом на канал, чтобы перекусить и посмотреть на снующие в стоячей воде небольшие лодки, и моторные, и те, что перемещались с помощью шестов.
– Адр, расскажи мне еще раз о своем замке, – попросила Кэт, управившись с половиной сэндвича.
Она все уже знала, конечно. Кто я такой. Кем был. Сначала она решила, что я просто один из лживых корабельщиков, брошенных на чужой планете. Но потом я показал ей перстень, и она поверила с наивностью человека, чей мир ограничен пределами города, а Империя и бескрайняя Галактика – не более чем волшебная сказка.
Я прожевал кусок и вытер рот тыльной стороной ладони.
– На самом деле нечего больше рассказывать. Ты уже знаешь всю историю.
В двух словах я уже объяснял ей, почему мне пришлось бежать. Не вдаваясь в подробности.
– Нет, не саму историю! – Она шутя ткнула меня кулачком в щеку. – Какой он был?
Я улыбнулся, положил сэндвич на небольшой бумажный поднос и, внимательно посмотрев на нее, резко отвернулся и шлепнул ладонью ей по коленке.
Хорошим поэтом я никогда не был и на этот раз тоже говорил сбивчиво:
– Он холодный, и там повсюду чисто. Он не похож на дом, в котором живут люди, понимаешь? Каждая вещь на своем месте, и каждый человек тоже, – я покачал головой, – это трудно объяснить.
– Но как он выглядит? Там есть башни?
Я хрипло рассмеялся и сжал ее колено. Она пододвинулась чуть ближе и положила руку в мою ладонь.
– Да, там есть башни, все из гранита и черного стекла, впитывающего солнечный свет…
Я наблюдал за Кэт, делясь с ней историей о том, как Джулиан Марло помог герцогу Ормунду сохранить власть на Делосе, а потом построил этот огромный замок. Когда разговор перешел на события глубокой древности, ее медовые глаза засветились, и покрывавший мою душу лед треснул. Совсем чуть-чуть. Я вспомнил ту ночь, несколькими неделями раньше, когда мы с ней целовались под мостом, ведущим в Белый район. Ну, то есть это она меня поцеловала.
– А иногда, – продолжал я, – если тучи наползут с нужной стороны, кажется, будто его крыша нависает прямо над твоей головой, и видно, как играют в сером море солнечные лучи.
– Ты хочешь вернуться туда?
– Что? – похолодел я, отдернул руку и посмотрел сначала на сэндвич, лежавший у меня на коленях, а затем на потрепанную рубашку, под которой висело мое кольцо. – Нет. Боже мой, конечно нет.
– Адр, ты рассказывал о нем так красиво.
Не знаю, как быстро мне удалось разжать кулаки, но для этого потребовались немалые усилия.
– Да, но…
– Ты не можешь… не можешь любить это… – Она обвела рукой улицу. – В этом все дело, Адр. Ты здесь чужой.
Я услышал в ее голосе какой-то надлом и поднял голову. Она смущенно провела рукой по своему изношенному платью, и эта картина чуть не разорвала мне сердце.
– Ты должен быть на самом верху, понимаешь? – Кэт подняла большой палец к небу. – По тому, как ты говоришь, твое место в замке.
– Нет! – крикнул я, вспомнив сон, в котором мне являлась статуя отца с красными, как гаснущее солнце, глазами. Она не снилась мне уже больше двух лет, с тех пор как я очнулся в этом чужом и вонючем мире.
– Ты здесь чужой, – спокойно повторила Кэт и опустила голову мне на плечо.
Ее волосы щекотали мое лицо, и я обнял ее одной рукой, словно хотел этим жестом доказать, что она ошибается. Но так и не придумал нужных слов. Она была права.
– Если бы ты мог отправиться куда угодно – в любое место, через всю великую Тьму, – что бы ты выбрал?
«Тевкр, – едва не вырвалось у меня. – Нов-Сенбер».
Но этот ответ внезапно застыл на моих губах. Я взял ломик жареного картофеля, оставшийся на подносе.
– Ты слышала когда-нибудь о Симеоне Красном?
Она покачала головой.
Я сдержал испуганное «как?» и сказал:
– Это мой любимый герой. Симеон был схоластом. Но не дворцовым визирем, а корабельным ученым из Экспедиционного корпуса. Он жил… ох, много тысяч лет назад, когда Империя была еще молодой. Его корабль первым прилетел в рукав Центавра, разыскивая миры для будущих колоний. В основном там обитали фригольдеры, варвары, предпочитавшие жить на окраине цивилизации, как нынешние норманцы. Их либо оставляли в покое, либо налаживали торговлю, либо завоевывали именем императора, а потом направлялись дальше сквозь Тьму. Потом Симеон открыл новую планету, странный, холодный и скалистый
