— Дьявол! — задохнулся Герард, багровея. — Найти немедленно! Бруно, поднимай всех! Искать! Прочесать округу! Далеко не могла уйти. — Он кинулся в сторону, откуда пришёл Кристоф.
Воины, выстроившись цепью, шли через лес, заглядывая под каждый куст и за каждую ёлку.
Его сиятельство нервничал.
Если он не найдёт женщину, дело примет серьёзный оборот. Ей не выжить в лесу больше пары ночей. То, что не сделает зверьё, сделает голод и отсутствие питья. Почему она убежала? Чем так напугана? Неужели в лесу ей кажется безопаснее, чем с ними?
Если он не доставит её в замок, его земли и люди будут обречены. Король Иштван не простит гибели своей любимицы. Замок будет разграблен и сожжён, мужчины будут убиты, женщины пленены. От этих мыслей кровь прилила к лицу, жаром окатило тело. Глупая девчонка! Она ведь не улетела, а значит, он её обязательно найдёт.
* * *Юфрозина устало опустилась на мох. У лица назойливо звенели комары, гнус лез в глаза. Лицо опухло от укусов и слёз. Из чащи тянуло влагой и гнилостным запахом стоячей воды. Её графиня боялась панически. Поэтому, чем добираться до жениха — на подводах и в дорожной карете или рекой — вопрос не стоял. По Истре было, если не быстрее, то безопаснее. Король Иштван настаивать не стал, сославшись на безграничную милость Всевышнего. Воспитанница монастыря вспомнила, что пропустила заутреню. Если бы только эти молитвы помогали, она бы не вставала с колен денно и нощно. Она мелко закрестилась, беззвучно шевеля губами. По щекам текли слёзы.
Когда её спутницу утащили в лес, она, онемевшая от страха, брошенная у телеги дожидаться своей участи, поняла, что больше никогда не увидит эту странную девку. Ну и пусть не увидит! Своя судьба беспокоила гораздо сильнее. Вот только жалко украшений, которые были на незнакомке. Уж очень они ей приглянулись. Особенно кольцо на две фаланги пальца, изготовленное из серебра, свитое в затейливый ажурный рисунок. Такого ей никогда не приходилось видеть.
Юфрозина взглянула на свои крупные руки с тонкими длинными пальцами, представив завораживающее кольцо на указательном, как у девки. Тяжело вздохнула. И платье у неё, хоть и варварское, но славное: на чёрном шёлке серебряными и золотыми нитями выткан причудливый иноземный узор.
Неподалёку послышался крик дикого зверя. Графиня вздрогнула, опасливо осматриваясь по сторонам. Торопливо встала и, ускоряя шаг, оглядываясь, не разбирая дороги, ринулась через заросли.
Как она провалилась в яму, понять не успела. Неглубокая, образованная вывернутым с корнями деревом, она наполовину была заполнена протухшей водой. Полусгнившие ветки и стебли растений, листья — скользкие, липкие, размазывающиеся от малейшего прикосновения — издавали удушающий зловонный запах, вызывая омерзение и тошноту. Юфрозина, скривившись и стиснув зубы, сдерживая острые позывы рвоты, цеплялась руками за корявые ветви мёртвого дерева, покрытые бурым лишайником.
Выбравшись из ямы, сняв туфли и выкручивая мокрое по пояс платье, брезгливо сплюнув, позволила себе выругаться. В монастыре ругаться не дозволялось. Что такое «не дозволено»? Ей было позволено всё. Она, являясь воспитанницей монастыря, пользовалась особой благосклонностью настоятельницы. «Ещё бы!» — недобро усмехнулась монашка. Сколько было передано монастырю золота и серебра на её содержание за все эти годы! Его хватило бы на строительство не одного сиротского приюта. И подношения лично матушке-настоятельнице.
Юфрозина, передохнув, решительно поднялась: надо идти.
Почувствовав боль, она нащупала на предплечье порванный рукав, пропитанный кровью. Под ним — глубокую кровоточащую царапину. Крови она не боялась и лишь слабо поморщилась от вида рваных краёв раны.
Кривясь от заливающего глаза пота, сопя от раздражения, с остервенением раздвигая упругие неподатливые ветки кустарника, она напролом пробиралась к маячившему впереди просвету.
* * *Животное или человек, громко и тяжело втягивая воздух, двигалось вдоль поваленного дерева, под которым спряталась Наташа. По её спине пробежала дрожь, вспотели ладони. Невозможность оглянуться и увидеть, кто это, усиливало страх перед неведомым существом. Страх парализовал.
Под тяжестью шагов послышался треск сухих сучьев. Существо было не одно. Девушка вжалась в землю, оставляя глаза открытыми. Кто бы это ни был, ему нужно смотреть в глаза.
Шаги неторопливо удалялись.
Она облегчённо вздохнула. Желание выглянуть и посмотреть, кто же это, было сильным. Но ещё сильнее было желание оторваться от преследователей. Она выйдет к реке, нырнёт в пугающую глубину и вынырнет уже в своём времени. Только так!
А пока осталась лежать в полумраке под поваленным деревом, чутко прислушиваясь к звукам и шорохам леса. Не заметила, как успокоилась и провалилась в крепкий глубокий сон.
* * *Наташа открыла глаза, сразу же вспомнив, где находится. На душе стало тоскливо-муторно. Тело затекло от неподвижности и невозможности вытянуть ноги. Холодно. Одежда, натянутая на тело влажной, так и не высохла. Сколько прошло времени с тех пор, как она забралась под ствол? Прислушалась. Ветер беспокойно шумел в кронах деревьев. Вот и отлично, её уже не ищут — отступились.
Пятясь, выбралась из своего убежища. Солнце стояло высоко. Девушка замёрзла, лёжа на сырой земле без движения, и теперь, оказавшись на жарком палящем солнце, с удовольствием нежилась в его лучах. Выбрав направление и откинув накидку за спину, пошла вперёд. Самочувствие улучшилось: рука почти не болела, отдых придал сил.
Лес выглядел диким и запущенным. Ступала ли сюда нога человека? О зверье, затаившемся в чаще, старалась не думать.
Ей казалось, что она идёт бесконечно долго, кружа вокруг одного места. Забираясь в непролазные дебри и осыпая проклятиями ничего не стоящую жизнь, выбиралась назад. Ориентируясь по солнцу, старалась придерживаться одного направления.
Выбившись из сил, прислонилась спиной к стволу дерева, успокаивая беспокойно бьющееся сердце. Идея с побегом уже не казалась удачной. Воды не было, еды тоже. Проглотив обезболивающую таблетку и не почувствовав её вкуса, тяжело вздохнула.
Смешанный лес незаметно сменился сосновой рощей. Окружающей красотой любоваться не хотелось. Но вот воздух был действительно чудодейственно хорош: густой и ароматный, он сам проникал в лёгкие, вызывая головокружение.
Наличие в таблетках толики снотворного значительно облегчало жизнь, притупляя чувства и вызывая сонливость. Устроившись под молоденькой сосенкой и привалившись к шершавому стволу, широко зевнула, закрывая глаза. Тёплое течение понесло её по волнам небытия. Ах, как сладко и приятно! Вот только беспрерывно повторяющийся скрежет портил накатившую идиллию. Наташа нехотя приоткрыла глаза, распахивая их в немом изумлении.
Огромный медведь, стоя на задних лапах, вытянувшись во весь рост, потягиваясь и покряхтывая от удовольствия, точил когти о ствол сосны. Во все стороны летела содранная кора. Он казался не просто огромным, а чудовищных размеров. У страха глаза велики! Девушка, млея, боялась вздохнуть.
