Иноземка взвизгнула, разворачиваясь, собираясь проучить обнаглевшего мужчину, и… отпустив руки, теряя равновесие, падая с подножки кареты, повисла на нём, чувствуя поддержку его ладоней. Плавно съезжая по его груди на землю, ощутила каменную волнующую округлость мышц. Растерялась. С опозданием взмахнув рукой, которую мгновенно перехватил Бригахбург, услышала его грозный шёпот у лица:
— Только посмей, — он невольно сжал рукоять кинжала. Никто никогда не смел ему перечить.
Опустив глаза на его ладонь, сжимающую оружие, Наташа поняла: пощёчину в присутствии подчинённых он не стерпит. Придётся стерпеть ей. Но это совсем не значит, что она забудет.
— Оставь её, Герард, никуда она не денется. Пусть Кристоф присмотрит за ней, — вмешался Бруно.
— Она уже сбегала от него, — тяжело дышал граф.
Несмотря на неповиновение, неожиданная близость строптивицы встревожила. Сердце неистово билось, сбивая дыхание. Сладкий запах её тела забивал лёгкие.
— Бруно, — поднял он за подбородок разрумянившееся лицо девчонки, — кликни Ра́бана и Фортунато. Пусть приглядывают за ней. — Грозно глядя в её глаза и, не давая вырваться, выдохнул: — Попытаешься ещё раз сбежать — свяжу. Ты меня поняла?
Наташа судорожно вздохнула и округлила глаза, ярко представив, как он связывает её и с кляпом во рту бросает в телегу.
Бригахбург мрачно смотрел на неё в ожидании ответа.
Она поспешно кивнула. В том, что он осуществит свою угрозу, у неё сомнений не возникло. Он устало тронул друга за плечо:
— Бруно, идём, нужно организовать поиски Юфрозины. А эту, — кивнул в сторону иноземки, — потом попытаем. Похоже, сегодня мы не доберёмся до замка, и снова будем ночевать в лесу.
* * *Рядом с Наташей выросли два черноглазых широкоплечих изваяния. Она оценила их физическую подготовку. Господи, как рецидивистку охраняют. Направляясь к телеге, скороговоркой зашептала:
— Двое из ларца одинаковы с лица.
Кристоф, проводив её взором, отошёл к костру. Выглядел он растерянным.
Девушка, укрывшись накидкой с головой, свернулась калачиком. Вздрогнув от протяжного звука рожка, тяжело вздохнула. Воины вновь собирались на поиски, теперь уже Юфрозины.
Последние слова мужчины вызвали недоумение. Попытаем? Она правильно их поняла? Её будут пытать? Дрожь, прокатившись по телу, подступила к горлу. В висках пульсировала кровь. Руки и ноги выкручивало от пережитого напряжения. Запоздало посетовала: «Надо было не в фитнес-клуб ходить, а на курсы самообороны!» Да разве против таких амбалов попрёшь? Одним ударом в землю вгонят. Господи, провалиться бы куда-нибудь, хоть в преисподнюю. Руки чесались. Это нервное или уже зараза средневековая прицепилась?
Что она знала об одиннадцатом веке? Ничего на ум не приходило. Раннее средневековье. Благородные рыцари и прекрасные дамы. Ага, особенно благородные рыцари. Перед глазами всплыло перекошенное злобой лицо графа. Недаром она чувствует к нему что-то необъяснимое. Разве она виновата перед ним? Нет. Она женщина, и он мог быть вежливее. Что у них здесь есть? Замки. Трущобы. Вот, зараза всякая и болезни. Тьфу! Наташа подскочила от прикосновения к своему плечу. Оно заныло, напомнив о травме.
— Госпожа, поешьте, — Кристоф положил рядом флягу и что-то завёрнутое в салфетку.
— Я не госпожа, — буркнула девушка, отворачиваясь.
Юноша с глазами цвета лесного ореха смотрел на неё с любопытством.
— А кто же вы?
— Никто. Мертвец ходячий, — хохотнула нервно, упиваясь произведённым эффектом.
Кристоф побледнел, делая шаг назад. Надзиратели насторожились.
— Шутите, госпожа.
— Хочешь проверить? — сузила она глаза. И чего прицепилась к парню? Зло сорвать не на ком?
Он затряс головой.
Наташа вздохнула. Нет, это не она мёртвая, а все они! Их уже нет тысячу лет! И косточки рассыпались! Фантомы. Поёжилась: добро пожаловать в ад!
Пристально всматривалась в окружавшую её преисподнюю. Неожиданно внимание переключилось на двух стражников, вытрясавших содержимое знакомого рюкзачка в соседнюю телегу. Подскочив к ним, вырвала пустой вещмешок из рук воина:
— Эй, джигиты, это моё! Спасибо, что нашли! — торопливо закидывала вещи в рюкзачок в то время как мужчины ошарашено следили за молниеносными движениями её рук.
— Что здесь происходит?
От громкого голоса за спиной, Наташа вздрогнула. Не оборачиваясь, сгребала магнитики и брелоки.
— Ну-ка, не спеши, дай сюда, — граф, сделав знак воинам отойти, неторопливо вытряхнул содержимое назад в телегу.
Жестяные банки с пивом и кофе дружно звякнули.
Баночка горчицы с яркой салатовой этикеткой откатилась к краю. Качнувшись, остановилась.
Бутылка водки глухо стукнулась о выступ телеги.
Девушка схватилась за шею, расширяя глаза, ожидая, что она разобьётся. Но добротное немецкое стекло выдержало непривычно-недружелюбное отношение, наткнувшись на плитку шоколада, смягчившую удар.
Шуршащая упаковка с мылом шмякнулась, рассыпаясь, перемешиваясь с брелоками и магнитиками.
Сверху, будто ставя жирную завершающую точку, не спеша, величаво, не торопясь поразить воображение, выскользнул корявый чёрный китайский шлёпанец.
Его сиятельство, заметно обалдев от изобилия невиданных вещей, схватился за край телеги, изумлённо переводя взгляд с одного предмета на другой.
— Что это всё такое, — не то спросил, не то сказал он, прикусывая нижнюю губу и осторожно поднимая лицо на иноземку.
Она, тяжело вздохнув, растирая ноющую шею, задумчиво и загадочно произнесла:
— Это — остатки прежней роскоши, — кряхтя, взобралась в телегу и уселась по-турецки возле растрёпанного рюкзачка, расправляя концы косынки на обнажившемся колене.
По своему многострадальному опыту девушка знала, что сейчас необходимо взять инициативу в свои руки и не дать графу очухаться, продолжая поражать его воображение. Быть может, удастся запудрить ему мозги. Раньше у неё это хорошо получалось.
Взяв бутылку водки, отвинтила крышку, приложившись к горлышку, жадно глотнула. Пищевод обожгло. Замерев, конвульсивно вздрогнула. Прикрыв глаза, шумно выдохнула:
— Ух, хорошо пошла, зараза, — поморщилась, в очередной раз вздрогнув. — То, что надо.
— Что это за зелье? — потянулся к бутылке сиятельный. — Уж не задумала ли ты отравиться?
Наташа настороженно коротко хохотнула, передавая горячительное:
— Рано травиться, господин граф. Я ещё здесь не всех убила, — театрально скорчила мрачную гримасу, обводя страшными глазами окружающее пространство.
В сторонке, вытянув шею и прислушиваясь, стоял Кристоф. Надзиратели не спускали с неё любопытных глаз.
Бригахбург неуверенно и осторожно, словно хрупкую вещь, взял бутылку и, взболтав содержимое, поднёс к лицу. Глядя сквозь неё на послеполуденное солнце, прищурился, изучая наклейку, рассматривая вязь букв на этикетке.
Ещё раз взболтал, поднося к носу. Поморщился. Блеск глаз выдавал интерес к содержимому, но врождённая осторожность требовала не торопиться. Его отвлёк лёгкий хлопок.
Девушка пила, присосавшись к жестянке с пивом. По подбородку стекала тонкая струйка жидкости.
Мужчина проводил взором капли влаги, оставившие мокрый след на шее и исчезнувшие за воротом платья, впитавшись в ткань. В его душу змеёй вползала тревога.
— Холодненькое, — демонстративно облизала припухшие губы иноземка. Пить хотелось давно и мучительно. — Что, смерти боитесь от руки женщины, господин хозяин? — Подтолкнула бутылку в его руке.
Герард, покосившись на неё, подогреваемый интересом к своей особе, осторожно прикоснулся к горлышку, наклоняя, как делала незнакомка. Крепкое спиртное, опалив горло, жалящим комом опустилось в желудок. Вишнёвое послевкусие приятно опалило гортань.
— Уф! — прикрыл он глаза. Рот скривился в подобии улыбки. — Вишней пахнет…
— Пивком запейте, — передала жестянку Наташа. — И будет вам
