Предзакатные сумерки сгущались в углах обеденных покоев, заостряя выражение лиц ужинающих.
Мужские разговоры стали громче. Обсуждалось предстоящее веселье. Вспоминалось некое давнишнее событие, которое закончилось кровавой резнёй.
Отец Готтолд, похоже, дремал, уронив голову на грудь и сцепив пальцы рук на округлившемся животике.
Юфрозина ёрзала на стуле, порываясь и никак не решаясь встать.
Мисулла обмахивалась веером, нахально уставившись на хозяина замка. Тот, успевая участвовать в разговоре, косился на неё, напрочь забыв о существовании обеих «невест».
Луиджа дёргала мать за рукав, призывая её быть не столь откровенной и чуть посторониться.
Наташа никуда не торопилась. Попивая вино, смелея, она с несокрушимым упрямством «накручивала» себя. Это что же получается? Вот так, на глазах у всех, жених-изменник открыто игнорирует психанувшую невесту и даже не пытается исправить ситуацию и добиться прощения? Его всё устраивает! Более того, он даже рад! В их обществе такое поведение считается нормальным? Напропалую заигрывать с другой женщиной на глазах бывшей? Ничего за тысячу лет не изменилось? Мужчины, как были, сволочи, так и остались? Да разве можно так резать по живому?
Гостьи продолжали время от времени шептаться, не таясь, поглядывая в её сторону, давая понять, что речь идёт о ней. Многозначительно поглядывали на «стрекозу» и золотой жемчуг ожерелья, мысленно примеряя на себя.
Прислужник едва поспевал наполнять кубки. В воздухе чувствовалось нарастающее напряжение.
В этот раз девушка заметила, что итальянки больше к своим кубкам не прикасаются. Она поздно спохватилась. Её ёмкость только что опустела. Участившееся сердцебиение и нарастающее возбуждение подтвердило догадку. В последний кувшин с вином было добавлено зелье. Ловко! Наверное, Дониза в кухне подловила момент. Сначала интриганки притупили бдительность и лишь потом нанесли удар. Или зелья хватило только на объём одного кувшина?
В очередной раз проследив за перекрёстным обстрелом глаз между графом и Мисуллой, пфальцграфиня хлопнула ладонью по столу:
— Vsyo, nadoelo! — встала из-за стола. Игра стала походить на реальность. — Pora i chestʼ znatʼ.
Отец Готтолд, очнувшись, взмахнул рукой, оглядываясь по сторонам.
— Что она сказала? — подпрыгнула графиня-мать.
— На каком это языке? — поддакнула дочь.
Юфрозина выпрямилась, на всякий случай, меряя расстояние до возмутительницы спокойствия.
Разговоры смолкли. Господин напрягся. Гости были не в курсе, на что способна русинка в подпитии. Когда мужчина слышал из её уст слова на непонятном языке, стоило на это обратить внимание.
— Я сказала, — она в упор смотрела на итальянку, — что когда вы находитесь в компании людей, не понимающих вашу речь, вы должны либо говорить на языке, понятном для всех, либо затк… молчать!
— Это она мне указывает? — Мисулла заработала веером, нагнетая на себя воздух. Выбившиеся из-под сетки пряди волос пришли в движение.
— Вам, — Наташа усмехнулась. — Это же вы корчите здесь воспитанную и культурную аристократку. И доченька ваша такая же… mymra!
— Госпожа Вэлэри! — загремел голос с конца стола.
Упомянутая госпожа, сделав ладонь козырьком, приставила её ко лбу, словно закрываясь от солнца, высматривала подавшего голос:
— Ох, сиятельный, в глазах померкло от вашей грозности, — подняла кубок, заглядывая в него. Облизала губы, ставя назад. Добавки ей, точно, не видать. Ах, да, и не нужно!
Герард, кивнув брату, поспешил встать, направляясь к скандалистке.
Не успела Наташа оглянуться, как вокруг опустело. Ирмгард, задержавшись в дверях, медлил выходить. Одного взора отца стало достаточно, чтобы и он откланялся.
— Что ты вытворяешь, — оказавшийся рядом его сиятельство сжал локоть девицы, приближая к ней своё лицо.
— А что я такого сделала? — она пыталась разжать пальцы мужчины, пощипывая их подушечки.
— Мало того, что ты показала, насколько тебе ненавистен хозяин, но и… Чёрт! — отдёрнул руку, поглаживая.
— Так и есть! — вошла в роль подопечная, подогретая винными парами. — А что, по-вашему, я должна испытывать при виде, как мой жених, бывший, разумеется, ещё не остывший от моих поцелуев и объятий, не спускает похотливого взгляда с другой? Изменник! — Хлопнула ладонью по его груди.
— Таша!..
— Ничего не знаю! В последнем кувшине было зелье. Поздравляю! Ваша самоуверенность будет стоить вам… — не могла подобрать подходящего слова. Перед глазами маячило его перемигивание с графиней. Теперь это не выглядело, как игра. — Очень дорого! И не приближайтесь ко мне больше никогда! — Топнула ногой, выскакивая из зала. Обернулась: — Я всё поняла! Вы меня использовали!
— Да, использовал, — его ледяной взор был направлен за её спину. — Графиня ди Терзи удвоила приданое своей дочери.
Наташа рванулась от него, налетая на графинек, выбравших именно этот тёмный коридор в качестве пешеходной дорожки для прогулки.
— Подслушиваете! — гаркнула в их лица. — А ещё благородные! Suchki!
На повороте наткнулась на совершенно невидимого араба. Шарахнулась от него в сторону, ударившись плечом о стену. Застонала:
— И этот туда же со своими… Прости Господи! Член… общества «Призрачных ниндзя»!
Что-то она разошлась не к добру. Утирала выступившие на глазах слёзы.
Заскочив в свою комнату, шмыгнула в умывальню, схватила полотенце и уже привычно закрутила его вокруг дверных ручек:
— Ya vam bolshe ne nuzhna?.. Рozhaluysta… — упала ничком в кровать.
Никак не могла понять, что же произошло на самом деле? Что было игрой со стороны господина, а что истиной? Своё поведение не оправдывала, но и угрызений совести не испытывала. Унижать и оскорблять себя она не позволит. Хватит уже смотреть в рот мужчине, который не считает нужным поделиться своими планами. Если они у него есть. Последняя фраза Герарда, что он её использовал, можно расценить, как продолжение игры, а может означать правду.
Минувшая бессонная ночь дала о себе знать.
Непомерное напряжение в течение дня выбило из колеи.
Кто такое выдержит?
Сон, словно обрадовавшись ценной добыче, сразу захватил в плен…
Глава 29
— Глупая, несмышлёная девчонка, — укоризненно шептал глухой голос, настойчиво проникая в сознание через барьер глубокого сна. — Тебя бы посадить в покои под замок и не выпускать, пока всё не минует.
Слова о замке́ заставили сердце стучать быстрее. Наташа очнулась, медленно приходя в себя. Кто-то копался в её волосах, больно потягивая их, пытаясь снять зажим.
Она застонала, хватаясь за голову, уставившись в непроглядную тьму:
— Bolʼno vedʼ, — оттолкнула невидимую руку.
— Очнулась, — пробурчал недовольно невидимый гость. С её плеч убрали волосы, очертили линию скулы, горячее дыхание опалило щеку.
Она уже знала, кому принадлежат руки. Только от их прикосновения по телу разливалось тепло, и сбивался сердечный ритм, напоминая симптомы тахикардии. Запах любимого не спутаешь ни с каким другим — мшистая морозная свежесть. Она улыбнулась.
Сейчас в темноте все её чувства обострились до предела. Она слышала мужское прерывистое дыхание, и возбуждение мелким бисером рассыпалось по телу. Резко сев в кровати, нащупала «краба» вытаскивая из спутавшихся волос. Жемчужное ожерелье, скатившись на грудь, напомнило о себе. Как она его не порвала во сне? «Невидимка» приподнял волосы,
