В следующее мгновение мужское тело опустилось сверху, и он резко вошёл в неё.
Лёгкий вскрик. Но не потому, что стало больно. Ожидаемой боли не было. Саднящее тянущее напряжение сменилось головокружительным полётом, чувством восхитительной наполненности.
Мужчина замер, удивлённо выдохнув:
— Таша?.. — казалось, он вовсе не дышал. Всевышний… Дева… Как такое возможно: при её годах, привлекательности и непокорном нраве оставаться непорочной? Сколько раз ему, выдержанному и терпеливому, хотелось овладеть ею и подчинить? Что уж думать о других? — Всевышний, это невозможно… — Голос подвёл, охрипнув. Он первый её мужчина и сделает всё, чтобы остаться единственным. Она его. Навсегда.
Стоило ему склониться над ней, как она подняла к нему лицо. Ресницы дрогнули, открывая лихорадочно блестевшие глаза. Она запустила пальцы в его волосы:
— Мне не больно, — зацелованные губы приоткрылись в манящей улыбке. — Люблю вас…
Его взгляд — ласкающий, счастливый, — и хриплое дыхание стали ей ответом.
Ощутила, как он медленно, словно раздумывая, толкнулся внутри:
— Таша…
Выгнулась и застонала. Запрокинула голову. Жар, тягучий и сладостный, заполнял её существо.
Его губы коснулись ранки под подбородком, напомнив ему о недавних событиях. Тоскливо дрогнуло в душе от осознания того, что мог потерять свою Птаху. Окружил защитным кольцом крепких рук, подмяв под себя. Моя. Покрывал её лицо поцелуями, неспешными и жадными. Смотрел в него, созерцая, как на нём в немом восхищённом удивлении отражается каждый его толчок в тесном горячем лоне, как она всем телом отвечает на них.
С каждым разом его толчки становились сильнее и увереннее. Твёрдая плоть внутри неё разжигала пожар, заполняя целиком. Тихие стоны становились громче и отрывистее. Она скрестила ноги на его бёдрах, сжав их, двигаясь навстречу, вонзив ногти в упругие ягодицы любимого. Приоткрытым ртом жадно хватала воздух, теряя контроль над собой, отдавшись извечной власти инстинктов и дикого первобытного удовольствия.
Не спуская с неё прикрытых веками глаз, мужчина подходил к вершине высшего блаженства. Достигнув своего апогея, он запрокинул голову, закрыл глаза и сжал зубы. Из его груди вырывалось сдавленное рычание.
Заглушив собственный крик, Наташа погрузилась в пучину сильнейшего, забирающего разум оргазма, который разливался по телу ядом наслаждения, сжавшись тугим кольцом вокруг его бушующего пульсирующего естества. Ощутила удар выплеснувшегося горячего семени.
Раскинув руки, обмякла на простынях, не в силах двигаться и думать, балансируя на тонкой грани между обмороком и реальностью.
Через несколько мгновений любовник уткнулся влажным лбом в её плечо, обняв за талию, подтянул к себе. В волосах путался едва различимый шёпот: «Моя…». Обхватил, повернув к себе, вдыхая возбуждающий запах любимой женщины.
Глаза открывать не хотелось. Она не могла видеть его лица, но была уверена, что он смотрит на неё. Смотрит и водит пальцами по волосам, щекам, уголкам бровей. Леди пошевелилась. Меж бёдер затухали отголоски сногсшибательного финала, уступая место пощипыванию и опустошённости. В голове царила небывалая лёгкость. Тёплая струйка влаги щекотала бедро.
Лежали, обнявшись, молча, и это казалось единственно верным.
Теперь каждому из них принадлежало не только тело другого. Именно в эти минуты происходило таинство единения душ, когда две половинки нашли друг друга и стали единым целым. Время замедлило бег, чтобы эти двое навсегда запомнили миг единения.
Настоящее было здесь и сейчас.
* * *От жара, исходящего от тела, к которому была сильно прижата, пробуждение стало мгновенным. Бросив взгляд на сереющий прямоугольник окна, Наташа решила, что ещё очень рано. Прислушалась, ощущая, как шевельнулась рука, лежащая на её бедре, к шее сзади прикоснулись губы. Герард. По телу проносились отзвуки прошедшей ночи, будя воспоминания. Упоительное чувство единения с этим мужчиной, родившееся ночью, с наступлением утра не улетучилось. Касание его губ вызвало пьянящую волну возбуждения. Поймала себя на том, что бесстыдно улыбается от удовольствия. Девушка томно потянулась, поворачиваясь к любимому, отмечая, как ноют мышцы, будто после усиленной тренировки.
— Отдохнула? — он привлёк её, укладывая голову себе на грудь, поглаживая, разбирая спутанные пряди волос.
— Угу, — обняла его за шею, потянувшись к губам, умеющими быть такими убедительными.
Руки мужчины переместились на спину. Шершавые жёсткие ладони приятно поглаживали, вызывая приятную дрожь. Она не знала, то ли это было естественное её состояние, то ли ещё не прекратилось действие зелья Кровавой графини, которое она так неосмотрительно выпила. Её мужчина тоже пил. Вот только весь пыл своей страсти граф отдал не той, ради которой было всё задумано. Наташа, представив выражение графинек при виде пустых покоев объекта соблазнения, не выдержав, рассмеялась.
— Что такое? — услышала тихое.
— Представила выражение лица итальянки и её дочери при виде пустой кровати в вашей комнате, — снова засмеялась, подняв глаза на мужчину.
Он многозначительно улыбнулся. Выгнув бровь, произнёс:
— Мы решили их не разочаровывать.
— Что? — леди подпрыгнула от неожиданности. — Вы хотите сказать, что в вашей постели?.. — Она не договорила. Догадка казалась столь коварной…
— Да, — кивнул сиятельный, — Дитрих… Он сам предложил такой вариант.
— Жестоко… — девушка расплылась в улыбке. — Графиня будет в ярости. И с кем он провёл ночь? — Она поёжилась, представив последствия такой ночи с Луиджей. Если она девственница, то Мисулла, считай, уже проникла в семью Бригахбургов. Барона заставят жениться.
— Скоро узнаем.
— Если это Луиджа и она… — недоговорила, втянув воздух, замерла. Очень не хотелось иметь в родственницах графиню ди Терзи.
— Мы не настолько глупы, моя госпожа, — словно прочёл её мысли. Вернул на свою грудь, укладывая выше. — Луиджу он не тронет. А графиня… — Задышал часто, отрывисто, упиваясь видом открывшейся девичьей груди. — Как ему захочется…
— Разве можно противостоять зелью?
— А кто сказал, что в вине было зелье? — увидев вопросительный взор, пояснил: — Оно было, но тот кувшин до нас не донесли. Я приказал следить за прислугой графини. Особенно, когда она в кухне.
— И мне ничего не сказали. Я думала, что вас опоили… Что я тоже… — она была уверена, что всплеск любвеобилия обоих был вызван действием любовного отвара.
— Я бы никогда не воспользовался твоим беспомощным состоянием, — завладел губами, сжимая ягодицы любимой, укладывая на своё тело, распластывая на широкой твёрдой груди.
Наташа задохнулась от нахлынувшего желания, отвечая на поцелуй.
Его глаза подёрнулись дымкой желания:
— Если тебе больно…
— Не попробуешь — не узнаешь…
— Хочу спросить… Ты слишком свободна и раскованна для непорочной девы. Откуда это? — признался себе, что ему понравилось. Имея печальный опыт предыдущих отношений со своими жёнами, он был приятно удивлён. Но где-то в глубине души таилось подозрение, что девица могла быть обучена таинству соития и хорошо знала, как доставить мужчине удовольствие. Вот только где? Что она от него скрывает? Где она пребывала долгие двадцать лет? То, что она поведала о себе, уже не казалось ему таким убедительным.
— Я делаю так, как чувствую, — девушка была озадачена. — Я думаю, что так должно быть. Вам
