Но это был жалкий пшик по сравнению с тему ощущениями, что обрушились на нас сейчас. Едва слышная песнь, но какой катастрофический эффект. Мне будто со всего размаха дали дубиной по голове и приправили всё это ментальным воздействием. Я чувствовала, как огнём горел амулет на груди, и тревожно огляделась, пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь пелену, что застилала глаза.
Магам было не легче моего. Белые как снег с лихорадочно блестящими глазами, они судорожно хватались рукой за свои амулеты и быстро шептали молитвы Богам. Но меня встревожило не только это. Даже перевёртышам досталось. Я всегда думала, что зов на них никак не действует. Но и тут ошиблась. Часть из них сейчас с трудом сдерживала оборот, шипя и скаля зубы в бессильной ярости.
— Что происходит? — я обернулась, тревожно впиваясь взглядом в вскочивших на ноги друзей. — Как?
— Он идёт, надо срочно укреплять амулеты, — тихо и как-то обречённо ответил Эльяр, а я бросилась бежать.
Петляя между магами и перевёртышами, с бешено стучащим сердцем и дрожа от страха и нетерпения, я со всех ног бежала прямо к палатке императора.
«Быстрее… быстрее… быстрее…»
Так спешила, что едва не врезалась в выходящего наружу мужчину.
— Рай, — пробормотала я, успев вовремя затормозить. — Райан, зов!
— Лика, — Обсидиан схватил меня за плечи, вглядываясь в глаза и явно пытаясь найти следы изменения. — Оставайся здесь.
— Что? — ошарашено переспросила я, всё ещё не в силах прийти в себя и стряхнуть это магическое воздействие, которое с каждым мгновением становилось всё сильнее. — Подожди! Ты куда?
И сама схватила его за руки, не давая уйти. Мне совершенно не нравился его взгляд и голос. Будто он сейчас прощался со мной.
— Надо остановить главаря. Именно сейчас, пока он еще не подошёл к городу и не свел нас всех с ума.
— О чём ты? Я не понимаю. Что ты задумал?
— Оглянись, Аля, посмотри по сторонам, — нетерпеливо воскликнул Райан и слегка меня встряхнул за плечи. — Он самый сильный. Пятьдесят лет оттачивал своё мастерство. Против его зова никому не выстоять… У меня нет выбора. Помни, что ты мне обещала, — быстро произнёс мужчина и впился в мои губы болезненным и таким коротким поцелуем. — Помни, что обещала жить.
— Райан, — паника захлестнула со всех сторон, а голос предательски дрожал. — Рай, не надо…
— Надо. Пойми, это могу сделать только я… Я люблю тебя, Аля, — еще один поцелуй, и мужчина вдруг сорвался и побежал к Хейдам, которые всё это время продолжали стоять на помосте, зло распушив ледяные перья и громко клекоча.
Сердце разрывалось от боли. Нет, он не должен так поступать.
— Райан, — я попыталась броситься за ним, но император не понятно каким образом оказавшийся за спиной удержал. — Пустите! Вы не имеете права!
— Я дал слово брату, что не дам вам отправиться следом за ним. И я своё слово сдержу.
— Надо же, какая преданность, — рыкнула я. — А вы рассказывали брату о том, как всего десять минут назад подсунули мне легенду с кратким изложением моего последующего самоубийства.
— Разве я давил вас или принуждал? — спокойно ответил он. — Это ведь всего лишь сказка.
Время было упущено, Обсидиан уже сел на Вира и быстро взмыл в облака.
— Куда он отправился? — проводив взглядом серую тень, я обернулась к императору. — Скажите мне, куда он направился!
Это была не просьба, а самый настоящий приказ. И мне было всё равно, что передо мной сейчас стоял император.
— Мы не выдержим зова главы ахтанов, — всё так же равнодушно ответил мужчина. — Когда он подойдёт к крепости, мы все обратимся в монстров. Защита просто не выдержит.
— Это неправда.
— Она сейчас едва справляется. Вы же чувствуете, как он пытается её пробить и залезть в голову, меняя нас. Райан единственный, кто максимально защищен от этого воздействия. Кроме амулета, блока в сознании и божественного дара огня пустыни, у него на теле есть древний знак, сделанный шаманами пустыни с использованием сырой магии.
— Его татуировка, — прошептала я, отшатываясь в сторону и прижимая руку к груди, где замерло в страхе сердце.
— Задача Райана — подлететь максимально близко к предводителю и сбросить на него наши последние и самые сильные хлопушки. Другого шанса у нас больше не будет.
— Вы послали его на смерть!
— Но вы же отказались.
Боль была такой, что я едва смогла устоять на ногах.
— Вы…
— Госпожа Снежная, если бы я мог, я бы сам туда отправился. Но ваши Хейды вряд ли меня подпустят, и я точно не долечу до главаря. Значит, всё будет бесполезно.
— Убийца, — прошептала в ответ, круто развернулась и, ничего не видя перед собой, побежала к помосту.
«Помни об обещании, Аля…»
Помнила, но это не значило, что я не могла быть рядом с ним.
— Покажи мне их, Ару, — прошептала я, касаясь головы Хейда обеими руками, прижимаясь к ней своим лбом и закрывая глаза. — Покажи мне мир глазами Вира… покажи мне Рая. Прошу тебя.
И едва не задохнулась от рези в глазах, когда наши сознания соприкоснулись, став единым целым.
Лишь один удар сердца и вот я уже птица.
Огромная, сотканная из тонких, но прочных нитей древней магии птица, которая парила над облаками, чувствуя, как потоки воздуха поднимают меня всё выше и выше, как мягко ласкают пёрышки. И как судорожно и тяжело дышит мужчина на моей спине.
«Защищать», — это главная мысль, которая исходит от Вира, когда он вспоминает о наезднике.
Я не могу сдержать благодарной улыбки и некоего чувства облегчения.
«Умница. Береги его, Вир. Верни мне его живым…»
Они уже пролетели поле боя, сделали небольшой круг над лесом, осматривая следы недавнего сражения. Пепел опустился вниз на покалеченные тела, где-то там лежал Ягуар. Лишь иногда эта серая масса поднималась на пару сантиметров, ведомая легким ветром, чтобы через несколько секунд опуститься вниз.
А зов становился всё сильнее. Вир очень хорошо его чувствовал. Хотя песня главного ахтана не действовала на него, но ментальные волны будоражили магические потоки, натягивали и рвали невидимые обычному глазу нити
