Миссис Лестрейндж улыбнулась совершенно акульим оскалом и поклонилась Повелителю:
— Как вы прикажете, мой Лорд.
— Вот и славно. Ступай собирать свои вещи, Северус. И все необходимое на пару месяцев. Боюсь, что до знаменательного события у тебя вряд ли будет возможность покинуть этот гостеприимный кров. Ведь здоровье нашей гостьи сейчас важнее всего, и ей потребуется все наше внимание, не так ли?
— Да, мой Лорд.
Мне ничего не оставалось, как поклониться и отправиться за вещами, ни о каком промедлении не могло быть и речи.
Тем же вечером я оказался таким же пленником Волдеморта, как и несчастная Аола. У меня тоже была возможность выйти, только воспользоваться ей было равнозначно смертному приговору.
Дни проходили за днями, складывались в недели. Время тянулось бесконечно долго. От охватывавшей меня порой тоски хотелось лезть на стену. Я ел, спал, читал принесенные домовиками книги, варил Укрепляющее и Кроветворное зелье для Аолы, бродил по пыльным залам особняка и не находил себе места.
Я по-прежнему раз в семь дней спускался в подземелье. И каждый раз видел, как состояние Аолы ухудшается с каждым днем. Она просто таяла на глазах. Теперь ее беременность становилась все заметнее. И часто я замечал, как она непроизвольно поглаживает свой округлившийся живот. В такие минуты я едва сдерживал порыв: схватить ее в охапку и просто бросить в открытый портал. В глубине души я не мог поверить, что существа. похожие на Аолу, — умные, цивилизованные эльфы — могут навредить младенцу. От решительных действий меня удерживало лишь осознание того, что я совершенно не знал, как происходит переход сквозь подобную арку. Возможно, насильственное перемещение просто убьет беременную Аолу. Так что мне оставалось лишь, сцепив зубы, наблюдать, как смерть шаг за шагом приближается к несчастной девушке.
Дом, в котором мне приходилось жить под неусыпным контролем Лестрейнджей, был больше похож на руины. Более-менее восстановили лишь пару комнат для меня и моих стражей, все остальные помещения лежали в полном запустении. Книги и ингредиенты для зелий мне доставляли регулярно, исполняя все мои пожелания. Но первая же попытка добиться разрешения покинуть особняк была пресечена на корню. По моим наблюдениям, и сами супруги Лестрейндж не пользовались полной свободой. Скажем так, если я находился в тюрьме со строгим режимом, то им предоставлялся домашний арест. Каждый их выход за пределы особняка согласовывался с Лордом. Признаться, такое положение вещей меня несколько успокаивало. Значит, Волдеморт не заметил моей откровенной симпатии к эльфийке, просто он не доверяет никому и предпочитает держать всех, кто знает о его пленнице, в пределах досягаемости.
Все это было так, но вырваться из заточения не представлялось ни единой возможности. И я понятия не имел, где я спрячу ребенка, если план Аолы увенчается успехом. А решающий час неумолимо приближался.
Все произошло точно в день, просчитанный Волдемортом, наверное, еще до зачатия. В первый день Йоля.
С самого утра я предчувствовал беду. И моя интуиция меня не обманула. После полудня Лорд спешно вызвал нас, и мы спешно спустились в янтарную комнату.
Аола лежала на постели. Ее белоснежные волосы потемнели от пота. Она хрипло дышала, но не издавала ни звука.
— Время пришло!
Лорда буквально трясло от возбуждения. Наклонившись над изголовьем, он почти нежно прошептал, вглядываясь лихорадочно горящими глазами в лицо роженицы.
— Моя прекрасная куколка, ты же выпустишь сегодня на свет моего долгожданного мотылька? Сегодня особенный день. Постарайся меня не разочаровать, дорогая. Иначе мне придется достать его самому. А мне бы очень не хотелось портить твою безупречную кожу. Кто знает, сколько удовольствия ты сможешь мне еще принести.
Услышав последние слова, я невольно посмотрел на стоявшую рядом Беллатрису. Она смертельно побледнела и в ярости прикусила губу. Взгляд, которым она при этом наградила эльфийку, не предвещал ничего хорошего.
Как будто в ответ на просьбу Лорда, Аола вдруг выгнулась как дуга и тихо застонала.
— Вот так, моя дорогая, ты молодец. У тебя все получится!
Волдеморт погладил ее по влажным волосам и обернулся к нам:
— Северус, Белла, помогите ей! А наши места, Рудольф, в зрительном зале. Надеюсь, эта пьеса не продлится слишком долго.
Он отошел к дивану, увлекая за собой Лестрейнджа, и с этого момента начался настоящий ад:
Аола металась в постели, до крови кусая свои бледные губы. Во время особенно сильных спазмов она впадала в полуобморочное состояние и тогда не могла удержаться от мучительных стонов. Я практически ничем не мог ей помочь. И лишь вытирал покрытое испариной лицо и время от времени подносил чашку с растворенным в воде Укрепляющим зельем. Никаким обезболивающим пользоваться, к сожалению, было нельзя. Аола жадно пила и вновь выгибалась от спазмов. Не знаю, сколько это продолжалось, должно быть, несколько часов, которые мне показались вечностью. Наконец эльфийка особенно сильно выгнулась, и я с ужасом заметил, как подол ее ночной рубашки почернел от крови. Беллатриса тоже заметила кровотечение, но ее это зрелище не ужаснуло, а скорее, привело в какой-то бешеный восторг. Она быстро обошла постель и с силой развела ноги Аолы:
— Ребенок пошел, мой Лорд! Я вижу головку!
— Ну, наконец-то.
Волдеморт поднялся с дивана и подошел к изголовью с противоположной от меня стороны.
— Постарайся, моя прелесть. Час близится, я не могу больше ждать.
В тот же миг Аола громко закричала и судорога прошла по ее телу, а на губах показалась кровавая пена. И тут я услышал первый крик новорожденного.
— Родился мальчик, милорд! — сияя, как будто это она родила Повелителю сына, воскликнула Беллатриса. И протянула ему младенца, покрытого разводами темной крови.
========== Глава пятнадцатая. Плоть от плоти моей ==========
Лорд протянул руки и выхватил у Беллатрисы кричащего младенца, нимало не заботясь о том, что пачкает ладони кровью.
— Свершилось… — почти прошептал он, жадно рассматривая маленькое тельце.
— Его надо обмыть, мой лорд… — попытался отвлечь его я, но Волдеморт посмотрел сквозь меня совершенно безумными глазами.
— Нельзя медлить. Час настал.
Схватив с постели окровавленное полотенце, он наспех укутал ребенка, повернулся к Лестрейднжам и коротко бросил:
— Немедленно в Ритуальный зал.
Когда они были уже у самых дверей, он повернулся ко мне и приказал:
— Останешься с ней. Она еще может пригодиться. Если выживет…
И, не сказав больше ни слова, выскочил в коридор.
Когда мы остались наедине, я наконец решился посмотреть в лицо Аоле. Мерлин помоги, ее страшная жертва оказалась напрасной. Ребенок все равно погибнет на алтаре, я ничего не смог сделать для него. Быть может, еще не поздно спасти хотя бы эльфийку? Я бросил взгляд
