— Это все проклятая эльфийка и ее червивый плод…
Я недоуменно посмотрел на Беллу. А она лихорадочно продолжала, как будто старалась вылить весь пережитый ужас на кого-то еще:
— Мы принесли его в Ритуальный зал. Все давно было готово. Мы все сделали так, как нам приказал Повелитель. Никаких ошибок не было! Он же сам все проверил…
Она застонала, перевела дыхание и продолжила:
— Мерзкий выродок не прекращал вопить, пока мы не положили его на камень. Все было давно готово, оставалось дождаться нужного часа. В тот момент, когда созвездие Орион достигло своего зенита, мы начали ритуал. Повелитель читал древние катрены, и с каждой минутой я чувствовала, как огромная сила наполняет зал. Магия была такой мощной, что мне трудно было дышать. Этот эльфийский выродок лежал в своей тряпке и слабо шевелился, я видела это краем глаза, хотя и не обращала на него особого внимания, было не до того. Ты не представляешь, как прекрасен был наш Повелитель, когда магия цветной спиралью стала закручиваться у него над головой!
Глаза Беллатрисы увлажнились от слез восторга, а я с трудом удержался от желания напомнить ей, кто именно довел ее до такого состояния. Просто от досады на неудавшийся обряд. Если бы Лорд хоть на секунду подумал, что в срыве его грандиозных планов виноваты Белла или ее супруг, они были бы уже мертвы. Но влюбленной идиотке было, по-моему, все равно. Она продолжала захлебываться от восторга:
— Я не могла отвести от него глаз. Он читал очень долго, его звучный голос даже слегка охрип, но он стойко держался. Я видела, как темная магия повинуется каждому его движению, как искры мощи срываются с его пальцев. Это было так прекрасно! Наконец ритуальный круг вокруг нас вспыхнул, и Повелитель подошел к алтарю. Время жертвы пришло! Он откинул покрывало с этого проклятого ублюдка и занес руку с ритуальным кинжалом. Потом… Я ничего не поняла… Повелитель вдруг уронил кинжал и отшатнулся. Вместо ребенка на алтаре лежал непонятный сгусток мяса с кровью. Я не знаю, как это произошло!
Под конец она почти визжала, ее опять затрясло. Я насильно влил ей снотворное, и она наконец забылась тревожным сном. Я же сел у нее в ногах, чтобы все обдумать.
Честно говоря, никаких дельных мыслей по этому поводу у меня не появилось. Единственное мое предположение тогда, да и теперь: Аола каким то образом сумела забрать с собой сына. То есть он умер, конечно, но не от ритуального ножа. Она упоминала, что это губительно для хрупкой души новорожденного, вот и забрала его с собой. Не смогла спасти жизнь, но хотя бы забрала с собой за грань. Ничего более правдоподобного мне больше не приходило в голову.
— Нет.
Лорд Эвард прервал мои разглагольствования впервые за все это время. Я с удивлением и некоторой надеждой посмотрел на него. Все-таки эта тайна, повторюсь, терзала меня уже ни один год. Ну не могла Аола выглядеть такой счастливой, когда обнимала Азарику, если знала, что ее сын сейчас умирает на холодном камне! Ее поведение перед смертью напрочь сметало построенную мной теорию. Так что, если бы отец выдвинул другую версию, более правдоподобную, я был бы искренне ему благодарен. Терзаемый любопытством, я осторожно переспросил:
— Что ты хочешь этим сказать? Ребенок остался жив?! Но Белла четко видела то, что осталось от его тела. А Лорд был в такой ярости, что чуть не запытал до смерти и ее, и ее мужа. Да и мне, честно говоря, досталось, хотя и гораздо меньше, он уже успел остыть. У меня нет оснований не верить свидетелям.
— Не было никакого ребенка, — просто ответил лорд Эвард. А я от удивления не знал, что сказать. Он что, издевается?! Как это не было?!
— Не смотри на меня так! У Ледяных эльфов не может родиться двойня. Очень редко рождаются близнецы, но они, как ты знаешь, всегда одного пола и похожи как две капли воды. Ты же сказал, что первым родился мальчик, а уже затем — Азарика. Это невозможно!
— Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать?! Я же все видел собственными глазами!
— Ты видел окровавленного ребенка, которого эльфийка рожала несколько часов. Правильно?
— Да.
— Насколько мне известно, эльфы рожают почти безболезненно. И разумеется, бескровно. Я было подумал, что она рожала в муках из-за того, что ребенок полукровка, плод преступления перед магией, но твое описание появления на свет Азарики опровергло это предположение. Она-то как раз родилась, как все маленькие сиды: бескровно и почти безболезненно. Ведь так?
Я только кивнул. К чему он клонит, оставалось для меня полной загадкой.
— Так вот, как мне кажется, все происходило так: Аола знала, что не сможет уйти с ребенком через портал. После встречи с Алозарой ты сам убедился, что девочку не оставили бы в живых. Причину их стойкого неприятия полукровных детей я объясню тебе как нибудь потом. Так вот, у нее был только один выход, чтобы спасти ребенка — пожертвовать собой. Тем более, она увидела тебя. Это придало ей уверенность — все получится. Но было одно очень серьезное, почти непреодолимое препятствие: никакое ментальное воздействие не заставит и Лорда, и Лестрейнджей оставить тебя наедине с ребенком даже на минуту. А уж после явного похищения тебе и вовсе было не выжить. Твоя смерть, поверь мне, вовсе не входила в планы Аолы. Вот она и решилась наложить Заклятие Отторжения на саму себя.
Лорд Эвард на секунду прикрыл глаза и потер виски:
— Ты не представляешь, как это страшно. Какие ужасные муки. Я преклоняюсь перед ее мужеством. Это по силам только любящей матери, готовой на все ради спасения дочери.
Он замолчал. А я едва удержался, чтобы не схватить его и основательно не потрясти. Я ничего не понимал!
— Какое Заклятие Отторжения? Что это вообще такое?!
— Как тебе объяснить? Чтобы Лорд ушел, нужен был ребенок, ничто другое не могло отвлечь его внимание, правильно? Создать ребенка из ничего, да еще и так, чтобы такой сильный маг не усомнился ни на минуту — невозможно. Кроме того, было необходимо, чтобы младенец считался живым еще какое-то время. И Аола нашла
